«Они как бы выпадают из среднего класса»: что происходит с зарплатой учителей

Из этой статьи вы узнаете:

• когда зарплата педагогов впервые выросла и что за «космическая» сумма это была;
• к чему приводит то, что учителям слишком мало платят, и почему педагоги при этом из школ не уходят;
• почему действующая система нормирования не вполне адекватна и сколько лет обсуждается идея перехода на оклады;
• что не так со стимулирующими выплатами.

Оплата труда педагогов остаётся болезненной темой уже много лет. На конференции памяти Анатолия Пинского, организованной Институтом образования НИУ ВШЭ, состоялась дискуссия «Оплата труда педагогов в контексте современных вызовов: история 15-летней трансформации». Там обсудили, почему современная система учительских зарплат оказалась неадекватна реальной нагрузке и что с этим делать.

Какие этапы пережила система оплаты труда педагогов

Зарплата учителей, как отметила модератор сессии, профессор Института образования НИУ ВШЭ Ирина Абанкина, в начале нулевых была полем битвы — разных подходов и концепций. Результатом её стало введение новой системы оплаты труда (НСОТ), когда фактически оплату разделили на базовую и стимулирующую части.

А одно из последних значимых изменений в зарплате педагогов внесли «майские указы» 2012 года. Тогда среднюю зарплату учителей должны были уравнять со средней по тому региону, где они преподают. Ответственность за это легла на региональные власти, но результаты такой политики получились неоднозначными, отметила спикер. Покупательная способность зарплаты учителей достигла максимума в 2013–2014 годах, затем резко «провалилась» в связи с экономическим кризисом. И хотя она начала выравниваться к 2017-му, на ожидаемый уровень всё равно не вышла.

«Даже в 2020 году мы не достигли того уровня, который был в 2012 году, на старте реформ, не говоря об успешном 2013 годе. Таким образом, с точки зрения покупательной способности заработной платы и дошкольное, и общее образование, и среднее профессиональное образование, то есть то, за что отвечают именно субъекты Российской Федерации, мне кажется, всё-таки не достигло ожидаемых результатов. Учителя снова рискуют оказаться в классе „новых бедных“. Они как бы выпадают из среднего класса. Соотношение потребительской корзины и зарплаты учителей — меньше 2,5. И это остаётся очень низким. Это резко отличается от высшего образования, где [это соотношение] и было-то 3,5, а сейчас 5,6 раза. И за них отвечает как раз федерация», — отметила спикер.

Как менялась зарплата педагогов: редкие взлёты на фоне падения

Риск оказаться в классе «новых бедных» подтверждают данные, полученные в результате мониторинга, который уже девять лет проводит Центр экономики непрерывного образования РАНХиГС. Как рассказала руководитель Центра экономики непрерывного образования РАНХиГС Татьяна Клячко, пик повышения уровня заработной платы действительно произошёл в 2013 году — почти 52% педагогов тогда отметили, что стали получать больше, чем в прошлом (2012) году, хотя и незначительно, а 12,1% — что стали получать существенно больше.

Однако в последующие годы значительного роста не происходило. Наоборот, в 2016 году 22% педагогов сообщили, что стали зарабатывать чуть меньше, а ещё 23,3% — существенно меньше. С тех пор ситуация менялась незначительно. В 2021 году учителя посчитали, что уровень их зарплаты:

• существенно вырос — 3,8%;
• незначительно вырос — 31,5%;
• существенно уменьшился — 3,1%;
• незначительно уменьшился — 9,8;
• не изменился — 51,8%.

То есть как минимум половина педагогов не заметили изменений в зарплате.

Как это проявляется в абсолютных цифрах? По результатам, полученным РАНХиГС, 53% опрошенных учителей в 2021 году платили меньше 25 тысяч рублей. Но в то же время, как рассказала Татьяна Клячко, впервые в мониторинге появились учителя с зарплатой выше 50 тысяч рублей.

Схожие данные получили в результате мониторинга НИУ ВШЭ, представленные на конференции. Даже когда педагогов разделили на три группы по стажу (до пяти лет, от пяти до 20 лет и от 20 лет), оказалось, что наиболее характерная зарплата для всех трёх категорий составляет 20–39 тысяч рублей. Столько получают:

• 43,1% педагогов со стажем до пяти лет;
• 54,4% учителей с опытом преподавания 5–20 лет;
• 49,6% — со стажем более 20 лет.

