«Мурал — сближающая идея»: как стрит-арт улучшает города России

Стрит-арт — инструмент, благодаря которому любой город приобретает самобытность, а конструктивистские здания XX века получают новую жизнь. На пути воплощения городских муралов лежат разные препятствия: общение с собственниками, утверждение эскиза, поиск материалов.

Мы поговорили с граффити-художниками о процессе создания их работ и о том, как они изменили облик городов:

• Марина Ягода — глитч-граффити с Давидом в Новосибирске;
• Тина Прохорова (Tinstwin) — роспись гаража в Тюмени;
• Кирилл Лебедев (Кто) — лоскутный тоннель в Москве;
• Азат Алеев — Мона Лиза с iPhone в Казани;
• Рустам Кубик — 183-метровый мурал в Казани.

Марина Ягода

Художник

К нам обратились дизайнеры из галереи Grunge с идеей сделать «контейнерную улицу» около лофта «Мельница». Мы работали напрямую с собственником объекта — это помогло избежать ряда проблем, в том числе общения с властями.

Главный контейнер нужно было раскрасить. В здании работают архитекторы и дизайнеры, поэтому решили рисовать статую Давида, так как её знают все. Ребристая текстура контейнеров подсказала идею с глитчем.

Работа быстро стала популярной, потому что граффити — это центр притяжения. На его фоне делают фотосессии, чаще всего — свадьбы, лукбуки. Недавно во время граффити-фестиваля на «контейнерной улице» разрисовали ещё одно здание — и теперь её посещает ещё больше людей.

Есть такой термин — «джентрификация», это реконструкция пришедших в упадок городских кварталов. Пример — район Винвуд в Майами. Раньше он был криминальным, но один меценат купил склады, привлёк художников со всего мира, и они начали расписывать стены. Теперь Винвуд — огромный арт-кластер и место притяжения для туристов с разными галереями и магазинами.

Подобные примеры есть и в Новосибирске. Художник Иван Ягода организует фестиваль «Окрашено». В этом году он преобразил горнолыжный курорт в посёлке Шерегеш.

Тина Прохорова (Tinstwin)

Графический дизайнер, стрит-арт художник, иллюстратор. Приверженец подхода beginner’s mind в искусстве.

Работа над проектом началась с оттачивания идеи. Чтобы точнее проиллюстрировать замысел, я неоднократно меняла персонажей и композицию на стадии эскиза. Финальный вариант был перенесён на лицевую стену гаражного кооператива на улице Сакко в Тюмени.

Своей работой я обращаюсь к тем, кто сомневается в себе и сравнивает себя с общепринятыми мерками. Подобные сравнения могут порождать соревновательный дух, но это уместно не во всех сферах и зачастую приводит к внутреннему опустошению и апатии. Я считаю, что важно поддерживать индивидуальность каждого человека.

Проект закончен в 2020 году, но люди до сих пор мне присылают фотографии на фоне этой работы. И я каждый раз очень счастлива их видеть — все они очень разные и по-своему красивые. Такая реакция показывает, что идея нашла отклик.

Город — это люди. И я смею надеяться, что мой проект даёт проходящему мимо человеку пищу для размышлений и работает напоминанием о том, что стоит принимать себя с любовью, а окружающих — с толерантностью.

Если посмотреть на пирамиду потребностей жителей современной России, можно решить, что уличное искусство — не первоочередная нужда. Но граффити, стрит-арт и паблик-арт — это не просто рисунки на стенах. Я вижу в уличном искусстве язык общения, которым город может разговаривать на абсолютно разные темы: от призывов обратить внимание на существующие проблемы до абстрактного визуального увеселения блёклых стен.

Стрит-арт помогает не только сформировать визуальный облик пространства, но и выражать витающие в обществе идеи, ценности.

Зачастую жители гордятся местным муралом — это не просто достопримечательность, а сближающая их идея. Например, портрет Даниила Хармса в Петербурге на доме, где он жил, — это и дань уважения к писателю, и гордость жителей, и напоминание о смешных жизнеутверждающих строках, и некий ликбез для тех, кто писателя не знает.

