16 дек 2021
0

10 трендов онлайн-образования, которые назвали лидеры EdTech

Руководители Coursera, Skillbox, Skyeng, «Нетологии» и онлайн-обучения в НИУ ВШЭ обсудили на конференции eSTARS тенденции рынка.

Фото: Ulrich Baumgarten / Contributor / Getty Images

Екатерина Ерохина

Обозреватель Skillbox Media. Магистр по научной коммуникации, интересуется социологией науки, историей и будущим образования.

В начале декабря Высшая школа экономики совместно с Coursera провела международную научную онлайн-конференцию eLearning Stakeholders and Researchers Summit (eSTARS 2021). Тема мероприятия — «Цифровая трансформация: глобальные вызовы системе образования».

Одним из ключевых событий первого дня конференции стала панельная дискуссия «Тренды развития рынка онлайн-образования». В диалоге участвовали:

Дженни Дриммер, старший директор Coursera по продажам в Европе, Африке и на Ближнем Востоке;
Дмитрий Крутов, основатель и генеральный директор Skillbox;
Александр Ларьяновский, управляющий партнёр, директор по бизнес-развитию Skyeng;
Марианна Снигирёва, генеральный директор «Нетологии».

Модерировала дискуссию Евгения Кулик, директор по онлайн-обучению ВШЭ. Начиная встречу, она напомнила, что различные аналитические агентства обещают рост рынка образования. При этом есть два тренда, которые этот рост обеспечивают:

«Во-первых, на развивающихся рынках рост населения способствует тому, что существует массовый спрос на образование, а на развитых рынках развитие технологий беспрецедентно провоцирует спрос на повышение квалификации и переподготовку. Одновременно два этих тренда дают нам такой оптимистичный прогноз по рынку в целом».

При этом последние три-пять лет, пояснила модератор, мы видим стремительное развитие не столько технологий доставки контента, сколько бизнес-моделей, форматов продуктов, моделей монетизации и так далее.

С какими именно аудиториями и запросами на растущем образовательном рынке рассчитывают работать лидеры EdTech и какие тенденции они при этом учитывают? Как они намерены делить рынок с вузами? Вместе участники дискуссии назвали десять трендов, значимых как для EdTech-компаний, так и для университетов на рынке онлайн-образования.

Тренд №1

Границы цифрового образования раздвигаются

Этот тренд выделил Дмитрий Крутов. Он отметил, что, с его точки зрения, Skillbox в каком-то смысле спровоцировал переход к онлайн-обучению уже не только цифровым профессиям, но и тем, которым раньше учили в основном офлайн. Сейчас лидерами по росту стали курсы, обучающие на дизайнера интерьеров, повара-кондитера, флориста.

«Я могу продолжить [перечисление] — это огромное количество нецифровых профессий, которые сейчас у нас лидируют по темпам роста. Наверное, очень важно, что мы переходим от „хайповых“ тем, от IT-тем к тому, что интересно человеку. <…> Список тем, направлений, ниш расширяется, всё больше и больше профессий и направлений обучений цифровизируется», — подчеркнул Дмитрий.

Кадр: фильм «Джули и Джулия: готовим счастье по рецепту»

Руководитель Skillbox пояснил, что есть такая проблема: многие люди идут учиться разработке, потому что им кажется, что только в этой сфере они смогут хорошо заработать. То есть учиться стремятся не тому, что интересует, а тому, на чём смогут заработать. Но если человек узнаёт, что есть темы обучения, более близкие ему по интересам и склонностям, где он тоже может быть успешен, то он готов обратить внимание на эти направления.

Тренд №2

Длительность курсов увеличивается

На эту особенность обратила внимание Марианна Снигирёва:

«Когда-то „Нетология“ предложила рынку двухмесячные курсы по интернет-маркетингу — тогда это было отстройкой от традиционного образования. Затем длительность курсов увеличилась до шести месяцев, а сейчас норма — это год-полтора, то есть люди уже готовы учиться достаточно долго».