На второй и третьей по частоте позициях — зарплаты 10–19 тысяч рублей и до 10 тысяч рублей.

Стоит отметить, что в этом мониторинге также появились и действительно конкурентные зарплаты: в каждой когорте чуть больше одного процента педагогов получали больше 100 тысяч рублей. Это, конечно, касается мегаполисов: например, в октябре 2021 года руководитель московского департамента образования отмечал, что средняя заработная плата столичных учителей достигла 122 тысяч рублей. В некоторых регионах педагогам о таких цифрах приходится только мечтать.

Как учителя оценивают своё положение

По данным ВШЭ, 47,3% педагогов называют низкий уровень зарплаты основным фактором недовольства условиями работы. Правда, этот аспект находится только на втором месте «антирейтинга», на первом — высокая бюрократическая загрузка. Предсказуемо, в большинстве российских городов и сёл учителя оценивают свою зарплату как «скорее неконкурентоспособную» — примерно 40% в каждой когорте. Исключение составляет опять же только Москва, где чуть больше половины педагогов считают её «скорее конкурентоспособной».

Общее материальное положение педагогов тоже оставляет желать лучшего. По данным РАНХиГС, 43% учителей оценивают его как ниже среднего или низкое, а 23% считают, что оно ухудшилось в 2021 году.

Педагоги, конечно, хотят получать больше — так, по данным НИУ ВШЭ, порядка 40% педагогов любого возраста хотели бы получать в два раза больше, и примерно по 35–36% хотели бы получать на 50% больше.

К чему приводят низкие зарплаты

Приводит ли сложившаяся ситуация к заработкам на стороне, а то и вовсе к уходу из школы? По данным РАНХиГС, чуть больше четверти респондентов действительно пытаются заработать на стороне: 14% опрошенных делают это постоянно, а ещё 12% — время от времени.

Однако, отмечает Татьяна Клячко, исследователи не могут составить полной картины: «74%, то есть три четверти, говорят, что они не подрабатывают, что у них нет на это времени. Но я думаю, что на самом деле доля подрабатывающих существенно выше. По нашим оценкам, где-то от 30 до 50% в зависимости от типа поселения, в котором расположена школа. Но многие учителя либо стесняются говорить о том, что они подрабатывают, либо считают, что, даже несмотря на анонимность опроса, это станет известно их начальству, и будут применены какие-то санкции. <…> Распространение подработок значительно шире, чем мы видим на первый взгляд».

Но несмотря на все проблемы, уходить из школы учителя, судя по всему, не хотят и не собираются. Ожидаемо, чем старше — тем реже они строят планы по смене профессионального маршрута. Например, по данным ВШЭ, планируют остаться в школе и не хотят менять работу 40,4% учителей моложе 30 лет, 49,5% учителей в возрасте 30–50 лет и 55% учителей старше 50 лет.

Читайте также:

Стало известно, сколько школьных педагогов занимается репетиторством

«Как правило, это люди немолодые. Это люди с достаточно большим учительским стажем, которые не рискуют покинуть школу, потому что в регионе рынок труда достаточно узкий. Они очень серьёзно боятся не найти работу, если уйдут из школы. Кроме того, 12% из тех, у кого материальное положение ухудшилось, говорят о том, что они уйдут на пенсию, потому что уже нет смысла продолжать работать», — отмечает Татьяна Клячко.

Тем не менее, согласно данным РАНХиГС, около двух третей школ испытывают кадровый голод. А молодые педагоги в школы не спешат, а если и приходят, то привлекает их вовсе не зарплата или высокий социальный статус, а удобный режим работы и минимальные риски эту работу потерять. Но 28,7% респондентов в 2020 году ответили, что начинающих учителей вообще ничего в школы не привлекает, — это самый высокий показатель за последние несколько лет.

