Девелопмент XIX века: кто жил в доходных домах, а кто на них зарабатывал

Как устроен доходный дом

Доходные дома выше и массивнее особняков. Именно по размеру их проще всего опознать на городских улицах. Как правило, в таком здании четыре-пять этажей. Двенадцатиэтажный дом Нирнзее казался современникам настоящим «тучерезом» и до 1931 года оставался самым высоким зданием в Москве.

Архитектура доходного дома во многом подчинялась его экономике. Так, на первых этажах, где обычно располагались магазины, окна, выходящие на улицу, делали крупнее. Владельцы лавок жили рядом со своим бизнесом, тоже на первом этаже.

Второй этаж занимали съёмщики среднего достатка, а вот третий считался элитным. Именно там располагались квартиры в 7, 10 и даже 15 комнат, которые риелторы того времени в объявлениях о сдаче называли «барскими». Снаружи третий этаж доходного дома украшали пышнее других — на этом уровне часто сосредоточена вся лепнина и мозаика. Если хозяин дома был бонвиваном, он селился там же. Но более рачительные домовладельцы занимали квартиры повыше и попроще.

В доходных домах работала логика «чем выше, тем дешевле», потому что обычно в них не было лифтов. Первый в России лифт в жилом доме появился только в 1890 году в Петербурге, и даже к середине XX века лифты были далеко не везде. Из-за этого арендаторы просто не видели в пентхаусе ничего роскошного. Напротив, на верхних этажах обычно селились бедные студенты и художники.

Кто мог стать домовладельцем

В основном домовладельцами были частные лица. Например, в Петербурге в конце XIX века им принадлежало 88% наёмного жилья. Обычно это были состоятельные и предприимчивые люди — владельцы фабрик, заводов и магазинов. Но чтобы построить такой дом, не обязательно было становиться олигархом. Так, небольшим доходным домом в стиле эклектики на Новокузнецкой улице в Москве владел преподаватель гимназии Л. А. Энгельбрехт. Домовладельцем был и австрийский архитектор Отто Вагнер: он сам проектировал здания, квартиры в которых потом сдавал. А доходный дом по адресу ул. Бауманская, 23 в Москве и вовсе принадлежал крестьянину Антону Фролову.

В Москве и Петербурге доходные дома часто записывали не на фактического хозяина, а на его жену. Автор радиопрограммы «Ну да, Москва» и одноимённого Instagram-аккаунта** Владимир Раевский объясняет это «старинной русской традицией экономической безопасности». Один из примеров такой логики — дом, построенный в Москве железнодорожным магнатом Петром Перцовым. По документам здание принадлежало его жене Зинаиде.

Владельцем могла быть и организация. Некоторые доходные дома находились в собственности учебных заведений, церкви, частных компаний и благотворительных обществ. Так, нарядный доходный дом с часами на Сретенском бульваре в Москве принадлежал страховому обществу «Россия». Небольшой частью домов, построенных для сдачи квартир, владело и государство.

Иногда потенциальные жильцы сами создавали товарищество, чтобы построить для себя доходный дом, но доля такой недвижимости на российском рынке была невелика.

Будущие домовладельцы часто прибегали к помощи банков. Последние быстро разглядели потенциал в масштабном городском строительстве. Например, в недвижимость вкладывались французские банкиры Арман Донон и Исаак Перье. Известны случаи, когда банкиры из Франции и Великобритании вместе финансировали стройки в Париже и Лондоне.

Сколько стоила квартира

Цена квартиры, как и сегодня, зависела от площади и класса недвижимости. Дешёвые каморки для рабочих во всех крупных городах выглядели примерно одинаково. Вот как их описывает французский писатель Эжен Сю: «В этой части Парижа, одной из самых населённых, в омерзительных, холодных, вредных для здоровья домах скучилось в ужасной тесноте множество рабочего люда». В начале XX века в Москве такая каморка стоила 5 рублей в месяц. Для сравнения, дворник получал 18 рублей.

За «барскую» квартиру просили 120–140 рублей в месяц. Приблизительно в такой жил профессор Преображенский из «Собачьего сердца»: в квартире профессора было семь комнат, и он хотел бы иметь восьмую.

По деньгам всё сходится — в начале прошлого века профессор технического училища получал примерно 250 рублей.

Как инфлюенсеры и комьюнити помогали сдать квартиры

Домовладельцы XIX и XX веков верили в силу комьюнити не меньше, чем современные застройщики. Они тоже понимали, что близким по духу людям приятнее жить рядом. Добивались этого по-разному. Например, сдавали квартиры представителям одной профессии: рядом с университетами обычно селились профессора, а рядом с больницами — врачи. Иногда для «продвижения» дома привлекали известных арендаторов. В XXI веке их назвали бы инфлюенсерами.

Если над проектом дома работал «звёздный» архитектор, то квартиры в нём стоили дороже. Именно поэтому среди работ лучших мастеров XIX — начала XX веков так много доходных домов. Их заказывали и Эктору Гимару, и Антонио Гауди, и Фёдору Шехтелю.

В отдельных случаях домовладельцы делали ставку не только на архитектуру, но и на инфраструктуру. Если первый этаж обычно занимали магазины, а подвал — кладовые и хозяйственные помещения, то в подвале дома Перцовой располагалось кабаре. На его сцене можно было увидеть Фёдора Шаляпина и Ольгу Книппер-Чехову. Такое соседство привлекало в дом жильцов из творческой среды — художников, писателей и музыкантов.

Дом трёх Бенуа

Где это

В Санкт-Петербурге, на Каменноостровском проспекте.

Чем интересен

Планировкой. Это не просто дом, а целый жилой квартал со сложной структурой. Одних дворов больше двенадцати, и в них легко заблудиться. Во дворах и арках сейчас много стрит-арта, поэтому искать выход из этого лабиринта будет интересно.

Окна дома смотрят на три улицы: Каменноостровский проспект, Кронверкскую и Большую Пушкарскую, причём фасады оформлены по-разному. Для своего времени здание очень технологичное — здесь были телефоны, гаражи, лифты и паровое отопление. А среди жильцов этого элитного ЖК Серебряного века — Шостакович, Чехов и Киров.