За этим трендом, по мнению Снигирёвой, с одной стороны, стоят позитивные изменения: люди начинают воспринимать онлайн-обучение как что-то серьёзное, во что нужно инвестировать много времени. Они понимают, что получить новую профессию за пару месяцев нереально, даже за шесть месяцев не всегда возможно (например, Data Science нужно учиться год-два). С другой стороны, есть проблема: длительность программы, по словам спикера, сильно влияет на доходимость (completion rate). Длинный курс проходят до конца только самые мотивированные. Несмотря на это, продолжительные программы продолжат занимать основную долю рынка, считает глава «Нетологии»:

«Потому что это правда некая реальность образовательного процесса: что учиться профессии непросто. Это немного приближает нас к вузам, от которых мы когда-то отстраивались, потому что мы тоже начинаем учить долго, хотя изначально хотели давать концентрацию, тактические знания. Но рынок диктует нам то, что диктует».

Однако спрос на короткие интенсивные форматы, по мнению Марианны Снигирёвой, тоже останется: их будут проходить те, кто продолжает развитие в одной профессии, прокачивая уже отдельные навыки.

Тренд №3

Сетка форматов расширяется

Директор «Нетологии» также рассказала, как меняются форматы онлайн-курсов. В первые годы работы, напомнила она, курсы практически дублировали то, что происходило и в очном обучении, с той только разницей, что в онлайне участники находились в разных местах: преподаватель читал лекцию и задавал задание, учащийся его выполнял и отправлял, преподаватель проверял и давал обратную связь.

Поначалу всё работало, но сейчас, по словам Марианны Снигирёвой, ясно, что этого недостаточно, тем более для обучения взрослых людей — ведь они уже потеряли привычку учиться, их быт и распорядок дня настроен на рабочие и семейные обязанности, личную жизнь, находить время и мотивацию для учёбы им сложнее, чем детям. Значит, надо искать форматы, которые помогут взрослым занятым людям легче «продираться» через учебный процесс, считает Марианна. В пример она привела тренажёры, квизы, симуляторы. Но в любом случае важно сохранить синхронное взаимодействие хотя бы в чём-то, не бросать студента одного в процессе учёбы:

«Полностью на асинхронный формат уйти нельзя. Мы пробовали это делать, но для студента это плохо. Он остаётся один на один с компьютером, у него теряется human touch, ему некуда задать вопросы, сложно поддерживать мотивацию. Поэтому эффективность таких программ снижается. Мы сейчас стараемся использовать микс, когда у тебя часть ведётся в видео, при этом есть вебинары, воркшопы, на которые ты можешь прийти и обсудить какую-то свою историю с преподавателем без группы».

В поисках идеальной длительности видеороликов с лекциями «Нетология» пришла к нарезке контента на небольшие модули от пяти до 15 минут, чтобы у человека была возможность потреблять информацию маленькими порциями: тому, кто вечно занят, удобно посмотреть что-то в короткие промежутки свободного времени — например, за ланчем или по дороге на работу.

Марианна рассказала о попытке найти оптимальную длительность лекций с помощью нейроэксперимента, но призналась, что пока ясности не появилось: с одной стороны, очевидно, что короткие блоки контента — это хорошо, но, с другой стороны, слишком маленький формат не всегда даёт возможность усвоить информацию.

Читайте также:

Как мотивировать взрослых учиться

Тренд №4

Формируются новый запрос на качество и способы его оценки

Движение EdTech-компаний к новому пониманию и поддержке качества обучения отметили сразу несколько спикеров, фактически продолжив дискуссию, которая началась этой осенью на разных площадках, в том числе на организованной «Яндексом» конференции Yet Another Conference on Education.

Дмитрий Крутов подчеркнул, что, по его мнению, пора перестать думать про образование, как про сервис, применяя к нему традиционные метрики e-commerce, потому что речь идёт о людях, которые желают что-то в себе поменять:

«Обычно, когда мы говорим про метрики, сейчас тот дискурс, который ведётся среди технологических платформ, на что мы смотрим — это в основном традиционные метрики, как NPS или CSI и так далее. Мне нравится об этом рассуждать так, что это пока всё-таки метрики очень бизнесовые, они не направлены на слушателя, а направлены на подтверждение качества работы команды».

По мнению руководителя Skillbox, от таких маркетинговых метрик EdTech-компаниям пора переходить к оценке качества, которая отразит суть изменений, произошедших с человеком под влиянием обучения. С одной стороны, это более глубокое понимание удовлетворённости клиентов через подробные интервью и опросы (получили ли они то, чего ожидали, за чем пришли на курс), с другой — уровень навыков и знаний студентов, соответствующий требованиям рынка труда.

