«Мы присутствуем при зарождении новой парадигмы»: Павел Лукша об экосистемах в образовании

Не путайте понятие настоящей экосистемы с «замыленным» термином

— Понятие «экосистема» стало очень модным. Давайте разберёмся сначала на примерах из бизнеса, что вы под ним имеете в виду. Вот Google или Apple, наш Сбер — это экосистемы?

— Сейчас термин «экосистемы» несколько замылен. Экосистема — это независимые игроки, кооперирующиеся вокруг инноваций. Невозможно сверху приказать быть экосистемой, участники могут ею стать только по взаимному интересу. Особенность экосистемы именно в горизонтальной распределённой модели управления.

Когда Сбербанк говорит, что строит экосистему, он строит скорее диверсифицированный холдинг. Экосистемы Google или Apple — это не экосистемы их продуктов, а экосистемы их партнёров. Эти компании не зависят от Apple, а Apple не участвует в них акционерным капиталом, не может диктовать им, какую вести политику. Они добровольно включаются в платформу, и возникает соучастие, совладение процессом.

— Почему вы придаёте экосистемам такое большое значение — значение главных двигателей инноваций в тех сферах, где они складываются?

— Мы вошли в мир большей степени сложности. Чем он сложнее, тем ценнее оказывается тема распределённого управления, когда сталкиваются множество точек принятия решений, генерации информации, идей и позиций.

Ведь в природе степень неопределённости максимально высока: в любой момент может произойти извержение вулкана, землетрясение и всё что угодно, а жизни надо восстановиться. Поэтому в природе нет начальников — это система, в которой множество независимых участников.

По такой же логике бизнес и другие формы организации в сложных условиях переходят к распределённым системам управления. Они оказываются стратегически более выгодными.

Государство тоже может создавать экосистемы. Но лишь при ряде условий

— В вашем исследовании образовательных экосистем не так много российских примеров. Почему?

— Мы исследовали международные тренды, а не только внутрироссийские. Но на самом деле воплощений экосистемного подхода — как минимум в неформальном образовании — в России довольно много. В докладе я старался приводить примеры, интересные для зарубежных коллег, использовал возможность продвинуть российское инновационное образование за пределы России.

О наших хороших интересных проектах мало кто знает и внутри страны. Например, я вхожу в наблюдательный совет «Экокласса». Это онлайн-платформа для обучения экологии, одна из самых больших в мире. Её используют 50 тысяч учителей — это очень хороший показатель. Но кто об этом говорит?

— Вы говорите, что один из признаков экосистемы — децентрализованное управление, неиерархичность. С этой точки зрения проекты, которые  инициирует сверху государство, не могут стать полноценной экосистемой?

— Из любого правила возможны исключения. В некоторых случаях, я считаю, государственные команды могут выступать катализаторами экосистем. Например, в культурах азиатского типа.

Есть примеры таких экосистем профессионального образования в других странах: например, Лион как территория непрерывного развития людей во Франции, проект Cities of Learning Королевского общества искусств, производителей и торговцев (RSA) в Великобритании. Экосистемы не обязательно должны быть частными.

— В числе российских примеров образовательных экосистем в вашем докладе представлен региональный образовательный проект Якутии, где в ближайшие два года планируется построить «Парк будущих поколений». Это как раз тот случай, когда государственная инициатива может стать экосистемой?

— Пример Якутии интересен тем, что там сложилась интересная сильная команда под руководством Айсена Николаева. Они занимают руководящие посты, но это люди предпринимательского типа. Сейчас они запускают «Парк будущих поколений». Первыми в стране они применили такой подход: собрали со всей Якутии 20 команд, которые создавали образовательные программы вокруг темы креативной экономики.

Это выглядит как стартап-акселератор, но, по сути, выращивается сообщество людей, которые разделяют общий образ будущего, из разных точек региона. Они ищут решения, чтобы выстроить длинные траектории развития учащихся через свои программы. Фактически это заготовка экосистемного действия с вовлечением нескольких команд колледжей, школ, учреждений дополнительного образования.

Вокруг каких вузов могут вырасти экосистемы, а вокруг каких — нет

— Могут ли возникнуть экосистемы на базе вузов? Ведь есть множество примеров сотрудничества университетов с другими представителями сферы образования и с бизнесом.

— Если университет решает строить экосистему, это означает, что он готов вступать в системы партнёрств и смешивать их друг с другом. Не пытаться пропускать все решения только через себя, а создавать пространство кооперации, где взаимодействует много игроков, и ловить эффекты, которые от этого возникают.

Очень часто такая компетенция возникает не в университете, а рядом с ним. Возьмём Новосибирск — академичный НГУ, и рядом «Академпарк». Около университета растёт предпринимательская инновационная экосистема, из неё черпают кадры и заимствуют новые типы траекторий.

Условно говоря, вокруг армейского подразделения экосистемы строить сложно. А там, где есть равноправное сообщество (например, айтишников), строить экосистемы можно, и это оказывается естественным процессом, ведь они возникают не сами по себе. Это часть того, что мы называем экосистемным сдвигом — переходом к экосистемному способу управления в социальной сфере и в экономике.

— Почему вы считаете, что большинство университетов не готовы строить экосистемы? Они настроены «пропускать через себя» все решения, чтобы самим диктовать, как и чему учить студентов?

— Чтобы работать в экосистемной логике, нужны два условия. Первое — вы должны быть уверены, что у вас есть собственная ценность в этом процессе, которая и позволяет запустить экосистему. Этой ценностью может быть, например, локация или уникальное знание. И ведущие университеты такими характеристиками обладают.

Создание экосистемы — очень мощный инструмент, только когда вы сами готовы меняться и двигаться, использовать энергию, которая пойдёт от людей, когда они начнут кооперироваться. Тут возникает второе условие после ценности — компетенция. Вам нужно суметь выступить организатором экосистемы, сопроводить процесс её развития. Где-то создать пространство для него, заложить архитектуру, предложить необходимые мощности. Где-то начать вовлекать новых участников. Где-то предлагать смыслы. И ещё при этом самому быть активным участником процессов. Фасилитация развития экосистемы требует большого разнообразия навыков. Далеко не у каждого лидера они найдутся.

— Вы сказали, что в IT-сфере и других подобных сообществах люди готовы к новым протоколам. Может, всё дело в том, что экосистему легче строить в принципиально новой области, которая ещё не обросла стандартами?

— В чём-то, думаю, действительно легче. В принципе, экосистема не совсем уж чужда регулированию. Но она нуждается не во внешней регуляции, а во внутренней, то есть в саморегуляции. Мировой практике известны успешные профессиональные сообщества — например, в проектном управлении, — рядом с которыми возникают и образовательные проекты. Никакой государственной регуляции там нет, но есть выработанный самими практиками международный стандарт. Это в том числе некоторый протокол, некие правила игры, по которым люди взаимодействуют. IT-платформы предлагают то же самое, и иногда сообщество на ней может превратиться в экосистему: если есть гибкая понятная система правил, которые говорят, что можно, что нельзя, для чего мы здесь собрались, кто фасилитаторы и модераторы.