Ненадёжные рассказчики: в играх, кино и литературе

Бегство от истины. Термины и классификации

Несмотря на солидную родословную ненадёжного рассказчика, подробно его описали только в 1961 году — это сделал критик Уэйн Бут в работе «Риторика художественной литературы». В книге он дал следующее определение терминов «надёжного» и «ненадёжного» рассказчиков: «Я называю рассказчика надёжным, если он говорит и действует в соответствии с реалиями произведения. Если он поступает иначе, я называю его ненадёжным».

Под реалиями произведения Бут понимает этические и физические законы мира, соответствие реальности — то есть, скажем, космонавты в Древней Греции или динозавры в современном Петербурге выдадут в рассказчике лжеца. Однако, по мнению литературного критика Питера Рабиновича, определение Бута делает любого рассказчика ненадёжным, ведь авторские миры — сами по себе вымысел, лишь вдохновлённый реальностью. Таким образом, Рабинович в работе «Истина в художественной литературе» (1977) делит всех повествователей на тех, кто имитирует правду, и тех, кто имитирует ложь.

Ненадёжные рассказчики имитируют ложь по разным причинам, и благодаря этому их можно классифицировать. Одну из самых известных классификаций составил публицист Уильям Риган. Согласно Ригану, все ненадёжные рассказчики делятся на пять категорий:

• «Хвастуны». Эти персонажи рассказывают о событиях, приукрашивая свои действия. Провал в их историях превращается в подвиг, командная работа становится индивидуальным прорывом.
• «Сумасшедшие». Такие рассказчики страдают от психических заболеваний или ментальных искажений, которые мешают им воспринимать реальность. Преградами на пути к правде становятся, например, галлюцинации, навязчивые идеи и фобии.
• «Клоуны». Они не воспринимают свои истории всерьёз. Клоуны валяют дурака, их задача — задвинуть небылицу позабористее.
• «Наивные рассказчики». Персонажи будто явились из другой реальности — и в силу своей чужеродности неспособны воспринимать окружающий мир. Знаний им может недоставать из-за возраста, культуры или образования; может выйти и так, что рассказчик — и впрямь гость из другого мира и времени.
• «Лжецы». Рассказчики врут с умыслом, чаще всего — чтобы скрыть неблаговидное прошлое. Они хотят уйти от наказания, осуждения или стыда.

К числу ненадёжных рассказчиков также можно отнести персонажей с физическими травмами и дефектами: ослепших, потерявших конечности или память. Эти изменения влияют на восприятие реальности не меньше, чем психические расстройства.

Ещё одну классификацию ненадёжных рассказчиков составил нарративный дизайнер Мата Хаггис. В выступлении на GDC в 2016 году Хаггис выделил три типа таких повествователей.

Первый тип — рассказчики, которые ошибаются в своих историях, но без злого умысла. Они просто забывают детали, которые в момент действия показались им незначительными.

В качестве примера Хаггис привёл сцену из своей игры Fragments of Him. Главная героиня, Сара, вспоминает, как она ходила с парнем на свидание в кино. Игроку предлагают выбрать, в каком ряду сели персонажи. Однако, раз это воспоминание, какой в нём может быть выбор? Дело в том, что эта деталь не показалась Саре важной, — она запомнила только свои чувства, но не ряд и номер кресла.

Такие незначительные «ошибки» не влияют серьёзным образом на повествование, но поощряют тех игроков, которые внимательно следят за происходящим. Через такие «честные ошибки» они могут самостоятельно догадаться, какие детали важны для персонажей игры, а какие — нет.

Второй тип ненадёжных рассказчиков по Хаггису — такие повествователи, которые лгут в первую очередь сами себе. Например, Принц из Prince of Persia: The Sands of Time в начале игры чрезмерно верит в собственные силы и обещает не полагаться на других. По ходу истории игрок понимает, что Принц бравирует: он не всемогущ и нуждается в помощи. Ближе к финалу сам Принц признаёт это — и показывает, что готов меняться.

Также к типу рассказчиков, которые обманывают сами себя, Хаггис относит психически и физически травмированных персонажей. Их недуги дают индивидуальную картину реальности, будь то галлюцинации Тревора из Grand Theft Auto V или история главного героя Spec Ops: The Line.

Последний тип — рассказчики, которые лгут другим. В видеоиграх они готовы обмануть не только остальных персонажей, но и игроков. Такой тип рассказчиков, как и первый, поощряет внимательность. В этом случае, в отличие от приёма «честных ошибок», награда для игрока — не только возможность лучше понять чувства и настроение героев, но ещё и фактическая информация, помогающая сделать правильный выбор или получить дополнительные ресурсы. К лжецам такого типа относятся персонажи детективных историй — например, жители Лос-Анджелеса в L.A. Noire, рассказывающие о своих версиях произошедшего на допросах.

Над пропастью во лжи. Литература

В литературе ненадёжные рассказчики обосновались ещё до того, как Гутенберг изобрёл печатный станок. Один из известных примеров — «Кентерберийские рассказы» Джеффри Чосера, написанные в конце XIV века. Со временем ненадёжные рассказчики в книгах появлялись всё чаще — и стали важным «механизмом» для создания сюжетов на рубеже XIX-XX веков.

На популярность ненадёжных рассказчиков в этот период повлияло много что — и расцвет жанра детективов, и модернистские эксперименты, и уменьшение назидательной роли литературы.

В 1884 году ненадёжный рассказчик появился в самой большой повести А. П. Чехова под названием «Драма на охоте». Нетипичным для писателя стал не только размер произведения, но и сюжет. «Драма на охоте» — детективная история об убийстве молодой девушки, которую то любит, то ревнует добрая половина персонажей повести.

История убийства подаётся в виде рукописи, которую читает редактор издательства. Он замечает множество нестыковок в работе следователя, который в то же время — ещё и автор той самой рукописи. Сомнения в истинности рассказа доводят редактора до бессонницы и ощущения невыносимой духоты — как, впрочем, и впечатлительных читателей.

Другой пример ненадёжности рассказчика можно найти в «Случае на мосту через Совиный ручей» (1890), классическом произведении американской литературы. Автор этого рассказа, Амброз Бирс, участвовал в гражданской войне 1861–1865 годов на стороне северян. Многие произведения Бирса посвящены темам жестокости войны, пацифизма, встречи со смертью, и «Случай» — не исключение.

Рассказ начинается с того, что северяне решают повесить на мосту плантатора-южанина Пэйтона Факуэра. И перед казнью Факуэр вспоминает, что привело его к этому моменту: желание выслужиться перед южанами, отличиться подвигом и поджечь этот самый мост для нарушения планов армии Севера.

Когда вокруг шеи Пэйтона затягивается петля, верёвка обрывается и горе-плантатор падает в воду. Ни одна пуля северян не достигает цели, и Пэйтон спасается от смерти: сначала вплавь, потом пешком. В конце концов плантатор добирается до дома и уже хочет обнять обезумевшую от счастья жену, когда чувствует удар по шее. Зрение его мутится, окружающий мир то ослепляет, то погружается во тьму. Рассказ заканчивается словами: «Пэйтон Факуэр был мёртв; тело его, с переломанной шеей, мерно покачивалось под стропилами моста через Совиный ручей».

Целиком на ненадёжных рассказчиках построена самая известная новелла Рюноскэ Акутагавы «В чаще» (1922). В лесу находят убитого самурая. В попытках определить убийцу следователи допрашивают семерых человек, в том числе главного подозреваемого — пресловутого разбойника, а также жену самурая и даже дух убитого. Показания всех действующих лиц противоречат друг другу, и, кажется, до истины докопаться невозможно.

Владимир Набоков, один из самых известных русских писателей-эмигрантов, использовал ненадёжных рассказчиков в своих произведениях несколько раз — причём как в русскоязычных, так и англоязычных работах.

Впервые Набоков обратился к ним в повести «Соглядатай» (1930). В произведении рассказчик пытается выяснить, кто же такой Смуров, частый гость дома Хрущовых и воздыхатель Вари, сестры хозяина жилища. Задача не из простых: описания общих знакомых несвязны и похожи на отражения в кривых зеркалах.

Набоков намекает на страницах повести то тут, то там — и лишь в конце даёт однозначное подтверждение, что у рассказчика и Смурова гораздо больше общего, чем кажется на первый взгляд.

Позднее Набоков использовал ненадёжных рассказчиков в своих самых известных англоязычных произведениях — «Лолите» и «Бледном огне». Каждый раз писатель пользуется ненадёжностью по-новому: что-нибудь высмеивает, проверяет читателя на внимательность или отображает мысли психически больного человека.

Первое правило клуба ненадёжных рассказчиков. Кино и сериалы

В фильмах и сериалах ненадёжные рассказчики — чаще всего центральные герои произведения, которые и ведут повествование. Впервые они появились в кинематографе ещё в эпоху немого кино. Один из ярких примеров — «Кабинет доктора Калигари» (1920), с которого начался немецкий киноэкспрессионизм.

«Кабинет» открывается сценой, где двое мужчин беседуют на лавочке. Молодой Франц рассказывает историю своей любви и потери, дальнейшие изображения следуют за воспоминаниями. На ярмарку в маленький город приезжает доктор Калигари с сомнамбулой Чезаре — человеком, который просыпается только по приказу самого медика. Эта парочка угрожает жизни друга и возлюбленной Франца. С помощью полиции Калигари удаётся загнать в угол и поместить в психиатрическую лечебницу, где, по словам рассказчика, он сидит до сих пор.

Однако в концовке фильма случается неожиданный поворот: на самом деле Франц сам находится в психиатрической лечебнице. История, которую он поведал другому пациенту, — плод его больной фантазии, в которой перемешаны лица и привычки обитателей клиники.

Ненадёжность повествования, вызванная психическим расстройством главного героя, стала распространённым приёмом в кинематографе. Впоследствии его использовали такие режиссёры, как Мартин Скорсезе, Стэнли Кубрик и Дэвид Финчер. А началось всё с немого немецкого фильма 1920 года.

Один из примеров другого типа ненадёжного повествователя в кино встречается в фильме Роберта Земекиса «Форрест Гамп» (1994), снятом по одноимённой книге Уинстона Грума. Образ Гампа — наивный рассказчик, тип, который обычно характерен для детей. Форрест понимает моральные принципы мира, у него есть представления о добре и зле. В замешательство его приводят только «взрослые», искусственные темы: политика, экономика, философия.

Так, друг Гампа, полковник Дэн, вкладывает их общие деньги в молодую компанию Apple. Это гарантирует товарищам безбедное существование, сам же Форрест отзывается об Apple как о «какой-то фруктовой компании». В другой раз главный герой поселяется в отеле «Уотергейт» и, заметив свет фонарей в соседних окнах, сообщает управляющему о беспокойных постояльцах — это приводит к Уотергейтскому скандалу и отставке президента США Ричарда Никсона.

Ещё одна возможность использовать ненадёжных рассказчиков в кино — рассказать одну и ту же историю с разных точек зрения конфликтующих персонажей. Такое сюжетостроение используется в фильме Чжана Имоу «Герой» (2002).

В этой картине на приём к правителю земли Цин попадает наёмный убийца, который якобы расправился с тремя легендарными врагами императора. Герой рассказывает, как именно это произошло. Однако император не верит наёмнику и предлагает свою версию событий. После истории правителя Герой наконец-то рассказывает правду.

Действие сериала происходит в 2030 году, когда постаревший Тед рассказывает своим детям о том, как он встретил их маму (в каждой серии есть флешбэки). Мосби харизматичен, обладает неординарной фантазией и часто попадает в комичные ситуации — всё это приводит к тому, что его рассказ становится спутанным и не всегда правдоподобным. Например, сорокалетняя годовщина его подруги представлена как юбилей древней старухи. Помимо этого, Тед к моменту рассказа сам постарел на 25 лет, и поэтому некоторых персонажей, чьи имена он забыл, Мосби называет «мистер (миссис) Бла-бла».

Руководство начинающего лжеца. Видеоигры

Несмотря на разнообразные применения ненадёжности рассказчика в искусстве, её всё ещё можно использовать по-новому. И основное поле для экспериментов в этом случае — видеоигры. Только в этом случае сценаристам и геймдизайнерам ещё следует сделать так, чтобы эта самая ненадёжность влияла не только на повествование, но и на игровой процесс.

Как же ненадёжность рассказчика влияет на изменения запасов жизни или маны? А на получение ресурсов? Через какие действия — но не слова! — можно выразить эту самую ненадёжность?

Ответы на эти вопросы можно отыскать, скажем, в ролевой игре Dragon Age II (2011). Вся история центрального персонажа Хоука подаётся в рассказе его товарища, гнома Варрика, которого допрашивает Искательница Кассандра. Варрик — «Хвастун» и «Клоун» по Ригану в одной полутораметровой тушке.

Примечательно, что его небылицы отражены и в геймплее. Так, в прологе Хоук под руководством игрока легко расправляется с порождениями смерти, и даже массивный Огр не становится для него помехой. А у сестры Хоука, Бетани, в этом варианте истории грудь гораздо большего размера, чем на самом деле, — эту деталь (и многие другие) Варрик изменяет, когда Кассандра приказывает перестать лгать.

В другой части сюжета гном рассказывает о себе в схожей манере: так, арбалет помогает ему уничтожить каждого разбойника большой шайки с одного выстрела. Кат-сцена, которая предшествует битве, обыгрывает «крутость» героя и отсылает к спагетти-вестернам и «Лицу со шрамом».

В Call of Juarez: Gunslinger (2013) влияние ненадёжного рассказчика на геймплей впечатляет ещё сильнее. Сайлас Гривз, главный герой и охотник за головами, в салуне рассказывает о своих приключениях на Диком Западе. Правда, после каждой пинты его воспоминания становятся всё более фантастическими и бессвязными. На это обращают внимание недоверчивые слушатели, поэтому Сайласу приходится на ходу изменять свой рассказ.

В результате время на игровых уровнях может идти вспять, отменяя некоторые действия игрока. Да и количество врагов, их сила и принадлежность к той или иной группировке Дикого Запада также могут изменяться по ходу рассказа.

Обратная зависимость, то есть ситуации, когда действия самого игрока влияют на повествование и ставят его надёжность под сомнение, есть в The Stanley Parable (2013-й, в 2021 году готовится к выходу дополненная версия The Stanley Parable: Ultra Deluxe).

Офисный работник Стэнли всегда выполнял одну и ту же бессмысленную задачу — он без устали жал на кнопки клавиатуры. Однажды все его коллеги исчезли, а Стэнли услышал Голос — и пустился в путешествие по офисному зданию.

С точки зрения геймплея возможностей у героя немного: он может выбирать направление движения и нажимать на кнопки. Однако дверей так много, а Голос так настойчив и ненадёжен, что комбинации простейших решений приводят Стэнли к различным фантасмагоричным ситуациям и множеству концовок.

Конечно, ненадёжный рассказчик не мог не появиться в детективных играх — в конце концов, именно в жанре детектива эти рассказчики особенно популярны, если речь идёт о других формах искусства. А в играх замечательный пример — Her Story Сэма Барлоу, вышедшая в 2015 году.

В ней игроку нужно выяснить, кто совершил убийство мужчины. Речь идёт о супруге Ханны — записи допросов этой героини и составляют основной контент игры. Для достижения цели у игрока есть старый компьютер с минимумом возможностей: можно смотреть видео, добавлять к ним теги и искать новые отрывки допросов.

Такая простая задача, как поиск в адресной строке, позволяет игроку почувствовать себя настоящим детективом. Количество результатов поиска за раз ограничено пятью слотами для видео, поэтому чем точнее будет искомое слово, тем дальше игрок сможет забраться в хитросплетения семейной драмы Ханны, которая и оказывается ненадёжным рассказчиком.

В видеоиграх ненадёжные рассказчики не только наследуют богатые традиции своих «коллег» из литературы и кинематографа, но и раскрываются в новом измерении. В приведённых нами примерах игры по-разному используют его: первые сохраняют ненадёжного рассказчика только в сюжетной части, вторые заставляют влиять на геймплей, третьи подталкивают игроков к влиянию на самих рассказчиков через интерактив.

Так или иначе, для «ненадёжных рассказчиков» это далеко не предел. И мы с нетерпением ждём увлекательных, но не всегда правдоподобных историй.