Причём удовлетворённость курсом очень тесно связана с понятием ценностной цели обучения, а такие цели могут быть разными, и их важно серьёзно изучать на входе — когда человек записывается на курс. Ценностной целью для него может быть смена карьеры, рост зарплаты, удовлетворение от того, что он научился что-то делать в рамках своего хобби, или даже просто развлечение — edutainment. Как объяснил Дмитрий Крутов, в действительности многие потребляют образовательные продукты именно в качестве edutainment, поверхностно, без цели что-то всерьёз изучить или понять. И компаниям важно не навязать людям то, что выгодно им продать, а сделать так, чтобы слушатель получил удовольствие от процесса, достиг своей ценностной цели.

Марианна Снигирёва, в свою очередь, отметила, что у большего числа студентов онлайн-программ появляется насмотренность и запрос на качественное с точки зрения форматов и контента обучение. По её словам, в этом году «Нетология» провела опрос двух тысяч взрослых респондентов из крупных российских городов, больше половины которых имели опыт онлайн-обучения:

«Люди уже учатся достаточно много, мы это видим даже по требованиям к продукту, которые у них всё больше звучат уже более „взросло“. Сейчас они учатся рассуждать об этом немного не так, как это было год назад, потому что получают опыт обучения и знают, что одни видео — плохо, нужны вебинары, [знают], тренажёр работает или нет. У них уже есть некий опыт и это очень ценно. Мы со временем будем больше в продукт вкладываться, потому что и аудитория будет предъявлять нам такие требования».

Тренд №5

Обучение движется к персонализации и индивидуализации

Дженни Дриммер из Coursera отметила глобальный тренд: больше спроса на персонализацию. То есть людям нужны кастомные решения, сделанные специально под их потребности. И тут колоссальные возможности онлайн-платформе может дать искусственный интеллект (ИИ), изучающий цифровые следы обучающихся:

«Мы можем использовать данные от обучающихся для прогрессирования платформы, для того, чтобы предлагать им специально под них разработанные подходы, которые удовлетворяют все их потребности и требования».

Вопрос о качестве и ценностной цели обучения, который затронул Дмитрий Крутов, проявляется и в индивидуализации. В уже упомянутой ситуации, когда человек решает учиться одному, а выясняется, что интересно ему на самом деле что-то совсем другое, важно дать ему возможность попробовать другое и найти именно то, что ему нужно, считает Дмитрий.

Он привёл пример, когда люди приходят учиться Data Science, но при этом не знают базовую математику:

«Конечно, мы им даём эту математику, но переспрашиваем: „Вам точно это нужно? Может быть, вам на дизайн?“, и мы бесплатно даём им возможность перепрыгнуть в другую траекторию. Это, наверное, то уникальное, что делает EdTech: если у тебя вдруг не получается [здесь], мы абсолютно безболезненно можем переключить тебя в другую траекторию, ты не будешь чувствовать себя безнадёжным».

У многих, по наблюдениям Дмитрия, в ходе первого образовательного трека (в колледже или вузе) сформировался неприятный опыт: если у тебя что-то не получается, не идёт, ты всё равно должен продолжать, не можешь просто взять и сменить вуз, потому что так не принято. «Мы же, наоборот, студентам говорим: „Если у вас не получается в разработке, попробуйте дизайн, маркетинг, что-то другое, этот свитч можно сделать абсолютно бесплатно“. Мне кажется, ключевое, что мы делаем, — мы делаем доступной человеку возможность попробовать свои силы и узнать себя в чём-то новом. Я бы сказал, что пока этого не хватает», — резюмировал спикер.

Читайте также:

8 способов ориентироваться на ученика

Александр Ларьяновский, говоря об индивидуализации, поделился мнением, что в образовании всё движется по тому же пути, по которому пошли стриминговые сервисы: например, в «Яндекс.Музыке» и Spotify формируется уникальный личный плейлист, и это изменило всю индустрию потребления, потому что мы перестали мыслить категориями альбомов и конкретных исполнителей, а просто слушаем то, что нам подсказывают алгоритмы, и реагируем на это — показывая, нравится нам или не нравится, тем самым уточняя рекомендуемую подборку. В медицине тоже тренд индивидуализации — всё больше появляется устройств, которые люди носят на себе, а те учатся предсказывать возможные проблемы со здоровьем с учётом наших индивидуальных показателей.

И в образовании всё к этому идёт, хотя не с такой скоростью и глубиной, считает управляющий партнёр компании Skyeng.

