Что посмотреть и послушать об образовании: подборка за май 2023-го

Как цифровое образование изменит людей

Хотя центральной темой этой дискуссии была цифровизация образования, эксперты поговорили не только о ней, но и о том, как повлиял на образование, например, ЕГЭ и в чём особенности «поколения ЕГЭ». Ведь появление этого формата экзамена (а точнее, любых массовых тестов) — одна из вех, которые изменили образование. На самом деле таких вех было немало, и главной из них было, конечно, изобретение книгопечатания, благодаря которому образование стало массовым.

Уже очевидно, что цифровизация — такая же значительная веха и будет иметь (да уже имеет!) громадное трансформационное значение. Пётр Мазаев, например, считает, что мы наблюдаем сейчас крушение классно-урочной системы и всей построенной для неё дидактики — значит, должна появиться новая дидактика. А Виктор Болотов сомневается в том, что дидактика для цифрового пространства будет единой. «Может, ситуация стала настолько неоднородной, что будет много разных дидактик», — предположил он.

Как повлияет цифровое образование на человечество, сейчас, конечно, можно только гадать, потому что нам не с чем сравнить — в таком формате люди до нас не учились. Но прогнозы, которые озвучили участники дискуссии, очень интересны.

Читайте также:

Дискуссия: цифровые инструменты делают образование «видимым» — но и дегуманизируют

Классно-урочная система отомрёт в связи с цифровизацией?

Эта беседа тематически тесно связана с описанной выше. Итак, если цифровизация меняет образование, то как она трансформирует классно-урочную систему? Иван Карлов в этом подкасте напомнил, что вообще-то эта система гораздо более молодая, чем персонализированное образование. Она возникла с развитием массового образования, а произошло это относительно недавно. Классно-урочная система максимально эффективна, когда один педагог работает с большой группой детей. В таком формате у него просто нет возможности уделять много внимания индивидуально каждому. А цифровые инструменты сейчас такую возможность дают — и поэтому в каком-то смысле возвращают нас к истокам (в древности образование строилось по персонализированной модели).

Персонализация возможна по модели индивидуальных образовательных траекторий, или ИОТ (когда школьник или студент выбирает свой набор предметов), либо по модели адаптивности, когда мы не ведём весь класс по одному сценарию, а подстраиваем темп и формат обучения под индивидуальные особенности каждого (кто-то более быстрый, кто-то более медленный и так далее). В современных университетах, которые работают по модели ИОТ, уже произошла своего рода революция: там нет постоянных учебных групп, потому что для формирования индивидуальных расписаний они не нужны. И даёт такую возможность именно цифра.

Также в подкасте поговорили о том, что сами по себе цифровые инструменты ничего не меняют, если принципиально не меняется подход к процессу и нет внутренней готовности к нему, а также о том, почему бесполезно идти по пути отрицания, запрещая цифру (например, ChatGPT в вузах и смартфоны в школах), и что делать с «цифровыми староверами», которые ни в какую не готовы принять новые технологии в образовании.

Читайте также:

Индивидуальные образовательные траектории в вузе: как это работает и каковы перспективы

Прогноз: кого технологии в образовании заменить не смогут ?

Анна Бабина давно работает с технологическими решениями в обучении, даёт профессионалам разных уровней образования консультации об использованиии новинок — и знает сферу достаточно хорошо, чтобы оценить перспективы ChatGPT и других нейросетей в ней. Она считает, что в формальном образовании темп технологических изменений будет снижаться, и это не обязательно плохо — например, университетское образование не должно быстро меняться вслед за модой, не в этом его сильная сторона. Кому придётся перекраивать программы быстрее и почему, где искать идеи и вдохновение для этого — слушайте в подкасте.

Читайте также:

Новая практика: как ChatGPT используют в школах и вузах — с пользой

Что не так с бакалавриатом и мифы про ЕГЭ

Борис Илюхин рассказал, как устроен ЕГЭ, какой была система приёма в вузы до него и почему он дал больше возможностей детям из глубинки. Эксперт также перечислил и развенчал пять типичных мифов о ЕГЭ:

• «В ЕГЭ можно что-то угадать». На самом деле очень сложно, практически невозможно.
• «ЕГЭ — это вопросы с выбором варианта ответа». В действительности таких заданий там нет с 2015 года.
• «ЕГЭ — это „натаскивание“». Эксперт уверен в том, что ЕГЭ — уже давно инструмент проверки знаний, и научить этому по шаблону, путём «нарешивания» похожих заданий, без настоящего понимания предмета, крайне сложно. За счёт такой тренировки можно набрать некоторое количество баллов, но для высоких результатов нужно действительно знать предмет.
• «ЕГЭ не проверяет способность думать». На самом деле большое количество заданий в ЕГЭ — именно на умение сформулировать, аргументировать, доказать. В ЕГЭ по русскому языку, обществознанию, истории большой вес имеет сочинение, где нужны как раз эти навыки. Не говоря уже о математике и физике.
• «ЕГЭ на топовые баллы можно подготовить только с репетиторами». «Могу рассказать много историй про сельских ребятишек, которые эти сто баллов получили, в деревне которых, я могу гарантировать, репетиторов никогда в жизни не знали», — заверил Борис Илюхин.

Кроме того, в этом выпуске поговорили о реформе системы высшего образования в России.

Читайте также:

Цитата недели: «К советской системе образования мы уже не вернёмся никогда»

Как делают образовательные настольные игры

У образовательных игр есть важное отличие от любых других: они должны не только развлекать, но и учить — причём не развивать какие-то общие навыки или знания, а решать конкретные учебные задачи. Поэтому их используют везде, от детских садов до корпоративного обучения. Андрей и Иван Комиссаров как игропрактики работают с различными заказчиками и обучают педагогов создавать образовательные игры. На стриме они приоткрыли кухню этих процессов.

Из обсуждения можно узнать, какие типы настолок существуют, с чего начинается процесс создания игры, чем важна насмотренность в этой сфере и как её развивать. А ещё участники затронули вопрос о том, почему так сложно сделать настольную игру коммерчески успешной и почему, несмотря на это, настолки до сих пор не исчезли и не уступили место компьютерным играм.

Читайте также:

Игры в образовании — как они устроены и зачем нужны

Как контролировать качество учебного курса

Это запись вебинара, который полезно посмотреть тем, кто проектирует учебные курсы в высшем образовании, ДПО и корпоративном обучении. Тема «вечная» — оценка качества курса, но здесь не теоретические рассуждения о том, как это можно было бы делать и что не так в привычных подходах к оценке, а описание конкретных практик оценки. С примерами.

Максим Скрябин рассказывает, как строится оценка качества курса в модели ADDIE, что такое модель Филлипса, какие метрики качества ДПО решили взять за основу представители EdTech-компаний и что такое принцип конструктивной согласованности. А Екатерина Безызвестных объясняет, что представляет собой силлабус, чем он отличается от рабочей программы по учебному предмету и как помогает оцениванию качества курса. В конце — разбор двух кейсов и ответы на вопросы.

Читайте также:

11 образовательных метрик, чтобы оценить качество и эффективность онлайн-курса

Перспективы частных инвестиций в образование

«Я хочу жить в мире, где бизнесмены будут мериться не числом машин и яхт, а числом построенных школ и количеством своих подопечных», — пожалуй, этой цитатой Игоря Рыбакова можно охарактеризовать тему круглого стола, организованного «Рыбаков Фондом».

Что сейчас движет теми, кто вкладывается в России в частные образовательные проекты, какая у них мотивация? Что у них с окупаемостью? Какие есть возможности и барьеры для таких инвестиций и как можно повлиять на ситуацию, чтобы частных инвестиций в образование стало больше? В каком секторе образования перспективы для вложений социальных инвесторов лучше — в школах, колледжах или вузах? На эти вопросы искали ответы участники круглого стола. Как отметила Любовь Духанина, ни одна страна мира сейчас не выдерживает нагрузки, которую возлагает на неё система образования, поэтому частные вложения очень важны.

В целом из беседы видно, что нужны изменения в законодательстве (если в инфраструктурных проектах и медицине механизм ГЧП работает, то в образовании он отсутствует) и хорошие идеи. Так, Владимир Седов и Дмитрий Ануфриев упомянули об идее «образовательного ОМС», а Дмитрий Ануфриев привёл в пример ещё и опыт Казахстана: там школы, которым нужны обновления, могут быть отданы управляющим компаниям. В этом случае подписывается инвестиционный проект, который предполагает, что в школе сохранится существующий уровень бесплатного образования, но будут и дополнительные платные услуги, за счёт которых и окупятся инвестиции.

Читайте также:

Почему частные школы могут стать драйверами педагогической практики