Необычная практика: как учителя истории развивают эмпатию у учеников

Зачем нужна ожившая история

Практика, к которой прибег Стивен Волк, в англоязычной образовательной литературе называется living history, что можно перевести как «живая история» или «ожившая история». Впервые применять этот подход стали в США в начале XX века. Исследователи полагают, что восходит эта идея к эмпирическому обучению (англ. experiential learning) Джона Дьюи. Этот американский философ и педагог верил, что обучение более эффективно, когда ученик переживает изучаемое на собственном опыте, а не просто слушая лекции.

Суть «ожившей истории», как видно из примера с проектом «Аватар», — в том, чтобы воссоздать жизнь людей из другой эпохи через исследование и личную интерпретацию исторических данных. Она может быть:

• От третьего лица — интерпретатор одевается в одежду периода, который исследует, но рассказывает о жизни в ту эпоху языком, понятным современному человеку. Например, играющий роль может сказать: «Сейчас я готовлю похлёбку так же, как домохозяйки или слуги готовили её в семнадцатом веке. Сегодня мы назвали бы это блюдо просто супом».
• От первого лица — когда надо не только имитировать костюмы былых эпох, но и воссоздать их быт, мысли и поведение. Говорят они, как следует из названия метода, от первого лица: «Я построил этот дом в прошлом году» (хотя «прошлый год» при этом может быть, например, 1650-м) и так далее. Персонажем может быть как известная личность, например Наполеон, так и обычные люди, скажем, американский солдат времён Войны за независимость. Именно интерпретацию от первого лица, только в онлайн-формате, устроили студенты Стивена Волка.

Среди плюсов такого подхода называют высокую степень погружения в изучаемый материал: ученики начинают ощущать себя практически полноправными участниками исторического события. Необычность формата увлекает учащихся и мотивирует проводить самостоятельное исследование темы.

Какие подходы используют к «ожившей истории»

Примеров использования такого увлекательного формата обучения немало — и за рубежом, и в России.

История как игра

Во многих вузах и школах США применяют методику Reacting to the Past (англ. — «Реагируя на прошлое»), разработанную профессором истории из Барнардского колледжа Марком Карнсом. Проект Карнса включает больше десяти придуманных им и его коллегами ролевых игр на разные исторические темы. Среди них, например, «Руссо, Бёрк и Великая французская революция» или «Конституционный конвент 1787 года. Построение американской республики».

В набор для игры входят книги для студентов и педагогов с хронологией исторических событий и их общим контекстом, списки для чтения, первичные источники и рекомендации по письменной и устной работе. Студенты принимают на себя определённую роль и участвуют в дебатах друг с другом — фактически их задача заключается в том, чтобы переспорить оппонентов и грамотно донести идеи своего персонажа до других.

Карнс объяснял, что идея пришла к нему, когда, казалось бы, условия для преподавания были идеальными: хорошие ученики, небольшие классы, отличные методические материалы — но не хватало какой-то искры.

Чтобы вовлечь учеников в работу, Карнс и придумал Reacting to The Past. Всё изменилось — сама структура занятий теперь заставляла учеников активно участвовать в обсуждениях. «Это другой учебный подход. Ты не просто читаешь „Государство“ [Платона] и другие великие работы. Ты проживаешь их», — сказала одна из его студенток.

В России таких методических пособий пока нет, но формат «ожившей истории» активно используют в играх. Например, отечественным аналогом может послужить настольная игра по советской истории «74», участники которой «проживают» крупные исторические события. Ещё один пример — онлайн-игры на сайте образовательного проекта «Арзамас». Например, в одной из них игрокам нужно заключать династические браки (выбирать супругов сыну, дочерям и племянницам Петра I), чтобы разобраться в генеалогии Романовых и внешней политике страны в XVIII веке.

История как театр

В британском Гэмпшире выпускник Оксфорда Нил Бейтс проводит уроки для старшеклассников в костюме разных исторических персонажей. Например, для рассказа о США времён Великой депрессии он переоделся во Флоренс Томпсон — женщину со знаменитой фотографии «Мать-переселенка». Ещё один персонаж Бейтса — английский политик Сесил Родс, организовавший колонизацию ЮАР. А в другой раз он перевоплотился в капитана невольничьего судна «Зонг», на котором произошла печально известная бойня 1781 года.

Этот подход близок и московскому педагогу Александру Оджо. Первое похожее занятие, посвящённое Древней Греции, он провёл в хитоне, который сделал из обычной простыни. На этом педагог не остановился: на уроках он появлялся и в доспехах, и в офицерском мундире, которые одалживал у музеев. В комментарии для Mos.ru он отмечал, что хотел бы в дальнейшем подключить к таким интерактивным урокам учеников: они могли бы и сами примерять исторические костюмы и роли, изучать характеры и жизнь своих героев.

В некоторых российских вузах история также «оживает». Например, в Московском городском университете устраивали суд над доминиканским монахом Джироламо Савонаролой, защитником обездоленных и обличителем пороков церкви. Один студент выступил от лица прокурора, ещё одна студентка была адвокатом. А в качестве свидетелей на суд «явились», например, король Карл VIII и художник Сандро Боттичелли.

Впрочем, «ожившая история» — это не всегда весело и увлекательно.

Чем может навредить ожившая история

Нередко попытки реконструировать прошлое на уроках оборачивались курьёзами, а иногда — громкими скандалами и, вероятно, даже психологическими травмами для учащихся.

В 2011 году в американском Огайо учитель попросил десятилетних темнокожих учеников сыграть африканских невольников, чтобы они лучше поняли, что такое аукцион рабов. В 2017 году в Джорджии пятиклассники перенеслись во времена Гражданской войны. Один из них оделся как владелец плантации и сказал темнокожему однокласснику: «Ты — мой раб». А в 2018 году в Нью-Йорке белый учитель заставил учеников-афроамериканцев лечь на пол, а затем ставил ногу им на спины, чтобы показать, «на что было похоже рабство».

Но, пожалуй, самая громкая и пугающая история такого рода произошла в 1967 году в калифорнийском Пало-Альто. В одной из местных школ преподавал историю Рон Джонс, любимчик учеников. Во время изучения Второй мировой десятиклассники стали удивлённо спрашивать его: почему немцы закрывали глаза на ужасы нацизма, а после войны уверяли, что ничего не знали о холокосте, хотя евреи были для многих соседями и друзьями? «Это прекрасный вопрос. Мы обсудим это в понедельник», — сказал Джонс.

В понедельник учитель начал рассказывать подросткам о важности дисциплины. Балерины, художники, баскетболисты — без самоконтроля никто из них не способен добиться высот, объяснял Джонс.

Педагог рассчитывал ограничить эксперимент одним днём, но войдя в класс на следующее утро, увидел учеников сидящими ровно в той позиции, которой он их обучил. Джонс решил продлить эксперимент на неделю. Он рассказал школьникам о силе единства, а после этого приказал в унисон кричать: «Сила в дисциплине!», «Сила в общности!» К этим девизам он добавил особый жест, которым ученики стали приветствовать друг друга.

Джонс объяснил, что наиболее верные участники движения заслужат в конце эксперимента высшую оценку. Те, кто не будет ему сопротивляться, но и не проявит активность, получат тройки. А те, кто решится быть в оппозиции, будут «сосланы» в библиотеку. Впрочем, если диссиденты устроят революцию и она победит, они тоже получат пятёрки. Однако для защиты от восстания Джонс создал из нескольких учеников тайную «полицию», которая докладывала о любом подозрительном поведении.

В последний день эксперимента учитель собрал участников в аудитории перед телевизором, который, однако, ничего не показывал. Несколько минут прошли в тишине. Ученики стали испытывать дискомфорт. Спустя некоторое время на экране начался фильм… о нацистской Германии.

Джонс признался, что никакой партии не существует, а то, что было, — это его импровизированный эксперимент. Он хотел показать, как легко манипулировать группой людей, объединённых авторитарным лидером. Некоторые школьники начали плакать, другие вставали и уходили из аудитории, но большая часть сидела в молчаливом недоумении.

Ни Джонс, ни его ученики долгое время не рассказывали об этом эксперименте. Спустя почти десять лет, в 1976 году, Джонс рассказал о нём в эссе. Вскоре эта история стала известна на весь мир и послужила сюжетом для многих фильмов и книг. Среди них — «Эксперимент-2: Волна».

Как подготовиться к исторической реконструкции на уроке и не навредить ученикам

«Ожившая история» не должна служить «подмене критического мышления эмоциями», считают противники этого подхода. Кроме того, они отмечают, что эта практика может травмировать психику детей. Особенно — когда в такой исторической реконструкции дети выступают в роли жертв, например рабов.

Но и отождествляя себя с ролью угнетателя, ребёнок может получить глубокий психологический вред, уверена Кори Райт-Мейли, преподавательница канадского Университета Святой Марии. «Нельзя натравливать одних детей на других», — считает она.

К интерпретациям от первого лица нужно подходить ответственно и с большой подготовкой. Журнал Learning for Justice среди прочего даёт такие рекомендации:

• избегайте ролевых игр, которые могут привести к психическим травмам;
• не распределяйте детей по группам, в которых воспроизводятся реальные насильственные отношения из прошлого;
• не забывайте напомнить детям, чтобы они вышли из роли по окончании игры.

Проект Zinn Education дополняет эти советы принципами исторических ролевых игр. Такие игры должны:

• Изучать сложный общественный феномен, например, социальное разделение, экономическое неравенство или эксплуатацию окружающей среды.
• Рассказывать правду о настоящем и прошлом, в том числе проливая свет на истории людей и групп, чей образ сегодня упрощают, о которых говорят недостаточно или не говорят вообще.
• Повышать готовность детей совершать справедливые поступки и развивать их эмпатию и чувство солидарности, сводя на нет цинизм и укрепляя их готовность к гражданскому активизму.

И, конечно, учителя никогда не должны навязывать ученикам определённые роли, если те отказываются их принять из-за дискомфорта. Если же им выпала роль персонажей, которые подвергались давлению, дети не обязаны воспроизводить этот травматический опыт. Вместо этого они могли бы показать таких героев, например, с точки зрения их готовности к сопротивлению. А те, кому выпала роль персонажей, которые проявляли насилие к другим людям, не обязаны вживаться в неё и проявлять симпатию к своим «антигероям».

Наконец, учитель должен не забывать, что главная цель таких практик — воспроизводить прошлое с максимальной исторической достоверностью, пишет теоретик образования Уильям Фетско в книге «Живая история в классе». При подготовке к такому уроку учитель должен тщательно исследовать источники. Сама интерпретация неизбежно добавит игре личный характер, но в её основе должна лежать историческая точность.