«Мне кажется, что раз и навсегда мы должны понять: этот переход, что в каждом конкретном случае мы учим не [абстрактных] людей, а [конкретного] человека, — это уже случившаяся данность, нам надо как-то её осознать и на неё ответить, в том числе с помощью качества, формата и всего остального», — прокомментировал он.

Причём вместе с индивидуализацией связан и рост спроса на самореализацию, когда человек задумывается о своём счастье и предназначении, рассуждает Александр. Эра изобилия, которая случилась за последние 50–70 лет по сравнению с прошлыми эпохами, привела к тому, что потихоньку часть общества начинает подниматься и думать, кем быть, как быть. Это очень сильно диктует в том числе запрос: «Что мне делать для того, чтобы максимизировать собственное счастье?» — поясняет он.

Поэтому Александр Ларьяновский согласился с трендом, отмеченным Дмитрием Крутовым: что для многих обучение — edutainment.

«Огромная доля успеха EdTech связана как раз с тем, что люди хотят тратить немного времени на себя — не напрягаясь, но с пользой. И выбирая между тем, чтобы человек посмотрел сериалы по телевизору, и чтобы он посмотрел какую-то просветительскую лекцию от Skillbox, „Вышки“ или кого-нибудь ещё, конечно, я скажу: „Пусть смотрит лучше просветительскую ‚Вышку‘ вместе с Discovery и всем остальным“. Это намного лучше, чем когда человек жуёт дофаминовую жвачку», — заключает Ларьяновский.

Тренд №6

Конкуренция на рынке усиливается

Хотя часть людей задумывается о самореализации и готова не только учиться ради новой денежной профессии, но и смотреть просветительские лекции просто ради саморазвития, в общем количестве населения страны аудитория заинтересованных в образовании на самом деле очень мала. Это небольшой процент — остальным просто не до учёбы, потому что люди много и трудно работают за мизерные зарплаты, то есть думают только о выживании. Эту мысль, озвученную ещё в дискуссии на конференции «Яндекса» и в последующих личных публикациях, Александр Ларьяновский повторил и в этом обсуждении.

С его точки зрения, проблема в том, что все образовательные организации — и школы с вузами, и EdTech-компании — умеют работать только с мотивированной аудиторией. И получается, что количество игроков на образовательном рынке увеличивается, но конкурируют они все за один и тот же небольшой процент мотивированных людей. Причём конкурируют в первую очередь маркетингом: «Это то, в чём EdTech прокачался больше всего», — считает спикер.

«Я думаю, что дальше нас ждёт великолепное увлекательное шоу, которое называется „битва маркетинговых бюджетов“, как мы видим это во многих других отраслях. Мы будем друг у друга таскать несчастные несколько процентов аудитории, созревшей к мотивации, до тех пор, пока не научимся работать с теми, с кем работать не умеем, — а именно с теми, кому в школе социальная безответственность родителей и педагогов отбила природное желание учиться, кому во взрослом возрасте не до нас», — предупреждает Александр Ларьяновский.

Дмитрий Крутов поддержал мнение об ограниченности объёма аудитории. Самое печальное, по его словам, то, что индустриальное образование как раз могло бы дать среднестатистическому человеку возможность в течение года-полутора устроиться на новую работу с более высокой зарплатой, но понимания этого факта в стране нет.

В свою очередь Евгения Кулик отметила ещё один ограничивающий аспект: части потенциальной российской аудитории онлайн-образование пока недоступно из-за так называемого вторичного цифрового неравенства:

«Первый уровень [неравенства] — это понятно, когда у вас нет доступа [к интернету] или мобильного устройства, которое позволяет учиться. Вторичное неравенство связано с тем, что у человека нет подходящего опыта использования технологий для достижения своих образовательных или финансовых целей. То есть у него нет таких моделей [поведения] — у него есть доступ к интернету, но он не знает, какие шаги сделать для того, чтобы изменить своё состояние», — пояснила она.

Кроме того, модератор заметила два внутренних противоречия в той проблеме, что большая часть аудитории не охвачена обучением, потому что не мотивирована. Во-первых, психологи, например, не лечат без запроса — а этично ли пытаться «осчастливить» образованием тех, кто к этому пока сам не стремится? Во-вторых, получается, что EdTech пытается, с одной стороны, предложить людям успешность на рынке труда, но с другой стороны, речь идёт о том, что заниматься надо тем, что интересно, однако не факт, что то, что действительно интересует, хорошо оплачивается.

