Новодел или подлинная древность: как отличить?

В городах много старинных улиц, но часто из подлинного исторического у них остались только редкие фасады домов. А иногда исторические строения после реставрации вообще перестают быть на себя похожими. Мы решили разобраться вместе с экспертом, как отличить подлинное от новодела и в чём же разница между реставрацией и воссозданием.

Анастасия Головина

Архитектор. Веду телеграм-канал «Архитекторка/Архитектриса». Вожу экскурсии по Москве и читаю лекции про архитектуру по всему миру. Проектирую сказочные домики. Автор книги «Архитектура. Что такое хорошо и что такое плохо».

Для работ над зданиями, которые не построены заново, а трансформированы из уже построенного, есть множество слов: реставрация, реконструкция, воссоздание, восстановление, ремонт и так далее. Однажды на стенде у затянутого зелёной сеткой здания я встретила слово «регенерация». Там было указано: «Регенерация объекта по адресу: Колпачный пер.». Видимо, объект под сеткой медленно отращивал новые окна и ещё один этаж.

Научная реставрация

Давайте разберёмся в терминах — когда правильно использовать слово «реставрация», а когда «воссоздание» или «восстановление».

Это удивительный факт, учитывая то, что реставрацией сейчас называют объекты, у которых явно гораздо больше нового, чем 15%. И это, конечно, не точно зафиксированные 15%, существует множество дополнительных условий, которые могут сокращать или увеличивать этот процент.

У каждого памятника своя история, своя ситуация, и вывести какие-то общие правила сложно. 15% — это максимум новых частей, которые могут делать реставраторы по Афинской хартии реставраторов 1931 года — одному из базовых документов, который действует до сих пор.

Существует несколько интересных лазеек, которые позволяют восстановить больше и всё же остаться в рамках научного метода.

Площадь Сан-Марко в Венеции

Известная лазейка — градостроительная: можно считать памятником архитектуры не конкретное здание, а градостроительный ансамбль целиком. И тогда целое здание на площади — это всего лишь небольшой кусочек ансамбля, гораздо меньше 15%!

Классический пример — строительство колокольни на площади Сан-Марко в Венеции. Колокольня упала в 1902 году, и без неё часть города потеряла высоту, которую она задавала, подчёркивая объём площади и в целом украшая собой район.

Колокольня была тщательно измерена в XIX веке и по сохранившимся параметрам её построили заново. Вместе с этим был отреставрирован весь ансамбль центральных площадей Венеции. Однако благодаря тому, что колокольня была лишь частью ансамбля площади, она осталась в рамках научной реставрации, хотя её буквально построили с нуля.

Усадьба Кузьминки в Москве

Из моего опыта: мы — группа архитекторов под руководством Е. А. Воронцовой — занимались реставрацией ансамбля усадьбы Кузьминки в Москве.

Каждый отдельный павильончик давно сгорел, и от него остались только фундаменты, и, воссоздавая их заново, мы называли это реставрацией — потому что объектом реставрации был весь комплекс, а не отдельный павильон.

Это, например, позволяло заказывать археологические исследования в поисках подлинных деталей, а не просто взять и построить новодел, примерно похожий на старое здание, который, кстати, в таких охранных зонах ставить нельзя.

Церковь Преображения Господня в Кижах

Ещё один прекрасный пример — Церковь Преображения Господня в Кижах. Несмотря на то что там около 30% новых деталей, это была полноценная научная реставрация со всеми сложностями этого подхода: сохранность церкви оказалась такой, что невозможно было оставить что-то недоделанным в нашем климате.

Альтернатива такой реставрации — ставить подлинник в музей, а на острове возводить копию. Да, так тоже делают, но обычно для объектов поменьше.

Когда научная реставрация превращается в просто реставрацию

Если здание по-настоящему реставрируется, но новых деталей больше положенного по правилам, то специалисты стараются не употреблять термин «научная реставрация», а скромно говорят просто «реставрация».

Точной цифры, сколько процентов подлинного должно сохраниться, чтобы сказать «реставрация», нет, однако должно остаться что-то существенное, а не только спрятанные под землю остатки фундамента.

Дом Наркомфина — удачный пример реставрации.

Читайте также:

Дом Наркомфина: что стало с архитектурной утопией

Воссоздание, восстановление или как это назвать?

