«Одна из очень важных задач, с которыми тьютор работает, — это поиск личных смыслов»

Из этого интервью вы узнаете:

• В чём заключаются главные задачи тьюторов в школе.
• Чем тьютор отличается от профориентолога или психолога, а в чём их функции пересекаются.
• Тьютор и учитель: в чём разница задач и может ли учитель быть ещё и тьютором.
• Что является результатом работы тьютора — мотивация ребёнка или учебные результаты?
• Как устроена тьюторская служба в Павловской гимназии.
• Может ли тьютор внушить ребёнку цели, которые считают важными его родители или учителя.
• Может ли тьютор достучаться до ребёнка, которому ничего не интересно.

Анна Адлер

Старший тьютор Павловской гимназии. Окончила факультет педагогики и психологии, а также магистратуру по профилю «Психология в образовании» Московского педагогического государственного университета. Прошла годовую стажировку по магистерской программе «Педагогическая психология» в Университете Билефельда (Германия). Работает в образовании более восьми лет — в роли тьютора и педагога-психолога.

Чем занимаются школьные тьюторы и могут ли они помочь с мотивацией к учёбе

— Очень распространено мнение, что тьюторы работают в основном в инклюзивном образовании, помогают детям с особенностями в развитии. Как дела обстоят на самом деле?

— Если посмотреть профстандарт тьютора, то там среди трудовых функций будет такая фраза: «Педагогическое сопровождение реализации обучающимися, включая обучающихся с ограниченными возможностями здоровья и инвалидностью, индивидуальных образовательных маршрутов, проектов». То есть инклюзией дело не ограничивается. Да, по факту в России тьюторство изначально формировалось по большей части в инклюзивной сфере, но сейчас оно активно развивается как сопровождение любых обучающихся.

— В чём тогда состоят главные задачи тьютора в школе?

— Цель тьютора — создать условия, в которых обучающийся может принимать активное участие в разработке и реализации своего образовательного маршрута.

Когда мы говорим про образовательный маршрут, мы имеем в виду не только те ресурсы, которые у ребёнка есть в школе, но и те, которые он может использовать за её пределами. Дополнительные курсы и образовательные программы, стажировки, встречи с интересными людьми, посещение лекций и так далее. Даже в рамках школы не всегда ученику очевидны все возможности, которые у него есть. Задача тьютора — помочь найти эти ресурсы и сориентироваться в огромном потоке информации.

Ещё одна из задач — сопровождать ребёнка на этапе любого выбора. Речь опять же про выбор учебного профиля, экзаменов, направления для поступления после школы. Тьютор, работающий в образовательном учреждении, может организовать профессиональные пробы любого формата — игры, стажировки, встречи со специалистами.

— Получается, тьюторство во многом пересекается с профориентационной работой. Где проходит граница между задачами центра карьеры (конечно, когда он есть в школе) и тьюторов?

— Тьюторство действительно во многом пересекается с работой центра карьеры, потому что мы не можем избежать профессионального ориентирования, особенно в старшей школе. Было бы странно работать с ребёнком и в какой-то момент ему сказать: «Стоп, а вот эта задача уже не моя, я тебя перенаправлю».

Поэтому мы решили дать выбор детям. Если ребёнку комфортнее решать свой вопрос с тьютором, он может это сделать, а может пойти в центр карьеры (в Павловской гимназии он есть). На мой взгляд, у специалистов по профориентации больше возможностей проконсультировать ребёнка непосредственно по конкретным вузам и факультетам. При этом круг вопросов, с которыми ребёнок может обратиться в тьюторскую службу, шире, так как мы не завязаны только на профориентацию.

— Ещё порой встречается стереотип, что тьютор якобы заходит на поле деятельности учителя и «отнимает» часть его работы. Что бы вы ответили на это?