Александр Ларьяновский, в свою очередь, напомнил, что когда Coursera начинала свою деятельность, она несла идею «Мы делаем образование доступным всем», но потом её пришлось корректировать, потому что выяснилось, что вот прямо всем образование не нужно. Иными словами, действительно, нельзя просто прийти и сказать: «Мы вам принесли счастье». Нужно, чтобы с другой стороны тоже захотели это счастье принять. То есть в любом случае сначала надо достучаться до аудитории.

Тренд №7

Как достучаться? Следующий шаг EdTech — просвещение

Дмитрий Крутов считает: для того, чтобы у широкой потенциальной аудитории появился запрос на новую доходную профессию или на самореализацию, EdTech-компаниям важно научиться обращаться к этой аудитории. «Нам всем нужно работать над просвещением, объединяться с государством, просвещать, вводить программы субсидий и так далее», — заявил он.

Александр Ларьяновский подчеркнул, что EdTech-компаниям придётся вкладывать не только время, но и деньги в развитие новой аудитории.

«Мне кажется, что сейчас мы пытаемся этот рынок немного „доить“, мы пытаемся всё время с него взять деньги, потому что мы всё ещё маленькие, нам всё ещё нужно развиваться, расти, нам всё ещё нужны ресурсы, мы пока ещё не являемся теми, кто умеет сильно много отдавать. Но следующий этап, я уверен, будет связан с тем, что мы начнём инвестировать в людей. Надо понимать эту фразу буквально: мы, EdTech-компании, должны будем научиться инвестировать деньги и время в человека с тем, чтобы помочь ему вылезти из той ямы, в которой он находится, подняться и потом уже получить обратно инвестированные деньги с процентом, как сейчас это делают венчурные фирмы».

Причём как минимум в сфере преодоления цифрового неравенства кейс по работе с нетипичной для EdTech-компаний аудиторией уже есть — о нём рассказала Марианна Снигирёва. «Нетология» участвует в федеральном проекте «Кадры для цифровой экономики»: при поддержке государства обучение на курсах компании проходят шесть тысяч человек — в основном это жители регионов, а не Москвы и Санкт-Петербурга, они несколько старше, чем обычные клиенты компании, и с низкой цифровой грамотностью.

Чтобы новые студенты при их слабой «диджитальности» смогли учиться на онлайн-курсах по цифровым профессиям, для них запустили сначала вводный курс «Digital. Инструкция по применению», где учили буквально азам — что такое Google, как гуглить, как установить приложение на мобильный телефон. При этом Марианна отмечает, что наличие подобных федеральных программ — это, конечно, уже шаг в сторону приближения к ранее не охваченной аудитории, потому что 50% программы оплачивает государство, кроме того, было достаточно широкое освещение программы, благодаря чему многие люди, которые раньше даже не слышали о том, что бывают такие онлайн-курсы, теперь знают об этом.

Но всё-таки, по-мнению директора «Нетологии», создание возможностей для переподготовки — только первый шаг, без серьёзной мотивации для учёбы ничего не получится:

«Мотивация у человека должна быть. Конечно, мы можем эту мотивацию попробовать зажечь и сказать: „Ты можешь получить профессию, зарабатывать в два раза больше“. Но, если он эту мотивацию в себе не будет поддерживать во время обучения, далеко тоже не уедет, потому что нужно несколько месяцев всё равно учиться».

Таких программ доступного обучения будет всё больше, считает Марианна Снигирёва.

А Дженни Дриммер напомнила участникам дискуссии, что обучение новым навыкам — это не только возможность удовлетворить личный интерес клиента и заработать на продаже курса. Весь мир сейчас нуждается в переучивании тех, кто попадает в «квалификационную яму», в то время как в новых сегментах экономики растёт нехватка сотрудников с нужными навыками.

«Очень важно, говоря о навыках, сказать, что это не вопрос каждого лично. Это вопрос на уровне университетов, корпораций и правительства», — подчеркнула она.

Дженни упомянула и о том, что хотя многие люди испытывают потребность в переподготовке, на самом деле мало кому доступны идеальные условия обучения. Значит, если платформы онлайн-образования хотят работать с этой аудиторией, нужно делать программы, доступные ей технически, финансово и по форматам.

