«Ты же пойдёшь рожать»: какие барьеры не пускают девушек в инженерию и IT

Стереотипное разделение профессий на мужские и женские сегодня, за редкими исключениями, не отражает никаких физических различий между полами. Тем не менее оно сохраняется: в школе работают в основном учительницы, а воспитатель-мужчина в российском детском саду — вообще большая редкость. Представляя себе гендиректора крупной фирмы, мы чаще подумаем о мужчине. А вот руководителя HR‑отдела, скорее всего, представим себе женщиной. В команде разработчиков нового промышленного робота будут в основном мужчины, а писать пресс-релизы об их достижениях в PR-службе — вероятно, женщины…

При этом правовых барьеров на пути женщин в «мужские» профессии (и наоборот) не стоит: никто не запрещает девочкам увлекаться математикой и физикой, поступать на инженерные факультеты, работать в IT и науке. Что ограничивает приток женщин в научно-техническую сферу и почему сложившаяся ситуация на самом деле вредит всем, в интервью рассказала исследовательница Наталья Малошонок.

Наталья Малошонок

Кандидат социологических наук, старший научный сотрудник Центра социологии высшего образования Высшей школы экономики. Изучала различные аспекты студенческой вовлечённости, образовательного неравенства, академического мошенничества.

В этом году научная группа под руководством Натальи начала исследовательский проект «Роль гендерных стереотипов в выборе будущей профессии и опыте обучения девушек на инженерно-технических направлениях подготовки в российских вузах» при поддержке Российского научного фонда.

— Насколько распространены в российском обществе стереотипы о гендере и профессии?

— Они действительно есть, особенно в том, что касается инженерии. Считается, что мальчики имеют больше способностей к этому виду деятельности и, соответственно, более предрасположены к успеху в этих профессиях.

Но то, насколько присутствуют эти стереотипы в обществе, — довольно сложный вопрос. Боюсь, когда мы спрашиваем напрямую: «Как вы считаете, мальчики или девочки лучше в математике?» — не все могут честно ответить по поводу своих убеждений. В опросах студентов большинство говорят: «У девушек и юношей одинаковые способности». Но когда мы проводим качественные интервью, то можем увидеть неосознанные убеждения. У нас есть результаты как количественного исследования, так и качественного.

— Как стереотипы о мужских и женских профессиях отражаются на образовании?

— Проблемы с гендерной сегрегацией в инженерно-технической области возникают на трёх этапах.

Во-первых, гораздо меньше девушек выбирают инженерные специальности в качестве будущей профессии.

Зарубежные исследования показывают, что очень большую роль в этом, конечно, играют гендерные стереотипы. Если взять маленьких мальчиков и девочек, то они будут демонстрировать примерно одинаковые способности к математике. Но с возрастом возникает разрыв: девушки меньше проявляют интерес к точным наукам и показывают результаты ниже. Это говорит о том, что среда, в которой они находятся, влияет на них.

Причём, на мой взгляд, влияние не только прямое, когда взрослые говорят: «Ты же девочка, тебе не нужна эта математика, подумай о своей красоте, выбери „девичью“ специальность». Необязательно это говорить.

Второй этап — во время обучения. Даже если девушка выбрала инженерную специальность, то, возможно, барьер будет именно в том, чтобы окончить вуз по этой специальности.

— Как это понимать?

— По этому поводу есть противоречивые результаты. Некоторые исследования показывают, что у девушек меньше шансов окончить программу в силу разных обстоятельств. Они сталкиваются с агрессивной средой, микроагрессией и теми же гендерными стереотипами в свой адрес. То есть технические факультеты для девушек — не самая приятная среда. Само по себе то, что из 25 человек в группе девушек будет трое-четверо, влияет негативно. Также они могут не видеть для себя ролевой модели. Если инженеры — в основном мужчины, а успешных женщин-инженеров вокруг нет, это тоже будет барьером.

Третий уровень — какой процент из выпустившихся девушек-инженеров идёт работать по специальности. Тут тоже есть свои барьеры, но в наших исследованиях мы сосредотачивались на более ранних этапах.

— Расскажите подробнее о ваших результатах. В чём именно может выражаться агрессивность среды по отношению к студенткам?

— Мы увидели, что девушки испытывают давление, сталкиваются с неблагоприятным климатом на таких образовательных программах. Это снисходительное отношение преподавателей и одногруппников. Преподаватели могут сказать: «Поставлю тебе оценку, не буду особо обращать внимание, ты же пойдёшь рожать, а не в профессию работать». Те же стереотипы воспроизводят одногруппники.

Второй аспект — сексуальная объективизация. Это мы тоже видим в интервью и с юношами, и с девушками. Это разговоры о том, что девушкам ставят высокие оценки за короткие юбки на экзаменах, «за красивые глаза». Всё это идёт вместе с принижением способностей, и важность обучения, важность будущей профессии для девушек тоже принижаются.

Но мы всё же установили, что мужчины имеют больше вероятность быть отсеянными с программы, чем женщины, даже на инженерно-технических направлениях. В отсеве женщин играют роль стереотипы: если девушка думает, что, по мнению её одногруппников, девушки меньше способны к математике, то для неё повышается вероятность быть отчисленной.

— А почему тогда юношей отчисляют чаще?

— Такая диспропорция в отчислении характерна для всех специальностей. И это показывает, как гендерные стереотипы влияют на юношей.

Есть исследования, которые показывают различия в мужском и женском стилях обучения (не только в вузах, но и в школах). При женском стиле обучения успех достигается через тяжёлую работу, усердную учёбу и так далее.

Диспропорция, когда мужчины чаще отчисляются из университетов, может быть связана с этим. Вероятно, юноши слишком полагаются на свои способности и недооценивают количество усилий, которые нужно приложить, чтобы получить хорошую оценку. Трудно сказать, насколько это распространённое явление, но в интервью мы видим такие ситуации: способный парень пришёл в университет, увидел, что он сильнее всех своих одногруппников, перестал учиться и через некоторое время оказался под угрозой отчисления.

— Раз никаких формальных барьеров для обучения женщин нет, легко сделать вывод, что и не надо тянуть насильно — в инженерно-технические профессии приходят самые мотивированные, а остальные, значит, просто не хотели. Есть ли у гендерного дисбаланса в научных и инженерных профессиях какие-то опасные последствия?

— Сегодня все страны делают ставку на инженерные профессии как источник инноваций, которые позволяют быть глобально конкурентоспособными. И у нас в России тоже большой акцент на этом — почти половина бюджетных мест выделяются на специальности инженерной группы. Это большие государственные деньги.

При этом есть большой отсев с этих программ, и потом качеством подготовки инженеров довольны не все работодатели. Смотрите: никакой врождённой разницы в способностях к точным наукам у мужчин и женщин нет, значит, девушки могут составить половину квалифицированных инженеров и производить инновации. А сейчас они составляют лишь четверть в вузах при поступлении, до конца доходят ещё меньше. То есть мы теряем возможные кадры. И это действительно экономические потери для страны.

— Как вам кажется, в академическом сообществе воспринимают эту проблему всерьёз?

— Пока это довольно новая тема и для нашей группы. Но так как мы выиграли грант РНФ, думаю, это показывает — в целом положительная динамика присутствует. Есть люди, которые понимают, в чём состоит проблема.

Но и в академическом сообществе есть те, кто при обсуждении гендерного неравенства в науке говорит: «А что мешает женщинам публиковаться и достигать таких же результатов, как мужчине?» Причём об этом нередко говорят женщины, то есть они не видят, что для мужчин карьерные условия в науке более благоприятные, чем для них.

В науке во многом тоже неблагополучная среда для женщин. Я этой темой не занималась, могу только предположить, какие есть барьеры, но вижу, что проблема существует.

— Встречается мнение, что в России в научно-технической сфере гендерный дисбаланс не такой сильный, как за рубежом: всё-таки в советское время женщины достаточно рано получили право учиться и возможность работать наравне с мужчинами, в том числе и в науке, и в инженерии. На ваш взгляд, это наследие сыграло позитивную роль или скорее маскирует проблемы?

— На эту тему есть статья Ирины Антощук. Она называет это «мифом о гендерном равенстве в инженерии» и объясняет, что на самом деле равенства даже в советское время не было. Численно — да, пропорция девушек, которые поступали на инженерные направления подготовки, достигала 60%, и в целом много женщин было вовлечено в эту профессию. Но всё равно они занимали более низкие позиции, у них были меньше зарплаты. После развала СССР доля студенток на этих направлениях падает, и сейчас только около четверти поступающих на специальности инженерной группы составляют девушки.

Отдельные успешные примеры были и есть всегда. Но считать их нормой — ошибка выжившего, как в тех историях про дельфинов, которые кого-то из утопающих толкают вверх, а кого-то вниз. Мы не знаем, сколько женщин не смогли преодолеть барьеры, которые явно выше для женщин, чем для мужчин.

— Одна из самых заметных диспропорций — малая доля девочек на олимпиадах школьников, особенно по информатике. Какие у этого могут быть причины?

— Девушки менее уверены в своих способностях и, соответственно, будут избегать сложных ситуаций. Ведь олимпиады предполагают более сложные задания, чем школьные, они не обязательны. И девушки делают выбор в соответствии с угрозой подтверждения стереотипов: «Чтобы не проиграть, я лучше не пойду».

Угроза подтверждения стереотипов — это теоретическая рамка, на которую мы опираемся в своих исследованиях.

В случае учёбы это, соответственно, повлияет на результаты экзамена или на то, что ты будешь избегать каких-то сложных задач, просто боясь, что не решишь их и этим провалом подтвердишь стереотип.

— Есть подтверждения тому, что такое психологическое самоограничение действительно существует?

— Да, многие исследования подтверждают эту рамку. Например, есть пример с шахматами. В эксперимент выбрали женщин и мужчин, которые играли примерно на одном уровне. Участники играли две онлайн-игры с тем же оппонентом противоположного пола, но думали, что играют с разными людьми. Им говорили, что одну игру они играют с оппонентом того же пола, что и они, вторую — с оппонентом противоположного пола. В контрольной группе информацию о поле соперника не сообщали. Когда женщины не знали пол своего оппонента или считали (ложно), что играют с женщиной, они играли так же хорошо, как и мужчины. Когда же они знали, что играют против мужчины, то их результаты были существенно хуже.

Могу привести пример и из нашего исследования. Девушка и юноша, которых мы интервьюировали, оказались фактически в одинаковом положении: оба прошли на олимпиаду, почти не готовились к ней, но победили. И девушка говорила в интервью: «Мне было интересно попробовать, с нуля поучаствовать, я вообще не готовилась, только полистала книжки накануне. Мне повезло!» А мальчик описывал ситуацию так: «Вот я не готовился, пошёл на олимпиаду и за счёт своих школьных знаний выиграл». То есть, получив хороший результат, девушки чаще считают, что это произошло не благодаря их способностям и знаниям, а им просто повезло.

— Известны ли вам примеры успешной борьбы с такими стереотипами в академии или на школьном уровне?

— У нас есть задача изучить такие кейсы в рамках гранта, но мы пока к ней не приступали. Будем делать обзоры интервенций, которые могли бы помочь девушкам сделать выбор в пользу инженерных специальностей и комфортнее учиться в университете.

Но уже из нашего качественного исследования видно, что отношения между одногруппниками, между преподавателями и студентами могут быть проблемой для студенток. Может быть, нужно регулировать эти условия в самих университетах, прописывая нормы поведения, чтобы какие-то высказывания по отношению к гендеру считались недопустимыми. Мне кажется, этого не хватает сейчас, и это могло бы способствовать решению проблемы.

— Расскажите, какие результаты вы рассчитываете получить по итогам вашего проекта?

— Конкурс РНФ, в рамках которого был поддержан наш проект, нацелен на развитие новых направлений внутри состоявшихся научных коллективов. Для нас это хорошая возможность для того, чтобы закрепить данное научное направление в нашем центре.

В предыдущих проектах мы уже собрали количественные и качественные данные о гендерной тематике в инженерии. В рамках гранта мы будем использовать эти данные для подготовки четырёх статей в российские и зарубежные рецензируемые научные журналы.

Одну статью мы уже написали и подали в феврале в журнал European Journal of Engineering Education. Она представляет российский контекст и особенности восприятия темы гендерного неравенства в инженерии российскими студентами. Во второй статье мы попробуем объяснить, как гендерные стереотипы могут влиять на учебное поведение девушек и юношей. В частности, мы попробуем предположить причины высокого отсева юношей с инженерных направлений в России по сравнению с девушками. Третья статья посвящена особенностям выбора девушками инженерных направлений подготовки.

А в четвёртой статье мы планируем систематизировать имеющиеся мировые практики преодоления гендерного разрыва в выборе направлений подготовки в области STEM и выработать рекомендации по повышению интереса девушек к данным направлениям, которые могут быть реализованы в России.

Справка

В таблице ниже — примеры специальностей, на которые поступило в 2021 году более чем 67% девушек или юношей, а также «нейтральных» — на них распределение по полу было более-менее сбалансированным. Полные таблицы, подготовленные Натальей Малошонок по данным статистики Минобрнауки, доступны по ссылке.

Какие направления подготовки бакалавриата выбрали юноши и девушки в российских вузах в 2021 году

Источник данных: сведения из формы N ВПО-1 «Сведения об организации, осуществляющей образовательную деятельность по образовательным программам высшего образования — программам бакалавриата, программам специалитета, программам магистратуры» на 2021 год на сайте Министерства науки и высшего образования.