В 2013–2014 годах интерес к профессии возрос, и молодые люди действительно пошли преподавать, однако на деле в школе они не задерживаются, отметил Сергей Заир-Бек. «Мы увидели это в разных регионах. Они пошли, но при этом долго не оставались, потому что они столкнулись с тем, что им за эту заработную плату нужно очень много всего делать. Никаких скидок и послаблений им, естественно, нет, оплата в рамках базового оклада. Гарантированных, постоянных доплат у них ещё нет, поэтому они могли зарабатывать только на стимулирующих выплатах. А это требовало достаточно серьёзной нагрузки. И уже опытные учителя тогда говорили, что молодые педагоги не уроки готовят, а бегают по экскурсиям и так далее», — объяснил спикер.

В результате, подчеркнул он, за десять лет доля молодых педагогов до 35 лет практически не изменилась, а доля педагогов пенсионного возраста при этом значительно выросла.

«Молодые педагоги идут в школу, но считают, что им в школе не очень-то доверяют. Это действительно один из факторов, который влияет на мнение молодых педагогов о продолжении своей работы. И уровень заработной платы, который не устраивает большинство», — заключил он.

Читайте также:

Цитата недели: «Остро стоит вопрос, как привести молодого педагога в школу»

Как оценить труд учителя

Безусловно, проблемы у педагогов не только с суммой, которую они получают, но и с нагрузкой, которая часто этой сумме не соответствует. Старший научный сотрудник МГПУ, кандидат юридических наук Анна Вавилова отметила, что система заработной платы напрямую зависит от нормирования рабочего времени. Однако труд значительной части педагогов всё ещё рассчитывается по норме аудиторной нагрузки, а не по всей фактической работе.

Несколько лет назад в рамках разработки системы нормирования, рассказала эксперт, исследователи провели опрос среди директоров школ — что делает идеальный учитель и сколько времени он должен тратить на эти дела (например, на общение с родителями, подготовку к урокам и так далее)?

«Мы пришли тогда к довольно показательному результату, что пока мы оцениваем и обсуждаем каждый вид по отдельности, у нас всё выглядит очень целесообразно. Эти цифры, которые мы получали, совершенно не выглядят какими-то чрезмерными или превышенными. В принципе, это всё совсем скромно выглядит. А дальше, когда мы, проговорив все эти моменты, внезапно берём калькулятор и складываем всё то, что у нас получилось, мы получаем дичайшие общие цифры — 50–60 [часов]. Самый максимум был 82, кажется, часа в неделю. И это то, что мы, как администраторы, на тот момент оцениваем как [хорошего, нормально работающего педагога]», — рассказала она.

С одной стороны, это говорит о нереалистичных ожиданиях, а с другой — о перегруженности, которую, по словам спикера, «никто не замечает». А нагрузка, в свою очередь, приводит и к несоответствию реального качества образования ожидаемому.

«То есть идут какие-то подспудные процессы и слом уже сложившихся ранее тенденций, причём прежде всего это выражается не столько в заработной плате, сколько в нагрузке учителей. Возможно, думаю, что и во многом это изменение связано с переходом на дистанционные технологии. Я выделила три позиции, которые показали, что существенно выросла нагрузка на учителей, связанная с переходом на дистант. Это прежде всего рост объёма педагогической работы и продолжительности рабочего времени. На это указывают больше 55% учителей. Это существенные технические проблемы, которые тоже породили нагрузку на учителей, потому что невозможность с ними часто справиться приводила к серьёзным проблемам в преподавании. И это увеличение времени на подготовку к урокам и проверку домашнего задания. На это указывает половина учителей. Это весьма показательно», — прокомментировала Татьяна Клячко.

Словом, проблема в том, что ставка учителя может на бумаге выглядеть вполне приемлемо, но в реальности она не учитывает различные виды педагогического труда.

«В моём понимании самая большая опасность отсутствия нормирования в том, что мы этого не видим, — подчеркнула Анна Вавилова. — Мы не видим, мы не считаем, сколько [труда] у педагога туда уходит. И начинаем обращать на это внимание только тогда, когда у нас случается полный и катастрофический кошмар <…>, когда ситуация выходит за рамки любого допустимого понимания трудовой нагрузки. Вот тогда мы про неё слышим — в самом крайнем случае именно в виде жалоб и возмущений. А пока она туда постепенно идёт и вроде бы мы лягушку варим понемножку, мы даже не замечаем», — объяснила эксперт.

В дополнение к этому педагогам приходится спешно перестраивать себя и свою работу, чтобы ответить на новые вызовы и обеспечить реальное качество обучения.

Сергей Заир-Бек также отметил, что педагоги испытывают значительные перегрузки. «По нашим данным, больше половины педагогов считают, что работают 31–40 часов в неделю в самой школе. И плюс десять часов — подработка на других работах. И плюс десять часов репетиторства. Анна Александровна, вы говорили о 80 часах — пожалуйста. Не 80, но 60 часов — недельная нагрузка получается у некоторых педагогов. Они крутятся, они вертятся, и доля таких педагогов немалая. Они так крутятся, что не успевают готовиться к урокам. И это больше половины опрошенных. Треть педагогов не работают с учениками индивидуально и просто не успевают это делать. Мы говорим об индивидуальном учебном плане, о новом стандарте, о сетевых формах взаимодействия. А по статистике у нас меньше одного процента детей вовлечены в сетевое взаимодействие. Значит, что-то здесь всё-таки не так», — прокомментировал он.

Стимулирующие выплаты: помогли или нет?

Идея стимулирования, уверена Анна Вавилова, порой оказывается профанацией: из‑за низкого уровня заработной платы такие выплаты часто становятся не поощрением отдельных педагогов, а как бы надбавкой, равной для всех. Причина такого распределения проста — это способ удержать учителей в школе.

Неоднозначное отношение самих педагогов к такой мере показывают и опросы. Например, исследователи РАНХиГС узнали у учителей, как они относятся к заметной дифференциации заработной платы в коллективе. Если в 2018 году положительно к этому отнеслись 51% респондентов, то к 2021-му их доля сократилась на десять процентных пунктов. А вот тех, кто не хотел это обсуждать, стало больше — на 12%. Сейчас чуть меньше половины педагогов не готовы ответить на этот вопрос (возможно, просто не хотят делиться мыслями с исследователями, а может быть, и правда не определились с позицией).

В исследовании НИУ ВШЭ выявили и неудовлетворённость стимулирующими выплатами:

• 27–29% — доля тех, кто «абсолютно не удовлетворён» ими, в каждой возрастной категории;
• от 34 до 41% — скорее не удовлетворены, это наиболее популярный ответ во всех трёх категориях;
• от 26,7 до 29% — скорее удовлетворены;
• от 4,7 до 7% — полностью удовлетворены.

Проще говоря, действительно довольных стимулирующими выплатами очень мало, а вот большая часть респондентов исследования скорее недовольны.

При этом каждая школа сама решает, как и за что стимулировать педагогов, подчеркнула участница дискуссии Светлана Попова: кто-то использует предложенные Министерством труда и «непроверяемые» критерии (например, интенсивность труда и качество), кто-то действительно равномерно распределял выплаты.

«Вместе с тем встречались организации, которые действительно подходили к выработке стимулирующих выплат осознанно, то есть определяли те цели, которых должны достичь образовательные организации, цели развития организации, согласовывали с педагогическим коллективом, какие критерии и как могут распределяться стимулирующие выплаты. Таким образом, стимулирующие выплаты влияли на то, как педагоги обеспечивают реализацию тех задач, которые направлены на повышение качества образования, на развитие образовательной организации», — рассказала Попова.

Как будет развиваться ситуация

Вскоре в шести российских регионах стартует пилотный проект новой системы оплаты труда учителей: теперь там установят единую сумму, а базовая, гарантированная часть оклада будет составлять не меньше 70% от общей суммы выплаты. До апреля 2022 года запланирован подготовительный этап: анализ существующих систем оплаты труда учителей и разработка новых моделей расчётов.

Однако участники дискуссии считают, что этим ограничиваться не стоит. Например, директор Самарского филиала РАНХиГС Виктория Прудникова отметила, что педагогам, помимо повышения зарплаты, не хватает чётких профессиональных стандартов, которые могли бы стать понятным основанием для её дифференциации.

Ещё одно предложение, с которым согласились участники дискуссии, — чёткое разграничение стимулирующих и компенсационных выплат, с которым сейчас возникают сложности у школ. Грядущий эксперимент в регионах, выразили они надежду, сможет решить эту проблему.