Дополнительное профессиональное образование: кто ведёт?

Сегодня профессиональные онлайн-курсы и вузы работают в разных сегментах рынка, но всё может измениться.

сайт LINGsCARS

Екатерина Ерохина

Обозреватель Skillbox Media. Магистр по научной коммуникации, интересуется социологией науки, историей и будущим образования.

Из этого репортажа вы узнаете:

какой вуз лидирует по доходам от ДПО;
почему у университетов и частных курсов разная аудитория;
как меняется рынок ДПО;
как университеты могут укрепить свои позиции;
почему с точки зрения вузов некоторые подходы EdTech-компаний — «читерство»;
какие планы EdTech-компаний вызывают опасения вузов.

Тема взаимоотношений двух систем профессионального образования — традиционных вузов и онлайн-курсов — поднималась на нескольких сессиях прошедшего недавно Московского международного салона образования (ММСО).

Складываются эти отношения по-разному: где-то университеты и EdTech-компании игнорируют друг друга, где-то сотрудничают на отдельных коротких проектах, где-то уже дошли до создания совместных образовательных программ. Но есть один сектор, в котором интересы вузов и EdTech пересекаются, — это дополнительное профессиональное образование.

Решив сменить профессию или освоить дополнительные навыки в своей сфере, взрослый человек в нашей стране должен будет вложить в переобучение собственные средства, если это не курсы за счёт работодателя и не государственная программа переподготовки безработных.

В последние полтора года частные расходы на образование росли особенно быстро. На ММСО эксперты из EdTech-компаний и вузовского ДПО обсудили, кто выигрывает в конкуренции за эти деньги сейчас и как могут развиваться события.

Как сегодня выглядит рынок ДПО

Некоторые статистические данные о состоянии современного дополнительного профессионального образования на сессии «Дополнительное образование в линейке карьеры лидеров: университеты, предприятия, регионы» представил заместитель директора Института образования Высшей школы экономики Илья Коршунов. Кроме государственных и частных университетов (основная деятельность которых — всё-таки не ДПО, а программы бакалавриата и магистратуры) и EdTech-компаний с их профессиональными онлайн-курсами, большую долю рынка занимают независимые организации ДПО и корпоративные университеты. Например, абсолютным лидером по числу слушателей, обученных по программам ДПО в 2020 году, на сессии назвали Корпоративный университет РЖД. По данным Коршунова, в нём обучили более 100 тысяч человек.

Среди вузов по количеству обученных лидирует Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ (РАНХиГС). Она же зарабатывает на программах ДПО в несколько раз больше остальных вузов: в 2020 году общий доход от таких программ составил 2,8 млрд рублей. В расчёте на одного научно-педагогического работника доход РАНХиГС от ДПО тоже впечатляет.

В 2020 году этот показатель для академии составил 1,919 млн рублей — при среднем показателе по стране в 199 тысяч. Правда, у Академии социального управления, Московской государственной академии хореографии и Московского городского университета управления этот показатель оказался ещё выше. Характерно, что медицинские вузы, которые обучают довольно много врачей в рамках системы непрерывного медобразования, по этому показателю отстают: медицинское ДПО не самое доходное.

Много это или мало для ДПО-программ крупного вуза — 2,8 млрд рублей в год? Общий доход РАНХиГС от оказания услуг (главным образом реализации образовательных программ) составил в 2020 году больше 19 млрд. Доход от ДПО в составе этой суммы, конечно, не назовёшь каплей в море, но это и не самая существенная часть. Между тем крупнейшие EdTech-компании России по доходам давно опережают показатель в 2,8 млрд за год, как напомнил другой участник дискуссии, научный руководитель экспертного центра «Научно-образовательная политика» Евгений Сжёнов. Что же получается — вузы сдают позиции в ДПО?

Участники другой дискуссии на площадке ММСО, которая называлась «ДПО в региональных российских университетах: противостояние EdTech-проектам», выяснили в ходе обсуждения, что пока вузы позиции всё-таки не сдают. По большей части университеты (но прежде всего это касается региональных) и EdTech-компании работают с разными сегментами рынка.