— Я с таким мнением, к счастью, не сталкивалась, поэтому меня немного удивляет такой вопрос. Тьюторы никоим образом не входят в поле деятельности учителя. Если тьюторская служба существует на базе школы, то здесь идёт тесное сотрудничество тьютора и педагогов, классных руководителей, школьного психолога. Так должно быть, это норма.

Тьютор также работает с важными вопросами самопознания, которыми человек задаётся на протяжении всей жизни. Подростковый возраст — пожалуй, первый период, когда они особо остро встают: «Кто я? Что я? Что мне делать, куда двигаться? Зачем мне всё это нужно?» Помочь найти ответы на эти вопросы, определить личные интересы и важные качества, понять, какие черты видят в подростке другие люди, сопоставить всё это, чтобы он мог собрать некий образ самого себя, — первоочередная задача на этом этапе.

И только отталкиваясь от этого, он сможет понять, чем хочет заниматься, в какой деятельности будут полезны его качества, какие навыки у него уже есть, а какие нужно развивать. Это всё очень взаимосвязано, и здесь тоже помогает тьютор.

— А что насчёт вопросов, напрямую связанных с обучением? Например, с мотивацией?

— Что касается мотивации, то здесь есть два пути. На мой взгляд, мотивация рождаётся и подкрепляется именно в изучении предмета — то есть, например, на уроке биологии ребёнок понимает, что ему это безумно интересно. Было бы странно как-то мотивировать его изучать биологию, не погружая в этот предмет.

В тьюторстве вопросы мотивации тоже очень важны, но здесь мы работаем с другой стороны — помогаем найти личные смыслы, обнаружить то, чем каждый предмет может приносить ребёнку пользу.

— Например?

— Например, подросток уже определился, что хочет поступить на юридический, и понимает, что ему для этого важно очень хорошо знать историю и обществознание, а также русский и математику, потому что их в любом случае нужно будет сдавать. Но остальные предметы его не интересуют и кажутся не особо нужными. Если он говорит: «Я прихожу на урок, сижу эти 40–45 минут и ухожу», — это звучит очень грустно, потому что жизнь-то идёт здесь и сейчас, а не после звонка с урока, который он просто «пересидел», не вовлекаясь.

Поэтому одна из очень важных задач, с которыми тьютор работает, — это поиск личных смыслов. Это не нотации: «Очень важно изучать этот предмет, потому что…» Может быть, дело будет не в самом предмете, не в условной биологии или химии, а в том, что ребёнок на этом уроке может развивать навыки, которые лично для него очень важны — например, навыки публичных выступлений.

Как устроена тьюторская служба в Павловской гимназии

— Когда появилась тьюторская служба в Павловской гимназии и как она устроена?

— Официально, как отдельная структура, тьюторская служба у нас появилась в этом году. Два года мы подготавливали почву: начинали работать с детьми в системе тьюторского сопровождения, отдельно применять какой-то инструментарий, с кем-то из учеников выстраивать образовательную траекторию.

Сейчас мы работаем с ребятами с восьмого по одиннадцатый класс. Восьмой класс включается в эту историю со второго полугодия, но у них пока только групповые встречи. А в девятом классе проводится индивидуальная работа со всеми детьми.

С десятым и одиннадцатым классами тьюторы сейчас работают в свободном режиме — по запросу, в виде серии консультаций, когда подростку нужно помочь в конкретной задаче.

В первый год у нас охват немного меньше, чем планируется. В следующем году организуем полноценное тьюторское сопровождение ребят с восьмого по одиннадцатый класс.

— И что — подростки сразу «на ура» приняли предложение поработать с тьюторами?

— Мы вводили им еженедельные встречи с тьютором как обязательные, но сначала подготавливали. Тем, кто говорил, что тьютор им не нужен, я рекомендовала прийти на несколько первых встреч, потому что только так можно понять, чем это может быть полезно. В результате ребята всё же пришли на эти встречи и продолжают ходить, что нас очень радует и вдохновляет.

