Цифровая персонализация помогает образованию или загоняет в информационный пузырь?

Из этой статьи вы узнаете:

• как связаны цифровизация и персонализация;
• правда ли, что персонализация обучения — история только для частных школ и внедрить её в массовые школы невозможно;
• о роли педагога в персонализированном обучении;
• почему рискованно слепо доверять алгоритмам.

Идея персонализации не нова и берёт своё начало из трудов гуманистов прошлого: учащийся — не объект, а субъект в обучении, он принимает ответственность за то, чему и как учиться, ставит цели и выбирает пути их достижения, соответствующие его личным качествам, опыту и ценностям. А образовательная программа в идеале помогает ему это осуществить.

Кажется, что развитие цифровых технологий очень способствует персонализации. Уже сейчас используются системы и алгоритмы, рекомендующие пользователю релевантный для него учебный контент и даже подстраивающие программу обучения под его уровень знаний и предпочтения.

Но действительно ли цифровые средства — хорошие помощники в развитии субъектности учащихся? Какая роль остаётся учителю или преподавателю, если любую информацию можно получить через компьютер? И вообще, возможно ли внедрить персонализацию в массовое образование или она останется фишкой частных гимназий и самых инновационных вузов?

Сложные вопросы и риски, связанные с внедрением цифровых систем персонализации, обсудили эксперты на конференции «Современная {цифровая} дидактика — 2022», которую организовал МГПУ. Рассказываем, какие мнения прозвучали на панельной дискуссии «Персонализированное образование в условиях цифровизации».

Цифровые решения и персонализация: какова связь?

Модератор дискуссии Екатерина Калинина, главный методолог «СберОбразования», предложила начать с вопроса, насколько вообще цифровые инструменты полезны для решения актуальных задач образования.

Заместитель директора Института образования Томского государственного университета Сергей Степанов заметил, что в современном мире простая передача знаний теряет свою ценность. И гораздо большее значение сейчас имеют навыки самоорганизации — целеполагание, планирование и самостоятельность, умение принимать решения и нести за них ответственность. Как развивать эти навыки — вызов для современной дидактики, считает спикер:

По словам Степанова, цифровые решения в этих условиях играют такую же роль, как и любые средства обучения во все времена — они призваны помочь в достижении образовательной цели.

Спикер рассказал, что лаборатория Института образования ТГУ как раз занимается вопросами, как привести педагогические практики прошлого в соответствие актуальной человекоцентричной парадигме — в том числе с помощью цифровых средств.

Например, по словам Степанова, можно предложить первокурсникам навигатор образовательных ресурсов, который поможет им включиться в университетскую среду и использовать все её возможности. Этот инструмент способен оптимизировать поиск нужных ресурсов, но он всё равно не заменит личный контакт студента, например, с тьютором. По мнению спикера, только в общении с человеком можно понять про себя что-то важное, найти личный смысл в обучении — а без этого цифровое средство просто теряет свою ценность. «Наша позиция в том, что практики индивидуализации, обращённые именно к человеку, требуют индивидуального образовательного маршрута. Но заходить в этот индивидуальный образовательный маршрут человек сможет только через коммуникацию с другим человеком», — сказал Сергей Степанов.

Читайте также:

«Для студентов иногда самым важным результатом оказывается эмоциональная поддержка»

Возможна ли персонализация в массовой школе?

Можно ли массово внедрить персонализацию в школьном образовании? Своим мнением поделилась Светлана Антонова, методист дирекции методологии и образовательных программ «СберОбразования», — она руководила проектом по внедрению персонализированной модели образования в школах.

По словам Светланы, на практике здесь действительно возникают вопросы: если в классе 30 человек, каким образом выстроить процесс так, чтобы каждый ученик мог выбрать свою цель и образовательную траекторию? Возможно ли это вообще? И какое место в такой системе будет занимать учитель?

Однако спикер считает, что персонализация возможна не только в частных школах. Светлана Антонова рассказала, что множество образовательных учреждений уже внедряют инструменты персонализации, насколько это позволяют федеральные стандарты и другие школьные условия. Среди них, например, муниципальная гимназия «Корифей» в Екатеринбурге и Нижегородская авторская академическая школа.

По словам спикера, в первую очередь здесь важна не организационная форма школы, а то, как взаимодействуют друг с другом педагоги, администраторы и ученики:

Второй весомый фактор персонализации, который назвала Светлана Антонова, — личный выбор учителя. Персонализацию не получится «спустить сверху», педагогу важно самому понимать, в чём её смысл и ценность, чтобы успешно персонализировать обучение в своём классе.

Также Светлана озвучила третий фактор, который уже называл ранее Сергей Степанов: для раскрытия личностного потенциала ученикам необходимы навыки самоорганизации и саморефлексии.

Правда, вопрос «Как это всё реализовать, когда в классе 30 учеников?» остаётся острым. Как раз здесь, считает спикер, и способны помочь цифровые инструменты — они могут собирать и анализировать данные об интересах и потребностях ребёнка, подсказывать, каких навыков ему не хватает и каким образом их можно развить. Светлана также согласилась с Сергеем Степановым в том, что технологии ни в коем случае не заменят человека — так как ценность личного взаимодействия, партнёрства и совместной деятельности нельзя отрицать.

Читайте также:

Нужны ли индивидуальные образовательные траектории в массовой школе? Мнения экспертов

Какова роль учителя в персонализированном обучении

Если при персонализации учащиеся берут на себя большую ответственность за проектирование образовательного пути, снимает ли это ответственность с учителя?