Ректор Рязанского государственного университета им. С. А. Есенина Андрей Минаев сказал: «Если честно, пока нам не до конкуренции с образовательными платформами». Он перечислил несколько категорий слушателей программ ДПО, с которыми вуз работает постоянно и рассчитывает работать в обозримом будущем. Среди них:

абитуриенты, которые поступают не по результатам ЕГЭ, а с дипломом о среднем профессиональном образовании или с зарубежным аттестатом (им, как правило, нужны подготовительные курсы до начала обучения);
свои же студенты по основным программам, которые хотят за время учёбы получить два диплома — например, параллельно с бакалавриатом по истории освоить ДПО-программу «Переводчик в области профессиональной коммуникации»;
сотрудники региональных министерств и муниципалитетов, которые повышают квалификацию по управленческим дисциплинам.

Эти категории слушателей не иссякают, и Рязанский университет планирует и дальше развивать программы для них: добиваться, например, чтобы каждый студент вуза за время обучения получал дополнительную квалификацию.

О подобном опыте с практико-ориентированными программами (например, когда студенты могут получить во время обучения ещё и профессию сомелье) рассказал и ректор Московского государственного университета технологий и управления им. К. Г. Разумовского Сергей Чеботарёв.

Вузы уверенно чувствуют себя в этом сегменте ДПО, где они работают годами. Как подытожил ректор Смоленского государственного университета Михаил Артеменков, эта ниша складывалась на протяжении длительного времени, и основные заказчики в ней — органы государственной власти региона и студенты этих же вузов.

Артеменков подчеркнул, что при этом подразделения ДПО работают в рыночных условиях: государственные деньги в их доходах редко когда составляют больше
20–30%, и за них ещё надо побороться на открытых аукционах с другими поставщиками. Но всё же очевидно, что рынок услуг для собственных студентов и региональных управленцев (большинство из которых высшее образование получали, как правило, в том же вузе) — не то же самое, что открытый рынок в масштабах страны. Артеменков отметил, что не видит у региональных вузов потенциала для выхода за пределы программ ДПО для привычных им целевых групп.

Что может измениться в системе ДПО

Нужен ли вообще региональным и небольшим столичным вузам выход на большой рынок ДПО? Если они уверенно занимают свою удачную нишу, может быть, стоит продолжать возделывать этот участок и не смотреть на другие горизонты?

Судя по выступлениям экспертов на ММСО, поддерживать статус-кво мешают два обстоятельства.

Во-первых, как напомнила модератор сессии «ДПО в региональных российских университетах: противостояние EdTech-проектам», руководитель управления развития компетенций Новгородского государственного университета им. Ярослава Мудрого Инна Андреянова, доходы от ДПО — уже не внутреннее дело вуза.

«Наш учредитель, Министерство науки и высшего образования, смотрит на университет в этом случае так, чтобы ДПО приносило доход, и желательно не меньше 30% в бюджете университета», — заявила она. В частности, вузы — победители программы «Приоритет-2030» будут отчитываться в том числе о своих заработках от ДПО и другой приносящей доход деятельности. Получится ли наращивать доходы за счёт привлечения привычной аудитории? Этот ресурс явно не бесконечен.

Во-вторых, запросы слушателей программ ДПО меняются. На это обратил внимание директор по бизнес-развитию Skypro Михаил Свердлов. По его словам, более половины людей, которые приходят на онлайн-курсы, хотят не дополнительного обучения по своей специальности, а новой профессии.

EdTech-компании видят этот запрос, понимают проблемы и потребности своих клиентов. Но неясно, понимают ли университеты потребителей своих ДПО-программ. Может случиться и так, что привычная аудитория — те же студенты бакалавриата — массово будет искать отклик на свой запрос о переобучении на онлайн-платформах.

Внедрять новые бизнес-подходы

Многие участники ММСО отмечали в качестве одной из проблем университетского ДПО медлительность и забюрократизированность всех процессов в вузах. Классический пример от Евгения Сжёнова: ещё несколько лет назад, чтобы стать студентом платной программы ДПО в вузе, человеку надо было обойти несколько подразделений этого вуза, подписать там договор, получить на руки бумажную квитанцию, оплатить её в отделении банка и потом принести в вуз бумажный же чек.

Сейчас детали меняются, но в целом вузы всё равно отстают от коммерческих компаний как по клиентоориентированности, так и по эффективности продвижения своих программ. Как считает Сжёнов, руководители EdTech-компаний оказались не умнее, а быстрее, и вовремя применили бизнес-подходы к образованию. Вузам это стоило бы перенять.