— Сколько тьюторов у вас в гимназии?

— Сейчас в нашей службе четыре человека, на каждого приходится по 11–12 детей. Мы считаем, что это оптимальная нагрузка, поскольку, помимо индивидуальных встреч и консультаций, необходимо время на методическую работу и подготовку. Иногда перед встречей с ребёнком нужно найти дополнительную информацию, подобрать какие-то диагностические инструменты, что позволит на консультации лучше ответить на его запрос.

— Совмещает ли кто-то из тьюторов эту роль с учительской работой?

— У нас только один такой совместитель, причём есть условие: в роли тьютора он работает лишь с теми детьми, кто не учится у него как у предметника.

Есть и другое важное условие — каждый ребёнок выбирает себе тьютора. Для успешной и комфортной работы ученику и тьютору необходимо наладить контакт, поэтому сначала ребята с нами знакомятся, общаются, а потом составляют ранжированный список по своим предпочтениям, с кем из тьюторов они хотели бы поработать. Затем мы распределяем учеников по тьюторам, и дети предупреждены, что могут не попасть к тьютору, который у них на первом месте, но тогда попадут ко второму в списке. Мы рекомендуем им не указывать своего педагога — и некоторые дети даже сами озвучивали, что странно было бы выбрать в качестве тьютора своего учителя, с которым они и так достаточно видятся.

С какими запросами приходят к тьюторам и каких результатов они помогают достичь

— Как можно оценить, насколько эффективна тьюторская работа? Может быть, у детей повышается успеваемость или мотивация?

— Это сложный вопрос, поскольку работа индивидуальная и показатель эффективности здесь тоже достаточно субъективный. Мотивация? Да, если мы видим, что у ребёнка меняется отношение к учёбе в целом или к конкретным предметам, то это показатель, который можно оценить.

По поводу успеваемости — сомнительно, зависит от запроса. Если ребёнок приходит с таким запросом, что он хотел бы повысить успеваемость, тогда да, её рост покажет, что работа эффективна. Но если он говорит, что его устраивает четвёрка и нет желания повышать эту оценку, и в целом мы с ним общаемся по другим запросам, то разве можно сказать, что работа тьютора неэффективна? Конечно, нельзя.

Когда тьютор и ребёнок (тьюторант) работают над ситуацией выбора — экзаменов, профиля, университета, — здесь результат очевиден. А если запросы связаны с самопознанием, поиском своих интересов, способностей, компетенций, то достижения в первую очередь заметны только самому ребёнку и его тьютору. В какой-то момент эти результаты, конечно, могут проявиться и на уроках, но вообще процесс развития личных качеств небыстрый.

— А с какими запросами чаще всего приходят ученики?

— Чаще всего встречается ситуация, когда ребёнок говорит, что не хочет изучать какой-то предмет. Конечно, изначально запрос может быть не так сформулирован, скорее, это звучит как высказывание в ключе: «Это предмет, который мне не нужен, не интересен. Зачем я его учу?» Тогда мы можем поговорить про поиск личных смыслов, как я уже упоминала ранее.

Другой частый запрос — когда ребёнок уже понимает, чего он хочет в плане образования, и стремится улучшить свои результаты. Здесь необходимо поставить цель, понять, что надо сделать, чтобы её добиться, и выстроить план.

— Поясните на примере?

— Был такой кейс: учась в классе с определённым профилем, одиннадцатиклассник понял, что он хотел бы пойти в вуз совершенно по другому профилю. Состоялось много бесед с ним, его родителями, педагогами, администрацией гимназии, — мы думали, как лучше поступить. В итоге приняли решение профиль не менять, потому что это непросто сделать в выпускном классе, когда ученик уже всё равно пропустил целый год углублённого изучения определённых предметов. Мы выстроили индивидуальную траекторию обучения, и в течение одиннадцатого класса ребёнок подготовился, сдал экзамены и поступил куда хотел.

— Бывает ли так, что встречи с тьютором инициируют родители? Или классный руководитель?

— Такое возможно, конечно. И родитель, и классный руководитель, и другой педагог могут озвучить, с чем можно было бы поработать. Мы принимаем эту информацию, а дальше обсуждаем ситуацию с ребёнком. Если для него это важно, мы будем с этим работать. Если он говорит, что нет, это совершенно не актуально, и мы понимаем, что ему сейчас действительно нужно не это, тогда мы возвращаемся к родителям или педагогу, чтобы объяснить его позицию.

Я и сама, как тьютор, могу инициировать разговор. Например, побывав на уроке у ребят, говорю: «Знаешь, я заметила то-то и то-то, давай обсудим? Что ты об этом думаешь?»

— Можете вспомнить конкретный пример, когда ребёнок и не думал, что ему нужна ваша помощь, а она оказалась в итоге полезной?

— Однажды я присутствовала на предзащите проекта ученика, который не ходил на встречи с тьютором, считал, что ему это совсем не нужно. Ту предзащиту он провалил, и я предложила ему встретиться поговорить об этом. На встрече я ему дала обратную связь по его выступлению, объяснила, на что ему стоит обратить внимание. И уже на защите его выступление стало одним из лучших (это было не только моё личное мнение, но и педагогов), а самое приятное — он сказал, что именно та поддержка, обратная связь помогли ему правильно настроиться.

— Учитывает ли тьютор интересы родителей, работая с ребёнком над его запросом?

— Работа над запросом семьи — тоже важный блок задач тьютора. Мы подразумеваем здесь именно запрос самого ребёнка, просто обязательно уточняем у родителей, какое у них видение. Это необходимо, потому что если у ребёнка одно представление, а у родителей совершенно другое, то, по сути, возникает конфликт интересов.

В такой ситуации тьютор попытается родителям донести, чего хочет ребёнок, какие у него способности и склонности, что он сможет себя реализовать в выбранном направлении.

— Что делает тьютор, если разрешить такой конфликт интересов не получается?

— В таком случае дальнейшая работа тьютора становится бессмысленной, иначе развивается конфликт уже между ним и родителями. Влезать в семейную систему отношений мы не имеем права. Если понимаем, что мы в данной ситуации бессильны, то это приходится признать и как-то смириться.

У меня был такой случай, когда ребёнка интересовало одно, а родители настаивали, что он будет заниматься тем, что выбрали они, и без вариантов. Я поняла, что ничего не могу сделать, и ребёнок мне сказал: «Неважно, что я хочу, я сделаю так, как хотят родители». И именно как тьютор я ученика сопровождать больше не могла. Потому что выстроить его индивидуальную образовательную траекторию невозможно, ведь она ему навязана. В такой ситуации можно только поддерживать ребёнка чисто по-человечески.

— А можете привести пример, когда родителей удалось переубедить?

— В моей практике был интересный кейс, когда представления как родителей, так и самого ребёнка оказались не очень объективными, их удалось убедить пойти другим путём, а в итоге всё закончилось как раз тем, чего они и хотели.

Класс моего тьюторанта на математике разделили на группы по уровню знаний, и этот ученик попал в группу среднего уровня, хотя он сам и его родители считали, что ему подойдёт самая сильная. Я общалась с ребёнком, родителями и педагогами. Учителя понимали, что мальчик пока не потянет сильную группу, но родители не готовы были принять этот факт.

В итоге мы договорились, что на две недели временно переведём ребёнка в сильную группу, чтобы он смог самостоятельно оценить свои силы, а после этого встретимся, ещё раз всё обсудим и что-то решим. В сильной группе мальчик объективно оценил свои результаты, сказал родителям, что действительно пока не готов, и, к счастью, они его услышали. Родители поблагодарили: «Спасибо, что дали шанс попробовать, теперь мы поняли, как дальше действовать». Мальчик вернулся в среднюю группу, но мы с ним разработали план, как подтянуть знания, чтобы он смог перейти в сильную. В итоге он добился своей цели и тогда уже работал с ребятами на равных, а не в позиции догоняющего.