Академический директор частной школы «Династия» Дмитрий Нестеренко считает, что это далеко не так. Ответственность учителя остаётся, хотя видоизменяется его роль в обучении, а в отношениях ученика и педагога появляется третье звено — цифровое устройство.

Кроме того, по мнению Дмитрия Нестеренко, у педагога остаётся важная воспитательная задача — он может стать ролевой моделью, той личностью, на которую ученик ориентируется. Также, считает академический директор «Династии», только человек способен справиться с задачей, связанной с эмоциональным интеллектом, эмпатией, и только человек может научить другого человека управлять собой, адаптироваться к изменчивому миру.

Чем вредят цифровые системы персонализации

Среди цифровых решений, с помощью которых реализуется персонализация, популярнее всего рекомендательные системы. Они собирают данные о поведении и предпочтениях учащегося, обрабатывают их и рекомендуют пользователю специально подобранный под него контент — например, курсы и материалы на определённую тему. Также сейчас развиваются адаптивные системы, способные подстраиваться под запросы, уровень знаний и скорость обучения студента.

И те и другие решения уже применяются в онлайн-обучении и в ряде вузов. По словам Елены Друговой, научного сотрудника центра социологии высшего образования НИУ ВШЭ, основная функция этих систем — имитировать индивидуальное внимание преподавателя или тьютора, когда учащийся взаимодействует лишь с компьютером. Существуют исследования, доказывающие, что адаптивное обучение действительно может положительно влиять на академические успехи и мотивацию студентов.

Однако с использованием подобных систем связаны и некоторые риски. Елена рассказала о моментах, требующих особого внимания:

• Право собственности на личные данные и конфиденциальность. Цифровые решения, используемые для персонализации, могут собирать и анализировать огромный объём информации: историю действий и реакций пользователя, его местоположение, внешность и голос. «Конфиденциальность становится серой зоной. Кто владеет этими данными, кто имеет право их интерпретировать, как он имеет право их интерпретировать?» — замечает спикер.
• Непрозрачность рекомендательных систем. По словам Елены, ещё один сложный вопрос — насколько вообще можно доверять выводам цифровых систем. Искусственный интеллект собирает профиль учащегося, присваивает ему определённые характеристики, однако мы не всегда можем точно сказать, как действуют его алгоритмы. И это значит, что выводы системы могут оказаться неточными или ошибочными.
• Степень контроля системы учащимся. Спикер отмечает, что если пользователь не может самостоятельно управлять рекомендациями цифрового средства, это способно вызвать фрустрацию и ощущение пассивности: «Не я управляю своим обучением, а мной управляют». С другой стороны, если система оставляет слишком много вариантов для самостоятельного выбора, тоже возникает проблема — принятие решений требует от человека когнитивных издержек. По словам Елены, какая степень контроля окажется оптимальной — открытый вопрос для исследователей.
• Эффект информационного пузыря. Человек в поиске информации нередко отфильтровывает альтернативные идеи и убеждения, выбирая только то, что помогает ему сохранять собственную привычную картину мира. А системы персонализации (как и любые поисковые системы, к слову) укрепляют эти «информационные пузыри» — ведь их рекомендации основаны на прошлых действиях и реакциях пользователя. Из-за этого, считает Елена Другова, учащийся рискует лишиться инсайтов, которые могли бы возникнуть при встрече с чем-то новым и неожиданным.
• Предвзятость доверия. По словам спикера, это ещё один психологический эффект — мы неосознанно доверяем верхним позициям в поисковой выдаче: «Если эта ссылка наверху, значит, она лучше всего отвечает на мой запрос и будет мне полезна». Однако рекомендательные алгоритмы работают по своим правилам, и для разных людей по одному и тому же запросу составляют разные выдачи. И здесь опять возникают проблемы непрозрачности систем, «информационного пузыря» и степени контроля.
• Деградация навыков. Рекомендательные и адаптивные системы подают информацию в наиболее доступной учащемуся форме. Но всегда ли это полезно? «Если это какая-то рекомендательная система в области онлайн-покупок — это хорошо, вам предлагают что-то, что соответствует вашему запросу, вам не надо много думать. Но образование — это не просто переваривание информации, сохранение её, воспроизведение. Мы ожидаем, что учебная информация будет подвергнута критическому размышлению, более глубокому пониманию и усвоению», — считает Елена. По её мнению, системы персонализации в их текущем виде могут навредить тому, как учащийся получает образовательный опыт, ослабить его умение учиться.

Елена Другова добавила, что средства персонализации, конечно, нацелены на то, чтобы человек чувствовал свою важность в процессе обучения, принимал на себя активную роль и развивался как личность. Однако, по словам спикера, становится заметно, что эти цели с трудом реализуются в цифровой среде — здесь обнаруживаются ограничения и подводные камни, которые исследователям не стоит игнорировать.

Почему нас пугает новая цифровая реальность

В завершение дискуссии Дмитрий Нестеренко согласился с тем, что возможна ситуация, когда цифровые инструменты станут только мешать персонализации, а не способствовать ей — «будут воспитывать привычку полагаться на какие-то костыли». Однако он заметил, что новые технологии, меняющие образовательный процесс, — это лишь один из вызовов, с которыми общество сталкивалось уже неоднократно:

По словам Дмитрия, цифровые инструменты персонализации закономерно вызывают опасения, потому что мы пока не поняли, как их правильно проектировать и как использовать. Но, как и другие технологические новшества, «это новая реальность, в которой нам жить». Поэтому исследователям и педагогам-практикам придётся искать ответы на многие вопросы: например, как разрабатывать задания, если любую информацию можно нагуглить, и как развивать субъектность учащихся в цифровой среде.