Ирина Андреянова полагает, что часть процессов можно упростить и улучшить локально: не на уровне государственной политики, а силами самих вузов. Вместе с коллегами она разрабатывает универсальную модель ДПО для региональных университетов, которую можно будет тиражировать.

Эта модель, по словам Андреяновой, включит новые маркетинговые инструменты, методы разработки и продвижения уникальных флагманских программ, цифровой конструктор для компетенций массового рынка и другие составляющие. Разработчики рассчитывают, что эта модель поможет региональным вузам выстроить свои бренды на рынке ДПО и качественнее работать с новыми аудиториями.

Развивать новые виды программ

На той же дискуссии свои идеи по развитию университетского ДПО представила ректор Нижегородского государственного университета им. Н. И. Лобачевского Елена Загайнова. Как доктор медицинских наук, она предложила коллегам обратить внимание на медицинское ДПО. По её мнению, заниматься повышением квалификации врачей могут и должны не только медицинские, но и многопрофильные университеты.

Просто нужно выбрать правильные ниши в тех областях, по которым в многопрофильном вузе есть эксперты. Например, можно развивать цифровые компетенции врачей или давать им современные научные знания по молекулярной биологии или иммунологии. «ДПО становится не только средством „подкручивания“ управленческих компетенций и soft skills, а ещё и проводником современных научных знаний», — заключила Загайнова.

На сессии «ДПО в региональных российских университетах: противостояние EdTech-проектам» своими подходами поделилась ректор Государственной академии промышленного менеджмента им. Н. П. Пастухова Нина Аниськина. Особенность этой академии в том, что она не ведёт классических вузовских программ бакалавриата или магистратуры, а занимается исключительно программами ДПО и профпереподготовки.

Чтобы конкурировать с традиционными вузами и EdTech, приходится много вкладывать в маркетинг, а также постоянно менять форматы и содержание самих образовательных программ. И один из самых жизнеспособных вариантов, по словам Нины Аниськиной, — практико-ориентированное обучение не отдельных клиентов, а целых команд в проектном формате. Например, команда сотрудников предприятия может за время интенсива разработать под руководством преподавателя-практика систему менеджмента качества для своей организации.

Аниськина считает, что потребность в таких программах заложена в самой современной образовательной системе: «Болонская система живёт там хорошо, где она достроена с помощью ДПО до ориентации выпускников на рабочее место. А вот эта достройка — только через проекты, практико-ориентированную работу». К тому же на такую проектную работу проще привлечь практика из индустрии, отметила она.

Начать сотрудничать с EdTech

Ряд участников ММСО из вузов видят основной путь развития вузовского ДПО в «умной коллаборации» с компаниями из сферы онлайн-образования. Такую позицию высказала, например, Инна Андреянова.

Михаил Артеменков считает, что EdTech-компании могут помочь вузам тиражировать узкие компетенции и экспертизу университетских специалистов на широкую аудиторию. Со стороны бизнеса в этом случае придут проработанные процессы продвижения на рынке и сопровождения онлайн-студентов, со стороны вуза — уникальные знания.

«Мы можем дополнять друг друга в тех элементах, где нам не хватает преподавательских кадров, каких-то компетенций, и частично, может быть, использовать материальную базу друг друга. Мы [вузы] хорошо даём теорию, базовые вещи. Но вот то, что называется „передний край“, особенно практика применения, иногда у нас, конечно, западает. И только благодаря коллаборации можно выйти из этой проблемы, с моей точки зрения», — считает Артеменков.

Но перспективы сближения с EdTech вызывают у вузов и опасения. Так, Михаил Свердлов предположил, что вторую профессию студенты бакалавриата могли бы получать не в самом университете, а на партнёрской онлайн-платформе.

«Мы готовы бесплатно обучать студентов вузов новой профессии по модели ISA», — заявил Михаил. Михаил Артеменков в ответ заметил, что такая модель совсем не учитывает интересы вуза: «Мы фактически пускаем их [коллег из EdTech] на своё поле, и не очень понятно, что получаем взамен. Те же самые программы переподготовки мы можем выдать и сами, в том числе на рыночных условиях».

Резюмируя итоги обсуждения: перспективы продвижения университетских ДПО-программ на большой рынок вузам интересны, но свою привычную нишу они тоже не хотят терять.

Читайте также: