Былое. Князь Оболенский об экзаменах: «Это была лотерея с минимальным шансом на выигрыш»

«Маленький старичок жёлчного вида садился на кафедру и монотонным голосом перечислял мелкие особенности анатомического строения разных раков, моллюсков и прочей разнообразной морской живности, которая, на наше несчастье, имеет бесконечное количество латинских названий. Через десять минут после начала лекции мысли улетали далеко за пределы аудитории, а через полчаса монотонный голос нагонял такой сон, что приходилось поминутно менять положение, чтобы как-нибудь его отогнать.

Лекции Вагнера слушали только студенты, избравшие зоологию своей специальностью, да и то нерегулярно; а таковых бывало 2–3 человека. Старик, конечно, привык к пустынной аудитории, но всё же таил обиду на не посещавших его лекции студентов и на экзаменах был беспощаден. Экзамен состоял в следующем: прежде надо было рассказать то, что требовалось по билету. Это было трудно, так как курс был огромный, но всё же при хорошей памяти некоторым удавалось его вызубрить.

Затем Вагнер подходил к столу, на котором были расставлены баночки с заспиртованными морскими животными, тыкал пальцем в одну из них и спрашивал латинское название. Неспециалисту, в первый раз в жизни видевшему этих похожих друг на друга желатинообразных медуз, всевозможные варианты актиний и прочих, было почти немыслимо дать верный ответ. Но студенты нашли способ подготовляться к такому экзамену: на всех баночках были этикетки с названиями, закрывавшиеся приклеенными сверху бумажными козырьками. И вот студенты приходили в экзаменационную комнату за час до экзамена и, приподнимая козырьки, вызубривали эти названия, стараясь при этом запомнить формы банок и их местонахождение. Это было вполне возможно на несколько часов. Таким образом эта часть экзамена сходила даже благополучнее первой.

Но предстояло ещё одно испытание, которое почти никто не выдерживал: на столе лежала груда рисунков с изображением анатомических разрезов всяческих моллюсков. Рисунки были немые, а моллюски похожи друг на друга как близнецы. Вагнер тоненьким голосом произносил название моллюска и предлагал вытащить его изображение из общей кучи. Это была лотерея с минимальным шансом на выигрыш. Мне лично повезло. Покопавшись в груде рисунков, я, к собственному изумлению, вытащил тот самый, который было нужно, и получил хорошую отметку за экзамен».

Контекст

Это отрывок из воспоминания князя Владимира Андреевича Оболенского (1869–1950), общественного и политического деятеля. В 1887–1891 годах он учился в Санкт-Петербургском императорском университете на естественно-научном (естественном, как тогда его называли) факультете. Химию там в то время преподавал великий Менделеев — он читал лекции и принимал экзамены увлекательно и нестандартно, — но были на факультете и преподаватели, слушать которых было совершенно невозможно. Оболенский и называл их «усыпителями» и описал в мемуарах целую галерею таких профессоров. На их лекции практически никто не ходил, в то время как аудитории действительно интересных лекторов ломились от студентов, среди которых были даже те, кто учился на совершенно других направлениях.

Описанный в этом отрывке профессор зоологии Николай Петрович Вагнер (1829–1907) был не просто кабинетным учёным, но и исследователем-практиком — он руководил биологической станцией на Соловецких островах. Вероятно, оттуда и привозил описанные Оболенским баночки с заспиртованными морскими животными. Но гораздо больше, чем научными трудами, Вагнер прославился экспериментами в области спиритизма и литературным творчеством — он был очень популярным детским писателем, его называли «русским Андерсеном». Очевидно, в этой области профессор был одарён заметно сильнее, чем в педагогической.

Описанная Оболенским процедура сдачи экзаменов как лотереи на самом деле не была редкостью в университетах царской России. О том же вспоминал и Лев Толстой, учившийся в университете за несколько десятилетий до Оболенского. В то же время у некоторых преподавателей сдать экзамены было, наоборот, слишком просто. Тот же Оболенский, вспоминая ещё одного пожилого профессора, который тоже из рук вон плохо читал лекции, — Фандер-Флита, — упоминал, что экзамены у него сдать было легко, потому что тот всегда ставил хорошие отметки за плохие ответы. Студенты, зная эту его особенность, старались не обижать старика прогулами и всегда присылали на его лекции некоторое число слушателей «по наряду».

Надежда Платонова, жена историка С. Ф. Платонова, в своих дневниках возмущалась тем, что даже на государственных экзаменах студенты-выпускники порой демонстрировали совершенно плачевный уровень знаний, а некоторые недобросовестные профессора смотрели на это сквозь пальцы:

Кстати, она также упоминала любопытный факт: когда к сдаче экзаменов в университетах с огромным трудом и практически с боем на некоторое время допустили женщин, учившихся на высших женских курсах или вольнослушательницами в самих университетах, это дало неожиданный эффект. А именно: они повысили планку требований к уровню знаний, потому что готовились гораздо усерднее, чем студенты-мужчины. Последние были этим весьма недовольны.