Но конечно, здесь нужно понимать, что не со всеми такая история пройдёт. Не все родители готовы услышать, что всё-таки нет, нужно в более слабую группу вернуться и там ещё поработать.

— С родителями ситуация понятна, а может ли тьютор вмешаться в конфликт ученика с педагогом? Например, если ребёнок считает, что учитель к нему относится несправедливо.

— Вообще, тьютор не работает с конфликтами, он не конфликтолог и не психолог. Да, у него может быть психологическое образование, но смешивать роли не стоит. Если ребёнок говорит: «Ко мне педагог придирается», — то в первую очередь мы предлагаем ему конкретнее разобрать, в чём это проявляется. Возможно, на этом этапе ситуация перестанет обозначаться как конфликтная, и оформится другой запрос. Например, ребёнок не хочет изучать какой-то предмет, но хочет высокие оценки. Очевидно, что здесь у ребёнка есть внутреннее противоречие: не хочу ничего делать, но хочу высокий результат, и с педагогом это, по сути, мало связано.

В случае если ученик всё же видит сложности в общении с педагогом, то можно предложить посмотреть на ситуацию с разных сторон: «Давай попробуем проанализировать, есть ли в твоём поведении какие-то моменты, которые могли бы такую реакцию вызывать». Здесь мы приходим к вопросам самопознания: «Какой я? Что я транслирую в этот мир?» Следующий очень важный вопрос, на который нужно помочь тьюторанту ответить, — «Как сделать так, чтобы мои взаимоотношения не повлияли на мои цели, на мой профессиональный выбор». Условно говоря: «У меня не сложились отношения с учителем биологии, но я хочу стать медиком, а следовательно, биология у меня в приоритете».

Я сталкивалась с ситуацией открытого конфликта. Тем не менее мы её пережили без особого урона. Я очень много говорила с ребёнком о том, что, конечно, здорово, когда у тебя с учителем выстраиваются тёплые отношения, но если этого не случается, ничего страшного, потому что мы не обязаны нравиться всем и всех любить. Постаралась донести, что в школе у него есть определённая цель, поэтому порой нужно межличностные отношения убрать из контекста и относиться к педагогу только как к человеку, который помогает получить определённые знания, прокачать конкретные навыки, и всё. Конечно, также я общалась и с педагогом, и с родителями. Очень важным и ценным оказалось то, что родители придерживались того же мнения: что необходимо уметь правильно формулировать свою цель и следовать ей, выстраивать отношения с любыми людьми.

Как строится работа над запросом и что происходит, когда цель достигнута

— С чего начинается работа с конкретным ребёнком?

— Конечно, первый этап — это знакомство и установление контакта. Даже если мы с ребёнком уже встречались и он знает, что меня зовут Анна Юрьевна, а я знаю, что его зовут, допустим, Петя, и он учится в таком-то классе, на индивидуальных встречах нам нужно познакомиться чуть поближе. Необходимо установить именно доверительный контакт.

Также очень важно, чтобы ребёнок понимал принципы работы тьютора. У меня была ситуация, когда ученик пришёл на первую встречу и сказал: «Как это, тьютор не оценивает?»

Ребёнку может быть интересно, он задаёт вопросы, ему хочется понять, как это работает. И когда мы знакомимся, я не только его слушаю, но и могу что-то о себе рассказать — чтобы продемонстрировать, что перед ним живой человек, который заинтересован в общении с ним. Это очень важно.

— Как работа строится дальше?

— Если ребёнок пришёл с запросом, мы начинаем над ним работать. А если запроса пока нет, этот этап становится диагностическим. Это не значит, что мы сразу применяем какие-то тесты, опросники или ещё что-то. Просто через диалог ищем тему, область, которую сейчас для ребёнка наиболее актуально будет проработать.

После того как мы прояснили запрос, выходим на постановку цели, составление плана, выстраиваем индивидуальный образовательный маршрут. К примеру, в начале года, когда ребёнок определяется с дополнительными и факультативными занятиями, консультациями и так далее, мы вместе ищем ресурсы и составляем расписание. Если запрос связан с конкретным предметом — скажем, хочется улучшить оценки и качество знаний, то ставим эту цель, выстраиваем план работы, продумываем шаги.

На последнем этапе, после того как план реализован и цель достигнута, важно снова провести анализ, чтобы ребёнок понял на будущее, что у него получилось очень хорошо, а что можно было сделать иначе, и отрефлексировал, доволен ли он результатами или в процессе понял, что вообще-то хочет уже чего-то другого.

Это основные этапы, хотя в зависимости от конкретной ситуации какие-то из них могут выпадать.

Тьюторы и школьные психологи: в чём разница

— Кажется, с теми же запросами, о которых вы рассказали, дети иногда приходят к школьным психологам. Как вы разделяете с ними зоны работы?

— С психологом у нас та же история, что и с центром карьеры. Мы договорились о том, что даём выбор детям, не ограничиваем их. С каким запросом к нам дети приходят, с тем мы и работаем.

Но если мы чувствуем, что запрос не про цели, планы, шаги для их реализации, а это чисто психологическая тема, тогда мы ребёнку аккуратно и честно можем сказать: «Ты знаешь, я думаю, что это стоит обсудить с психологом. Я не чувствую себя достаточно компетентной в этом вопросе».

Если ученик не хочет сразу идти к психологу, можно предложить пойти вместе и пообщаться втроём, проконсультироваться, чтобы потом ребёнку было легче самостоятельно к психологу обратиться. Мы обговариваем, в какой ситуации, в каком ключе это будет уместно.

Иногда я лучше сама подойду к другому специалисту, обсужу проблему с ним, и мы подумаем, как бы аккуратно поработать с ребёнком, чтобы это было для всех допустимо и комфортно.

— Если вспомнить недавние случаи массовых нападений в школах, как вы считаете, может ли хорошо выстроенная тьюторская служба помочь в предотвращении подобных трагедий? Или это тоже скорее зона ответственности школьного психолога?

— Я считаю, что это всё-таки про психологическую работу, потому что трагедии случаются от того, что с человеком что-то происходит, но этого вовремя не замечают. Здесь играет роль и пресловутый психологический климат в коллективе — в классе и в образовательном учреждении в целом, — и различная профилактика.

Однако в наших реалиях школьный психолог обычно не имеет возможности каждому ребёнку уделить время для индивидуальной встречи, даже не раз в неделю, а хотя бы реже. Если в школе есть тьюторская служба и на одного тьютора приходится 11–12 детей, с которыми он находится в контакте, то у тьютора появляется больше шансов мониторить состояние ребёнка. Тьютор может быть тем человеком, которому ученик доверяет и с которым может поделиться тревожащими его проблемами.

Но я бы всё-таки усиливала и увеличивала штаты психологических служб. Потому что если мы говорим про тьютора, у которого нет психологического образования, то он может каких-то опасных «звоночков» не заметить.

Сложные случаи особенно вдохновляют и мотивируют

— Как тьютор может помочь в ситуации, если ребёнок абсолютно инертный? Из тех, кому ничего не интересно, кто честно говорит, что просто «досиживает» в школе ради аттестата.

— Не бывает такого, что ничего не интересно. Мы можем изначально найти интересы не в области учебных предметов, а, например, в общении со сверстниками, и дальше от этого отталкиваться. Когда мы находим эту сферу интересов, начинаем говорить о том, как исходя из них представить будущую профессиональную деятельность, как к ней двигаться.

И в любом случае у ребёнка наверняка есть какие-то представления, что он будет делать после школы. Даже если ему не хочется поступать в вуз, у него должно быть хоть какое-то видение того, что будет дальше происходить. Условно: если ты не будешь поступать, то что собираешься делать? Целыми днями лежать на диване? Как на это будут реагировать твои родители? Сейчас они тебя обеспечивают, а согласны ли всю жизнь это делать? Здесь возникает очень много вопросов, которые можно с ребёнком разбирать, обсуждать.

Другой момент: если ребёнок говорит, что в школе он просто «досиживает», то, значит, у него есть цель «досидеть» и всё-таки получить аттестат. Для этого тоже необходимо совершать какие-то шаги.

В такой ситуации скрывается очень много вопросов и нюансов, крючков, за которые можно зацепиться, чтобы нащупать действительно важные для ребёнка темы, с которыми уже можно будет работать.

— Можете ли вы рассказать о кейсах из практики, которые особенно запомнились? Например, о каком-то сложном случае, который в итоге стал успешным?

— Смотря что считать успехом… Это ведь, опять же, про тот внутренний процесс, про который можем знать только сам ребёнок и я как его тьютор. Со стороны может показаться, что особых изменений и не было, но мы радуемся даже маленьким шагам.

Был случай в моей практике, когда моя тьюторантка от меня буквально пряталась, хотя мы с ней даже не успели ни разу встретиться. Я иду по коридору, а она прячется за колонну. Это было очень забавно. И вот однажды я должна была поработать с её подругой, увидела их вдвоём, пригласила подругу на встречу, и эта девочка вдруг спросила: «Можно ли я тоже приду и посижу?» Я ответила, что, конечно, можно, если подруга не против.

И вот, придя за компанию, девочка понаблюдала, убедилась, что ничего страшного не происходит, наоборот, даже интересно. Потом она самостоятельно стала приходить, что-то рассказывать, чем-то делиться. Работа у нас выстраивалась по нарастающей. Учёба девочку сначала не очень интересовала, но мы нашли близкое ей направление, и этот интерес позже реализовался в проект по архитектуре.

— А бывает, что тьюторант совсем не идёт на контакт и достучаться до него невозможно?

— Бывает, что невозможно сформулировать запрос, когда ребёнок сам ничего не рассказывает, на все вопросы отвечает односложно: да, нет, не знаю. В этой ситуации на этап знакомства и установления контакта может уйти несколько месяцев. Когда вы переходите к следующему этапу и ребёнок начинает говорить, например про свой нелюбимый предмет, здесь уже оформляется запрос, это маленькая победа, с этим можно начинать работу.

Конечно, здорово, когда у ребёнка уже сформулирован запрос, когда он пришёл и сразу сказал, чего хочет, и мы поставили цель, план выстроили, все шаги реализовали, всё замечательно. Когда приходят дети, изначально «незаряженные», с ними вы будете работать дольше и тяжелее. Но тем не менее выстраивается траектория, что-то из этого получается — и это очень круто. Такие случаи очень вдохновляют и мотивируют меня как тьютора в профессиональном плане идти дальше и развиваться.

Какие качества и знания нужны для того, чтобы стать тьютором

— Какими качествами и компетенциями, по вашему мнению, должен обладать тьютор, чтобы работать в школе?

— Среди личных качеств, в первую очередь, важны открытость, искренность и честность. Это то, что позволяет как раз установить первый контакт. Дети и подростки всегда чувствуют фальшь, поэтому тьютором обязательно должен быть человек с искренним интересом к другим людям. Который слушает ребёнка или подростка не потому, что ему положено, например, с 10 до 11 утра его послушать, а потому что действительно хочет узнать, что у этого ребёнка происходит.

Конечно, сюда же относятся коммуникативность, доброжелательность и позитивность в общении. Это то, что сразу чувствуется. Уверенность в себе, грамотная речь, конечно, тоже очень ценны. И широкий кругозор — очень здорово, когда тьютор владеет знаниями в разных сферах и может поддержать разговор на любую тему.