Тренд №8

Университеты обновляются

Тренды онлайн-образования действуют не только в частных EdTech-компаниях: университеты тоже работают на этом рынке. Евгения Кулик рассказала, что ВШЭ использует различные форматы онлайн-образования — это и массовые открытые онлайн-курсы (МООК), и магистерские специализации на Coursera, и целые программы бакалавриата и магистратуры в цифровом формате.

Но, по её словам, из всего этого многообразия МООК выглядят наименее вовлекающим и результативным форматом. На некоторых сложных математических онлайн-курсах доходимость может не превышать 1–2%, и даже в самом лучшем, метолодологически выверенном курсе она, по словам Евгении, обычно меньше 18%. Но по мнению спикера, это не плохой признак:

«На наш взгляд, это является благом для слушателя, потому что он может выбрать. Он может взять один курс посмотреть, другой, третий, понять, что это не его. Как раньше дети выбирали профессию? Либо это наследственное, потому что все [в семье] врачи, либо „Я где-то увидел любимого учителя и пошёл на физфак“. Сейчас у ребёнка, даже если у него мама врач, а папа инженер, есть возможность поучиться на очень многих разных курсах заранее и понять, что он компьютерный лингвист. Что он тот, [чьих] профессиональных моделей поведения в его ближайшем окружении нет».

Благодаря открытым курсам, считает Евгения Кулик, стены университета становятся прозрачными: абитуриенты могут познакомиться с программой не по 20-минутному маркетинговому видео, а попробовать на ней поучиться, услышать разных преподавателей, оценить уровень сопровождения. Причём это касается абитуриентов из разных стран — вузы выходят на мировые онлайн-рынки и конкурируют за своих студентов.

Но у вузов есть препятствие для движения по этому пути — это, к сожалению, зарегулированность российской системы образования, считает Евгения Кулик. Некоторые нормы законодательства ограничивают свободу действия университетов.

Например, чтобы запустить онлайн-программу в 2022/2023 учебном году, нужно было утвердить правила и условия приёма по ней до ноября 2021 года. То есть делать что-то быстро, гибко, подстраиваясь на ходу, нет возможности. И поэтому у российских вузов слабые конкурентные условия при выходе на мобильный, подвижный, быстрый рынок онлайн-обучения, особенно если он глобальный, то есть конкурировать приходится с игроками из других стран, у которых таких ограничений нет.

Читайте также:

Какой должна быть профориентация

Тренд №9

Традиционное и цифровое образование сближаются

С каждым годом у университетов и EdTech становится всё больше общих интересов и форматов работы. Александр Ларьяновский дал такой прогноз:

«Мы все движемся друг навстречу другу и через 20 лет будем неотличимы между собой. Вы изменитесь, мы изменимся, все будем чем-то другим, но достаточно похожим друг на друга».

А по мнению Дмитрия Крутова, высшее образование и индустриальное образование в EdTech — это всё-таки два разных стрима, причём высшее образование, по его прогнозу, ждёт ренессанс с той точки зрения, что оно будет восприниматься как элитарное. Но при этом у вузов и EdTech-компаний есть большое поле для партнёрской работы.

«EdTech — это про бизнес, где-то про коммерцию, про способность, про дистрибуцию и так далее, а вузы — это про знания, опыт и так далее, мне кажется, что, соединив это, выиграют все».

Евгения Кулик тоже согласилась с тем, что университетам и EdTech есть чем друг друга усилить: с одной стороны, в маркетинге и пользовательской поддержке, в клиентских сервисах университетам ещё много чего предстоит отстраивать, а с другой стороны, университет, в отличие от дополнительного профессионального образования, строится вокруг исследователей, преподавателей, которые генерируют знания и проводят эти исследования.

Правда, на пути к партнёрству этих двух сегментов возникают препятствия. Дмитрий Крутов отметил, что сейчас взаимодействие ограничено жёсткими нормами регулирования сетевого договора для создания совместных образовательных программ. Так что важно не только найти общий язык между вузами и EdTech, но и привлечь внимание регулятора к проблеме:

«Мне кажется, нам очень нужно сейчас сделать межотраслевой диалог, где бы все понимали, что нам очень важно — университетскому сообществу, бизнесу — сформулировать и договориться, есть ли у нас общие стримы. А если есть, то сформулировать задачу к регулятору, чтобы были созданы инструменты, позволяющие это сотрудничество сделать».

