Развитие

#статьи

8 сен 2023
0

Синдром Аспергера — простыми словами

Спойлер: это не болезнь и не патология. Просто нейроотличие.

Кадр: сериал «Нетипичный» / Neflix

Ксюша Шевченко

Написала диплом о психологии Цветаевой в 2018 году и с тех пор не расстаётся с темой ментального здоровья. Борется с тревожным расстройством, воспитывает дочь, регулярно переводит семью на ЗОЖ и смотрит аниме в перерывах.

Из статьи вы узнаете:

что такое синдром Аспергера и чем он отличается от расстройства аутистического спектра;
как проявляется синдром Аспергера и с чем сталкиваются люди с такой особенностью;
есть ли разница в проявлении синдрома у мужчин и женщин;
какая поддержка нужна людям с синдромом Аспергера.

Алевтина Яковлева

Практикующая АСТ-терапевтка. Квир-френдли, феминистка. Специалистка психологических объединений «Менталочка» и Watamota. Соавторка рубрики «Глазами клиента» в медиапроекте «Чистые когниции».

Мы завели телеграм-канал «Ты как?». Будем в удобном формате рассказывать о саморазвитии, психологии и о том, как эффективно учиться и строить карьеру в любом возрасте. Подписывайтесь!

Что такое синдром Аспергера?

В МКБ-11 (Международной классификации болезней 11-го издания) и DSM-5 (Диагностическом и статистическом руководстве по психическим расстройствам 5-го издания) диагноза «синдром Аспергера» нет. Но в МКБ-10 такое наименование значилось как одно из общих расстройств психологического развития.

По МКБ-10 синдром предполагает наличие триады классических симптомов аутизма:

недостатка социальных взаимодействий;
нарушенной взаимной коммуникации;
ограниченности, стереотипности, монотонности интересов и занятий.

Синдром Аспергера обычно прослеживается в общении. Человек затрудняется поддерживать зрительный контакт, сильно тревожится, говорит прямолинейно и в целом испытывает трудности с «настройкой» социальных контактов.

Алевтина Яковлева

— Подобные симптомы наблюдаются и при аутистичности, но зачастую сопровождаются когнитивными нарушениями. А также отсутствием или задержкой речи, неспособностью находиться в социуме или выдерживать интенсивные сенсорные сигналы: свет, громкие, резкие звуки, незнакомые вкусы.

При этом в психиатрии сегодня и аутизм и синдром Аспергера объединяются под одним диагнозом — расстройством аутистического спектра (РАС). Сегодня вообще есть тенденция к отказу от формулировки «расстройство» в пользу определения «аутистичные люди».

Синдром Аспергера и расстройство аутистического спектра — одно и то же?

Зависит от того, с какой стороны посмотреть.

Некоторые отечественные психиатры руководствуются МКБ-10 и используют синдром Аспергера как самостоятельный диагноз, отличный от PAC. Дело в том, что синдром характеризуется более лёгкой степенью проявления симптомов спектра.

Однако в последней, 11-й версии МКБ, как и в DSM-5, нет синдрома Аспергера. Его симптомы включены в общий список расстройств аутистического спектра (РАС). И обсуждение статуса синдрома в мировой психиатрии продолжается.

Алевтина Яковлева

— Дискуссии объясняются тем, что в действительности все люди с расстройствами аутистического спектра разные. Слово «спектр» используется неспроста.

Так, до 1940-х годов прошлого века человеку, чьё отличие от окружающих в социальном и бытовом функционировании было очевидным, психиатры могли поставить даже шизофрению. Поводом к такому диагнозу могли послужить аутистические срывы: иногда они выглядят как раскачивания «маятником» или попытки спрятаться.

При этом другие аутистичные люди живут и не подозревают о своей аутистичности, удачно «маскируясь» под окружающих. Такой разброс порождает споры вокруг классификации диагнозов людей с разной интенсивностью проявлений аутистичности. И тем, кто может успешно «мимикрировать» под общество и в меньшей степени выделяться и терять в качестве коммуникации, было принято ставить диагноз «синдром Аспергера».

Можно сделать вывод: синдром Аспергера в современной психиатрии — частный случай РАС. Но некоторые отечественные специалисты считают, что синдром Аспергера — оправданный диагноз, подчёркивающий, что проявления аутистичности не обязательно критичны и не всегда «отрезают» человека от окружающих.

Кто предложил термин «синдром Аспергера»?

Чтобы лучше понять суть споров вокруг терминологии, нужно немного окунуться в историю. Дело в том, что в прошлом столетии диагноз «аутизм» звучал как приговор, потому что обязательно предполагал низкую функциональность без возможности встроиться в социум.

Родители детей с аутизмом считали, что их ребёнок обречён никогда не заговорить, не освоить базовые навыки самообслуживания и остаться в одиночестве из-за неспособности заводить друзей и общаться с окружающими.

Избавить людей от этого ярлыка решилась английский психиатр Лорна Уинг. У её дочери Сьюзи диагностировали аутизм в 1950-х. Лорна и её муж, тоже психиатр, посвятили жизнь исследованиям этой особенности (в частности, они выделили триаду симптомов аутизма).

Лорна открыла миру работы Ганса Аспергера. Немецкий врач ещё в 1940-х опубликовал труд, посвящённый детям с диагнозом «аутистическая психопатия». Среди своих пациентов Аспергер выделил четырёх: они проявляли физическую неуклюжесть, неспособность к эмпатии и невербальной коммуникации, но не имели признаков интеллектуального недостатка.

В 1981 году Лорна Уинг на основе собственных исследований и работы Ганса ввела термин «синдром Аспергера». Этот диагноз вернул надежду многим семьям. В отличие от аутизма, синдром не предполагал неизбежной социальной изоляции и утверждал право детей и взрослых с РАС на полноценную жизнь.

Как диагностируется синдром Аспергера и PAC?

При подозрении синдрома специалист, вероятно, спросит, когда были замечены первые особенности. Дело в том, что большинство расстройств поведения и личности проявляются в подростковом или даже взрослом периоде. А РАС и синдром Аспергера — это врождённые особенности психики, которые дают о себе знать в раннем возрасте.

Некоторые родители бьют тревогу в первые полгода жизни малыша, если ребёнок не взаимодействует со взрослыми — не «зеркалит» улыбку и другие мимические жесты.

Дальше у детей с синдромом Аспергера или РАС может сформироваться гиперфиксация. Это абсолютная увлечённость и концентрация на одном виде деятельности или объекте интереса. Ребёнок уходит в выбранное им дело с головой, глубоко «закапывается» в тему, может часами говорить только об объекте гиперфиксации вне зависимости от заинтересованности слушателей.

Объектами могут стать игра на скрипке, физика или, например, жирафы. Ребёнок запомнит виды и зоны обитания этих животных, изучит тонкости физиологии и поведения, соберёт коллекцию игрушечных длинношеих, сформирует гардероб из пятнистой одежды и составит список всех зоопарков, где можно вживую посмотреть на жирафов.

Другой возможный пример проявления синдрома у детей — стремление «укрываться» в личном безопасном уголке. Особенно после или во время взаимодействия с окружающими. Или воспроизводить стимы — короткие действия-ритуалы, помогающие успокоиться, сбросить напряжение или справиться со скукой.

Стимами становятся покачивания «маятником», кусание губ, вращения глаз или облизывание пальца — любые повторяющиеся ритуалы, связанные с органами чувств и сенсорикой.

Другие симптомы синдрома Аспергера / РАС могут включать:

сложности в общении — трудно инициировать диалог и поддерживать беседу, тяжело или невозможно соблюдать зрительный контакт и стандартный этикет;
низкий уровень эмпатии — аспи (так называют себя люди с синдромом) сложно распознавать чужие эмоции и, в частности, воспринимать сарказм;
высокий уровень сенсорности — чуткость к запахам, вкусам и тактильным ощущениям вплоть до невозможности терпеть некоторые ароматы (дети с РАС могут проявлять необычную чувствительность к свету, запаху и прикосновениям уже в возрасте до года);
фиксации — аспи могут быть удивительно внимательны (и требовательны) к мелочам вроде бирок на одежде или пуговиц;
сдержанная мимика — или полное её отсутствие;
проблемы с координацией движений — аспи могут врезаться в дверные косяки, запинаться, задевать что-то локтями или не замечать препятствий на пути.

Также люди с аутистическим спектром обычно плохо переносят жару, а в детстве иногда «зацикливаются» на какой-то еде. Могут неделями не есть ничего, кроме, условно, яблок.

Есть ли разница в проявлении симптомов у мужчин и женщин?

Факт: у мужчин диагностируют аутистичность в четыре раза чаще, чем у женщин.

Спорная гипотеза: аутистичность свойственна мужчинам в большей степени, чем женщинам.

Причина парадокса — особенности диагностирования. На его результаты влияет, например, степень маскинга — способности людей с особенностями мимикрировать под общество. Женщины действительно больше склонны к маскингу.

Многие растут в рамках заблуждения «Девушки эмоциональнее парней». Эта необоснованная установка побуждает родителей и учителей делать в воспитании девочек акцент на эмоциональном интеллекте и контроле чувств. Некоторых женщин с детства приучают быть удобными: громко не говорить, сильно не выделяться, не рассчитывать на многое.

Также из-за стереотипа о врождённой гиперэмоциональности женщинам позволено обществом быть высокочувствительными. И в случае с симптомом гиперсенситивности эта разница в одобренной степени чувствования тоже сказывается на качестве диагностики.

Например, если девушка скажет, что не переносит белые творожистые продукты, это с большей вероятностью воспримут как милую странность и спишут на женскую чувствительность и капризность. Если же подобную непереносимость заметят у мужчины, это вызовет у специалистов подозрения и вопросы.

Читайте также:

Как выбрать психолога

Учитывая эти вводные, исследователи выдвинули гипотезу о причинах статистического гендерного разрыва в диагностике: вероятно, у женщин аутистичность выявляется реже и проявляется менее интенсивно из-за влияния среды. Стереотипы и культурные традиции создают существенные «помехи» в точности диагностики.

С какими трудностями сталкиваются аспи?

Каждый человек с синдромом Аспергера / РАС проживает уникальный опыт, и говорить за других было бы некорректно.

Но есть одна сложность, о которой сказать стоит: аутистичные люди регулярно сталкиваются с непониманием.

Многие люди с РАС выступают за пересмотр отношения к аутичности в целом и признание термина «нейроотличность». В отличие от слов «синдром», «аутизм» и «расстройство», термин «нейроотличность» подчёркивает: это не болезнь. Есть также мнение, что рассматривать аутичность стоит не как отклонение, а как черту характера.

Нейроотличные — меньшинство. Их поведение, манера речи и мышления отличаются от привычного обществу. Поэтому многим людям с аутичностью приходится бесконечно объяснять, почему они ведут себя именно так, а не иначе. Кто-то готов спокойно выслушать и учесть особенности собеседника, а кто-то считает, что человек либо подстраивается под большинство, либо теряет возможность полноценно жить в социуме.

Проявить эмпатию и создать особенные условия для общения с человеком — трудный путь. Гораздо проще требовать от всех подчинения стандарту, а всё «выбивающееся» списывать на слабость и капризы.

Нейроотличным людям приходится регулярно тратить внутренние ресурсы, чтобы что-то доказывать окружающим. Например, что неприязнь к определённым запахам — это не брезгливость, а физиологическая неспособность переносить их, которая не поддаётся контролю и «дрессировке».

Нейроотличные имеют тот же набор прав и свобод, что и нейротипичные. Никто не обязан маскироваться под общество. Абсолютно нормально не смотреть в глаза собеседнику — это не сигнал неуважения или невнимательного слушания. Просто другой паттерн поведения, не несущий вреда и имеющий право на существование.

Толерантность окружающих к непривычному существенно облегчит жизнь всех, кому приходится прикладывать больше усилий для выполнения бытовых задач и поддержания принятых моделей общения.

Можно ли вылечить синдром Аспергера?

Нет. Это не болезнь.

Нейроотличность — это условный «фильтр» нервной системы, сквозь который люди видят мир иначе. Здесь нечего лечить: многие люди аутистического спектра могут полноценно существовать в обществе.

Если спектр влечёт за собой, например, серьёзные нарушения речи, ребёнку необходима помощь специалиста — нейропсихолога, психиатра, педагога, информированного об особенностях аутистичных людей. Те, чьи стимы вредят самому носителю или окружающим, тоже нуждаются в поддержке психологов или психиатров, чтобы заменить успокаивающие ритуалы на более безопасные.

Далеко не все нейроотличные люди нуждаются в особой помощи. Достаточно принятия и признания их особенностей.

Главное, что можно сделать, — информировать общество и изучать концепцию нейроразнообразия. Она подразумевает, что каждый человек имеет право быть собой в социуме. Никто не должен подстраиваться, молчать и прилагать сверхусилия к бытовым задачам, чтобы заслужить общее одобрение.

Тот же маскинг занимает много ресурсов, которые можно было бы вложить, например, в самореализацию. При этом у каждого есть выбор: стратегия мимикрирования многим подходит, и, если человек осознанно выбирает маскинг ради собственного комфорта, — это тоже нормально.

Алевтина Яковлева

— Информирование, раскладывание буклетов в школе или университетах, публичные лекции и социальная реклама — это простые шаги, которые могут стать опорой для гармоничного существования нейроотличных людей в обществе.

Если окружающие будут понимать, почему человек не смотрит в глаза при разговоре, не любит объятия и прикосновения, не переносит вкус молока или запах сырого мяса, вопросов и неприятных комментариев будет меньше. И это касается не только аутистического спектра.

Например, у меня недавно диагностировали СДВГ (синдром дефицита внимания и гиперактивности). Многие люди живут с ним всю жизнь и ругают себя за то, что вечно забывают ключи, отвлекаются во время работы, не могут сконцентрироваться на учёбе. На деле, чтобы выполнять не интересующие, но социально одобряемые и обязательные задачи, у людей с СДВГ просто уходит кратно больше усилий, чем у нейротипичных.

Я полжизни считала себя ужасно невнимательной, «бракованной» и не поддающейся исправлению. Окружающие часто указывают на мои «ошибки», говорят, что нужно быть собраннее, больше стараться. И конечно, их слова никак не помогают: да, я невнимательная, потому что у меня синдром дефицита внимания. Не лень, не «ребячество», не «блаженность». Это просто особенность нервной системы, и я справляюсь с ней в меру сил. Например, приучила себя проверять всё по четыре раза.

Всем нейроотличным людям важно знать: они не плохие, не больные, их не нужно лечить. Необходимо только одно: знать и понимать свои особенности. Если окружающие перестанут требовать от всех «одинаковости» и «стандартности», примут, что жить и мыслить можно по иным законам, мир станет безопаснее и комфортнее для всех.