Кирилл Лебедев (Кто)

Художник, активист

У меня была мастерская на «Винзаводе», и по пути в неё я часто замечал теги никнейм-райтеров. Мы вместе с Сергеем Пахотиным их систематически закрашивали, чтобы стимулировать граффитчиков делать что-то поинтереснее.

И тут внезапно коуч-агентство выступает с инициативой раскрасить мост, который мы постоянно чистили от тегов. Я связался с этим агентством, разработал эскиз, и мы пришли в Управу. Главе мой рисунок не понравился. А ещё он сказал, что сам художник, — показал перерисованную картину Мунка «Крик» и почему-то назвал её работой Пикассо.

О ситуации с Управой узнала основатель «Винзавода» Софья Троценко и предложила объединить усилия. Мы с моим давним другом и соратником Павлом Зюмкиным быстро разработали концепцию.

В какой-то момент мы поняли, что одного моста мало — теги появляются и на прилегающем здании, поэтому лоскуты переползли и на него. Но коммунальщики всё перекрасили в белый цвет — заплатки на нём смотрятся не так эффектно, как на цветном «лоскутном» полотне.

Мы делали коллективную работу: привлекали прохожих и жителей района к рисованию. Кроме основной команды, нам помогло человек 20–30, поэтому обратная связь была уже в процессе.

Сложностей в организации работы с «Винзаводом» почти не было — они предоставили туры и лестницы, место для складирования краски. Саму краску предоставила компания Dulux и в частности мой старый товарищ Алексей Кузнецов. Также среди партнёров были РЖД и Управа — вот они как раз свои обещания не выполнили: света в тоннеле почти не было, стены подготовили плохо, потолок протекал, дорога вся в рытвинах, даже урны не поставили.

Когда мы доделали работу, мне человек 50 лично сказали, что ходить через этот мрачный тоннель стало гораздо веселее. Но нашу идею включить в работу коммунальщиков Управа не поддержала. Новые теги приходилось «латать» самим.

Азат Алеев

Граффити-художник. Автор фасадов «Девочка с лейкой» («Мира»), «Алтынчэч», «Счастье» и других.

Мой заказчик — единственный собственник здания, и он взял на себя все важные моменты: общение с жильцами дома, управляющей компанией, администрацией, комитетом архитектуры.

У нас было два кардинально разных эскиза. Первый — дом в разрезе. Мы хотели нарисовать всё, что происходит внутри здания: этажи, мебель, людей. Но на работу у нас было всего три дня, поэтому сделали второй вариант — портрет Моны Лизы.

Посыл работы совпал с обратной связью — позитив, юмор, прикол. Именно эту цель преследовал заказчик. Ещё он хотел пустить слух, будто этот портрет тайно под покровом ночи выполнил некий французский художник. Такой инфоповод мог подогреть аудиторию, но затея провалилась — проходящие мимо люди узнавали меня, и местные СМИ очень быстро прибыли на место.

Я думаю, что создание граффити важно. Искусство развивается с историей человечества — от наскальной живописи до современных цифровых технологий. Фрески, граффити и стрит-арт — неотъемлемая часть современной истории. Развиваться она будет либо с нами, либо без нас. Наша задача — выбрать свою роль в этом процессе.

Рустам Кубик

Художник-монументалист

Работа над муралом началась с предложения от СМУ-88 и разработки эскизов.

Я просчитал длину плит и с учётом этого подготовил три эскиза на темы семьи, детства и космоса. В группе жителей ЖК во «ВКонтакте» мы провели голосование — выиграл вариант с космосом.

Эта работа о мечтах и реальности их достичь. Мальчик читает книжку о космосе у себя дома, а в будущем становится астронавтом и открывает новые планеты.

За процессом смотрели прохожие, жители двора. После завершения работы и публикации её в СМИ я видел много позитивных комментариев. Этот мурал даёт городу яркую точку на карте, украшает жизнь молодёжи и популяризирует искусство.