Кроме негибкого регулирования, есть и проблема некого соперничества между потенциальными партнёрами — равны ли их вклады в партнёрство, чей вклад весомее. Это показала и сама дискуссия.

Так, Евгения Кулик считает, что сейчас в партнёрства с EdTech-компаниями вузы вкладываются своими брендами:

«У экономистов есть теория, что образование — это доверительное благо. Когда мы не можем оценить качество какого-то продукта или услуги, мы ориентируемся на бренд. Потому что для нас запредельно дорого будет оценивать самостоятельно это качество. Когда речь идёт об услугах здравоохранения или образования, люди идут туда, где доверяют».

По её наблюдениям, позиция бизнеса в онлайн-образовании в сотрудничестве с вузами порой не отвечает задаче сохранения университетского бренда. Например, компания может предлагать одни и те же свои курсы для совместных программ с разными вузами, а для университетов важна уникальность.

Александр Ларьяновский согласился с тем, что EdTech идёт в вузы ради их бренда, чтобы «легитимизироваться», однако подчеркнул, что взамен EdTech-компании приносят свой экспертный опыт, которого у вузов нет. И тут самое важное, что может дать EdTech вузу, по мнению Александра, — даже не маркетинг, а способность масштабироваться: университетам это нужно, но они не понимают, как это сделать.

Дмитрий Крутов, в свою очередь, не разделил ту точку зрения, что EdTech стремится сотрудничать с вузами ради «легимитизации» своих продуктов под сильными брендами университетов. Во-первых, главной целью он назвал то, что в коллаборации можно сделать совершенно другого рода продукты. А во-вторых, Дмитрий заметил, что ценность университетских брендов в России на самом деле не так высока, как можно было бы предположить: действительно широко известны лишь несколько топовых вузов.

Тем не менее уже сейчас, уверены все участники дискуссии, вузам и частным EdTech-компаниям есть что предложить друг другу. Вузы и EdTech на самом деле способны друг друга усилить, подчеркнула Кулик. А Марианна Снигирёва предложила сосредоточиться на главном: совместные образовательные программы обогащают и вузы, и EdTech-копании опытом и экспертизой, а для людей — это шаг в будущее.

Тренд №10

Онлайн-квалификации будут признаваться

Есть ещё один традиционный барьер в развитии онлайн-образования — недоверие многих российских работодателей к профессиональным сертификатам, полученным на курсах. На это обратила внимание Евгения Кулик, предложив обсудить эту тему.

Дмитрий Крутов убеждён, что ситуация скоро изменится к лучшему:

«Это вопрос года-полутора, когда EdTech-компании предъявят рынку совершенно другой метод оценки специалистов. Наличие цифрового следа в обучении и выполненных заданий, которые соответствуют требованиям бизнеса, — это уже не [просто] резюме, это немного другое».

Располагая полными подтверждёнными данными об обучении кандидата, компании, считает руководитель Skillbox, смогут сильно сократить расходы на наём, потому что большинство итераций в ходе поиска специалиста станут просто не нужны. В частности, в IT-секторе это существенно, потому что там подбор специалиста стоит очень дорого. «В какой-то момент бизнес сможет заказывать у нас специалистов по сходной цене», — предполагает Дмитрий.

Александр Ларьяновский согласился с тем, что EdTech-компании в течение года-двух создадут решения для подтверждения навыков своих выпускников, но, по его мнению, лишь на уровне начинающих специалистов (джунов). Пока онлайн-образование, да и вузы тоже, сосредоточены на подготовке новичков — объём знаний, который им нужно дать и проверить потом, понятен, их проще тестировать, чем продвинутых. Чтобы начать учить и оценивать профессионалов высокого уровня, EdTech-компаниям потребуется не меньше десяти лет.

«Для профессионалов, у которых граф знаний должен быть очень большим, пока этого сделать нельзя, потому что для очень многих профессий „графа знаний“ не существует. Чтобы что-то делать, нам надо вместе начать разгребать веками наслоившиеся в профессиях знания. <…> Это огромный массив данных, которые нужно обработать. За это кто-то должен заплатить», — пояснил Александр.

Кроме того, он предупредил о ещё одном ограничении для этой работы: например, в условиях дефицита в IT-профессиях, конец которого пока трудно предсказать, профессионалы, понимая свою ценность на рынке труда, вряд ли захотят, чтобы их оценивали — они ведь знают, что их и так «с руками и ногами» оторвут.

Читайте также: