Былое: «Неприлично помочь человеку в его законном стремлении учиться!»

«Тут, впрочем, кажется, и ещё один предрассудок действует, ещё пошлее первого. Вчера я слышала уже намёк на это из уст одного, по-видимому, и порядочного человека: он расспрашивал про школу и с очень знаменательной улыбкой заметил, что, вероятно, интереснее мужская школа, чем женская, оттого, мол, вы её и выбрали.

Одна барышня из учительниц собиралась было давать частные уроки в школе же, но в другое время Шитикову, но ей это не позволили дома, под тем предлогом, что он взрослый и что это неловко. Куда заведут нас эти своеобразно понимаемые приличия: неприлично помочь человеку в его законном и серьёзном стремлении учиться! А что наше милое общество не постыдится развить эту благодарную тему и не поскупится, наверно, в разных намёках и на наш счёт, я убеждена в том.

Меня мало смущает это, — совестно только и обидно за людей, которые во всём способны видеть грязь, но всё же репутация школы мне очень дорога, и надо быть очень осторожной в своих рассказах о ней. Всё можно перетолковать в скверную сторону. Если бы видели они, эти жалкие, искалеченные люди ту милую простоту отношений, полную достоинства, какая между нами и старшими учениками; если бы они видели эту серьёзность, доверие и деликатность, какие они проявляют в отношении нас, — может быть, им бы стыдно стало за свои улыбочки и пошлые фразы! Но будет; много ещё таких шипов будет впиваться в нас; надо привыкнуть к этому».

Контекст

Автор этих мемуаров — Эмилия Орестовна Кислинская-Вахтерова — в 1889 году открыла в Тамбове бесплатную воскресную мужскую школу. Такие школы создавались в ходе народнического движения — его участники стремились дать простым людям хотя бы минимальное образование.

В этих школах учителя работали бесплатно (сейчас бы это назвали волонтёрством), и тем не менее получить разрешение властей на открытие каждой такой школы было очень непросто — чиновники боялись, что учеников не только научат грамотности, но и соблазнят либеральными идеями.

В «благородном» обществе, как показывает этот отрывок, отношение к учителям-энтузиастам тоже было неоднозначным. Неудивительно, что многие задерживались в таких школах ненадолго.

Школа предназначалась прежде всего для неграмотных и малограмотных взрослых, но фактически состав её был очень неоднородным: больше всего учеников, как вспоминала Эмилия Орестовна, — в возрасте 10–14 лет, по двое-трое 16–18-летних, по столько же 20-летних и 28-летних. Уровень подготовки у всех тоже был разным. Среди учеников старшего возраста был упоминаемый в этом отрывке Шитиков — бывший солдат.

«Вообще, солдат Шитиков — довольно интересная личность, — писала Кислинская-Вахтерова. — Ему 28 лет, он женат, имеет детей; занимает должность писаря в интендантстве. Выучился он сам читать и писать; какой-то семинарист давал ему уроки арифметики, а теперь он хочет приготовиться к экзамену на первый классный чин. В классе он необыкновенно внимателен и серьёзен; сегодня просил меня задавать ему уроки на дом. Был очень рад и счастлив, когда ему предложили, что будут заниматься с ним особенно, в свободные часы (например, во время пения, в котором он не участвует)».

В это время самой Эмилии Орестовне было столько же, сколько её старшим ученикам, — 28 лет. Она была ещё не замужем, а впоследствии вышла замуж тоже за педагога и деятеля народного образования — Василия Порфирьевича Вахтерова.

Подробнее об этой школе мы рассказывали здесь, а прочитать полную версию мемуаров Кислинской-Вахтеровой можно как в книге, так и на сайте «Прожито».