При этом мы прекрасно понимаем, что человек не обязан и не может знать всё на свете, и здесь тоже важна честность. Если ребёнок скажет про какую-то книгу, а я её не читала, я откровенно ему признаюсь в этом.

— А если к вам придёт ребёнок, который интересуется теми дисциплинами и профессиями, в которых вы не очень разбираетесь, и он хочет расти в этом, вы сможете ему помочь?

— Я гуманитарий, и если ко мне придёт на консультацию ребёнок, который собирается поступать на техническое направление, то я могу уточнить у него какие-то моменты, а к следующей нашей встрече обязательно поищу информацию о том, что он рассказывал, чтобы быть более осведомлённой.

Ещё для школьного тьютора очень важно знание возрастной психологии и психологии подростков. Вообще знания психологии очень ценны, потому что они помогают в общении и с детьми, и со взрослыми, в том числе с родителями.

— Сейчас есть тьюторы, которые работают на фрилансе — помогают детям и взрослым определиться с индивидуальной траекторией развития. Как вы считаете, чем от такого независимого тьютора принципиально отличается тот, кто работает в образовательной организации, в частности в школе?

— Школьному тьютору необходимо умение работать в команде, а тьютор с частной практикой взаимодействует только с ребёнком и родителями, ему не приходится плотно сотрудничать с педагогами и другими школьными специалистами. В школе мы от этого никуда уйти не можем.

Во-первых, непосредственно в тьюторской службе важно, чтобы каждый тьютор был командным игроком, потому что у нас могут быть свои общие цели и задачи. Во-вторых, есть цели и задачи гимназии, которые мы стараемся дружно реализовать, чтобы нигде не возникало противоречий.

— Какие это могут быть противоречия?

— Противоречия, на мой взгляд, могут возникать только минимальные, потому что у нас ориентиры одинаковые. Точно так же, как тьюторство — это про ребёнка и для него, так и вся система в нашей гимназии ориентирована на то, чтобы сделать обучение и пребывание в школе максимально комфортным и полезным для ученика.

— Вы уже упомянули про важность знания психологии, но есть разные мнения насчёт того, должен ли тьютор иметь психологическое образование. Как вы на это смотрите?

— У меня как раз психологическое образование, и я раньше работала в школе педагогом-психологом. В какой-то момент я перешла в учреждение, где создавалась тьюторская служба, и руководитель психологической службы мне там сказал: «Забудьте про то, что вы психолог, эти знания здесь не нужны, никак их не применяйте, у психолога и тьютора разные функции». Меня это тогда несколько покоробило, я даже подумала: «Нет, тогда это не моя история».

Но потом я пообщалась с руководителем тьюторской службы, он высказал совсем иное представление о работе тьютора, и я решила попробовать. Когда отработала год, убедилась, что знание психологии в тьюторстве приносит очень много пользы.

В Павловской гимназии на данный момент работают тьюторы либо с психологическим, либо с педагогическим образованием. Приветствуется специализированное тьюторское образование. Если у кандидата в тьюторы есть только педагогическая база, то мы обращаем особенное внимание на личные качества: умение чувствовать собеседника и ситуацию, другие тонкие аспекты. Это действительно очень важный момент, когда ребёнок тебе рассказывает одно, а ты понимаешь, что есть ещё какая-то другая история, что его сейчас беспокоит другой вопрос.

— Но ведь педагоги тоже изучают психологию. Получается, этой базы не всегда достаточно, чтобы стать тьютором?

— Конечно, когда человек учится на педагога, он проходит курс психологии. И, наверное, здесь вопрос в том, как он его прошёл — изучал поверхностно или погружался в тему. Само собой, есть разные курсы повышения квалификации, которые помогут добрать какие-то важные знания.