Игровой цикл: как удержать игрока у экрана

Вместе они замыкаются в долгосрочный цикл, который можно упрощённо описать так: открыл новую локацию — изучил её — поговорил с персонажами и отыскал секреты — победил боссов и мини-боссов — прокачался — оставил подсказки другим игрокам и пошёл дальше.

Краткосрочные и долгосрочные циклы образуют фундамент игры — или, как его называют сами разработчики, ядро геймплея, вокруг которого выстраивается всё остальное. В случае с Dark Souls это оружие, броня, классы, враги, дизайн локаций, сюжет — и всё те же боссы.

Все эти механики связывает то, что называют столпами (англ. pillars). Левел-дизайнер Макс Пирс (Ubisoft, CD Projekt Red) характеризует их как «главные элементы, которые игра исследует; эмоции, которые испытывают игроки». По сути, это всё те же циклы, но в вертикальном разрезе.

Пирс приводит в качестве примера столпы геймдизайна The Last of Us: крафтинг, история, AI-напарники, стелс. Каждый из них состоит из своего набора циклов — как небольших, так и долгосрочных, — но вместе они образуют ядро геймплея.

Стоит отметить, что формула всех игровых циклов примерно одинакова. Мэттью Крол, ведущий канала Extra Credits, сравнивает её с научным экспериментом: игрок наблюдает цель — видит препятствия — формирует стратегию — проигрывает — ищет причины проигрыша — пробует снова.

Тем не менее эта простая последовательность действий лежит в основе всего многообразия существующих игр. И, как показывает практика, чем раньше авторы определятся с её наполнением, тем лучше. Сырое ядро геймплея погубило немало амбициозных проектов.

Разработчики Anthem, например, признавались, что базовый геймплейный цикл, включая стрельбу и полёты, удалось сделать только в последний год перед релизом, — поэтому всё остальное, включая сюжет и прокачку, осталось незавершённым.

Как же отличить увлекательный игровой цикл от неудачного — заставляющего забросить игру буквально через полчаса после старта? Ответ прежде всего в умении разработчика поставить задачу.

Вижу цель — не вижу препятствий

Мэттью Крол замечает, что в ситуации, когда игрок не может понять, что ему делать дальше, он быстро начинает чувствовать себя потерянным и раздражённым. Поэтому ведущий Extra Credits советует на каждом этапе игры чётко телеграфировать цели и задачи, стоящие перед игроком.

Геральт ищет приёмную дочь Цири. Марио хочет спасти принцессу Пич и победить злодея Боузера. Челл пытается сбежать из-под контроля ГЛаДОС и покинуть лаборатории Aperture.

Всё это — долгосрочные задачи, дающие игроку мотивацию продолжать играть. Но задача может быть и не связана с сюжетом. Неслучайно после успеха Call of Duty 4: Modern Warfare в мультиплеерные шутеры стали массово внедрять систему прокачки. Она автоматически создаёт конечную цель — достичь максимального уровня.

Эта долгосрочная задача дробится на множество более мелких — среднесрочных и краткосрочных. Чтобы достичь потолка в прокачке, нужно набирать уровни. Чтобы набирать уровни, нужно выигрывать матчи. Чтобы выиграть матч, нужно убивать противников, захватывать контрольные точки и так далее.

И очень важно, чтобы игрок хорошо понимал стоящие перед ним цели на каждом из этих этапов. Марк Браун, ведущий канала Game Maker’s Toolkit, считает, что игроку стоит время от времени напоминать о сюрпризах и открытиях, которые ждут его впереди, — будь то разгадка сюжетной тайны или просто новая пушка.

Поэтому в первой Dark Souls вскоре после старта вы натыкаетесь на пока ещё запертые врата крепости Сена. Поэтому в меню выбора персонажа в Injustice или Mortal Kombat вы видите ещё не открытых героев. И по той же причине каждый эпизод Alan Wake и Quantum Break заканчивается клиффхэнгером.

Эти намёки разжигают любопытство игрока и побуждают его не бросать игру — но для того, чтобы увлечь его по-настоящему, нужны другие средства.

Повторение — мать мучения

В том же эссе об игровых циклах Марк Браун признался, что так и не прошёл Doom 2016 года. «[Игра] потрясающая! Её боевые механики — среди лучших за последние годы. Но в определённый момент я потерял интерес и так и не прошёл её», — говорит журналист.

Браун винит во всём однообразный темп игры. Серия Doom славится своим «спинномозговым» геймплеем, который требует от игрока ровно трёх вещей — быстро двигаться, метко стрелять и зрелищно добивать. Это делает игру отличным развлечением на вечер — но мешает ей по-настоящему затянуть игрока (тут стоит заметить, что это исключительно мнение Марка Брауна).

Как противоположность Doom Браун упоминает серию Uncharted. Она, как и The Last of Us, опирается сразу на несколько столпов: решение пазлов, платформинг, стелс, перестрелки и заскриптованные сцены. Naughty Dog плавно переходит от одного цикла к другому, прежде чем какой-то из них успеет надоесть игроку.

В Uncharted 2 неторопливое изучение древнего храма сменяется напряжённой городской перестрелкой, перестрелка — платформингом в железнодорожном депо, а платформинг — эпическим штурмом мчащегося на полном ходу поезда, где найдётся место и стрельбе, и акробатике, и сюжетной драме, и боссу-вертолёту.

Но чем цеплять публику тем играм, у которых нет такого разнообразия в геймплее (и бюджета голливудского блокбастера)? Разнообразием контента.

Hades не может похвастаться таким же ворохом взаимосвязанных механик, как, к примеру, Assassin’s Creed: Valhalla или Cyberpunk 2077. Но это не помешало ей попасть во всевозможные списки лучших игр 2020 года — потому что у неё есть проработанная история.

Главный герой Hades Загрей, сын греческого бога мёртвых Аида, пытается сбежать из загробного мира. Раз за разом он терпит неудачу и возвращается в дом отца — но после каждой его смерти мы встречаем новых персонажей, видим новые сценки с участием уже знакомых NPC и получаем новые кусочки игрового лора.

Для этого композитору и актёру озвучки Даррену Корбу понадобилось записать 20 тысяч строчек диалогов — большой объём для «рогалика», — но результат того стоил. Благодаря усилиям Корба (а также усилиям сценаристов) сюжет постоянно развивается — а значит, у пользователей есть стимул продолжать играть.

«Рогалики» (англ. roguelike) — хороший пример того, как выжать из простой механики десятки часов игрового процесса. В основе жанра лежит всего два принципа:

• После смерти игрок начинает с первого уровня.
• Уровни генерируются процедурно, то есть случайным образом.

Чтобы игрокам не надоело раз за разом начинать заново, авторы буквально заваливают их контентом: оружием, бонусами, боссами, разными типами врагов и локаций, испытаниями и секретными комнатами. В итоге простой bullet-hell Synthetik или экшен-платформер Dead Cells способен затянуть сильнее, чем многие AAA-блокбастеры, — ведь тяжело забросить игру, пока не попробуешь всё, что она способна предложить.

И тут очень важно не переборщить с количеством механик или объёмом контента. Ведь в погоне за вниманием публики или собственными амбициями очень легко упустить главное — суть игрового процесса.

Когда море по колено

В 2008 году, после четырёх лет напряжённого ожидания, вышла Spore — симулятор бога, где вверенный вам биологический вид эволюционировал от клетки до галактической цивилизации. После релиза игру встретили прохладные отзывы критиков и аудитории.

Спустя ещё пять лет Сорен Джонсон, ветеран серии Civilization и один из участников разработки Spore, попробовал определить причины провала игры. По мнению геймдизайнера, к неудаче привёл прежде всего конфликт между двумя главными идеями проекта: процедурной генерацией и многоуровневым геймплеем.

Первая идея заключалась в том, что весь контент в игре создаётся алгоритмами, которые будут выполнять ту же функцию, что и молекулы ДНК. Вторая идея свелась к тому, что игровая кампания будет делиться на пять эволюционных ступеней: «Клетка», «Существо», «Племя», «Цивилизация» и «Космос».

«Главная проблема Spore в том, что геймплей на каждой стадии был недостаточно глубоким, потому что команда работала над пятью играми одновременно», — писал разработчик. На каждом этапе игроков встречали новый интерфейс, новое управление, новые термины, новые цели — и ничто из этого не было проработано на должном уровне.

Это был океан механик глубиной с лужу. Более того, на поздних стадиях игры из-за фокуса на социальном аспекте на задний план уходила вторая главная идея Spore — процедурная генерация. Впрочем, она и так играла скорее косметическую роль, ведь внешний вид существ никак не влияет на геймплей и нужен только для самовыражения игрока.

Этот конфликт между двумя основными целями игры геймдизайнер Алекс Жаффе (Riot Games) называет «проклятой проблемой геймдизайна». Разработчик приводит в пример ещё один проект, столкнувшийся с той же дилеммой, — Diablo III.

Летом 2012 года в игре начал работать аукцион, где игроки могли продавать найденные предметы за игровые деньги и покупать за реальные. Нововведение должно было искоренить продажу лута на сторонних сайтах (и принести процент от продаж Blizzard) — но оно шло вразрез с остальными механиками.

Базовый игровой цикл Diablo выглядит так: игрок убивает монстров в подземельях — находит лут — улучшает с его помощью персонажа. С приходом аукциона первые два этапа — убийство монстров и поиск лута — оказались необязательными.

И Джонсон, и Жаффе предлагают одинаковое решение проблемы: «Не бойтесь отказываться от изначального видения проекта». Так и поступила Blizzard, которая осенью 2013 года объявила о закрытии аукциона. Поклонники встретили это решение с восторгом — и некоторых оно даже побудило вернуться в игру.