Когда здание погибло — было снесено или сгорело, а потом его построили заново, — слово «реставрация» неуместно. Тогда используют термин «воссоздание» или «восстановление». Это означает, что архитекторы повторили всё точь-в-точь.

Возникает вопрос — а насколько точно нужно его повторить? Есть ли хорошие обмеры и фотофиксации? Возможно ли воссоздание процессов и технологий?

Например, есть подход, когда начинают с тщательного воссоздания старых инструментов и обучения ими работать. Чаще всего так работают реставраторы деревянного зодчества.

Читайте также:

Стиль: визуальный путеводитель по эпохам

Но основная практика, как обычно, где-то посередине: стараются делать похоже по материалам, но никто руками раствор не мешает, инструменты используются современные и удобные. Или если памятник не очень древний — берут современные красители, никто сок из ягод не выдавливает.

Тогда как называть здания, которые вроде возведены заново, но не совсем точно?

Архитекторы нашли выход и назвали это макетом.

Макет Стои Аттала

Идею называть подобные работы макетом я увидела в Афинах, там восстановили Стою Аттала. Здание возвели на старых сохранившихся фундаментах, используя все возможности археологии. Оно было построено из того же камня. Конечно, технологии не стали воспроизводить в точности, камень, например, доставляли на место не с помощью системы лебёдок, а современной техникой. Тем не менее возникло несколько спорных моментов, и общественность возмутилась, утверждая, что новая Стоя Аттала — недостоверна.

Тогда перед зданием появилась табличка «Макет Стои Аттала в натуральную величину» — и все вопросы были сняты. Потому что макет может себе позволить иметь неточности или быть сделанным из другого материала.

Макет Стои Аттала в натуральную величину на Афинском форуме получился всё-таки чем-то большим, чем просто макет. Греческие реставраторы проделали огромную, кропотливую работу.

Макет дворца Алексея Михайловича в Коломенском

Если мы попробуем определить жанр нового дворца Алексея Михайловича в Коломенском, то это не реставрация (там нет ни одной подлинной детали), и не воссоздание (технологии и материалы повторены очень условно), и даже не восстановление ансамбля — подлинный дворец находился не там.

Но вместо того чтобы возмущаться недостоверностью — мы можем назвать это макетом. И это прекрасный макет! Он даёт представление о том, как примерно выглядел дворец.

Здание стало центром притяжения и развлечением для туристов, дало дополнительные площади музею для временных выставок. К тому же макет имеет полное право даже стоять на другом месте, а не на месте подлинного дворца, так что почему бы и нет?

Но чаще, конечно, ставят такой макет именно там, где и стояло здание. Потому что просто макет в натуральную величину — дорогое удовольствие, и гораздо выгоднее заодно и воссоздать градостроительный ансамбль.

Проблема Костромского Кремля: воссоздание или же макет?

В 1932 году Костромской Кремль был утрачен — были снесены и собор, и колокольня.

Конечно, хотелось вернуть силуэт городу, который особенно эффектно смотрится с воды, и заодно создать некий символ нерушимого города. Этот процесс правильно называть воссозданием. Однако есть серьёзный вопрос: воссоздание того же самого Кремля или всё-таки не совсем?

Если посмотреть старые фотографии Костромы — всё очень похоже. Но новые здания возводятся не из камня, а из железобетона — и это логично, можно же сделать прочнее из новых материалов.

В них чуть-чуть другие планировки, с учётом современных требований. И это тоже правильно — вводить лифты, пандусы, туалеты, учитывать новый уровень требований к пожарной безопасности, например. Зачем заниматься буквоедством, когда можно сделать удобно. И, казалось бы, если новодел выглядит как старое здание и выполняет свою функцию градостроительного ансамбля, который формирует лицо города, — то в чём проблема?

Проблема не только в том, что профили другие, но и в том, что эти профили плохие, они воссозданы без понимания их смысла.

Читайте также:

Гипсокартонная древность: фейк в архитектуре

Если не сохранилось точных данных о том, какие они были, — достаточно оглянуться кругом. В городе множество дореволюционных зданий — можно взять и скопировать детали с них. Просто посмотреть, как устроены архитектурные обломы в городе.

Мне как профессионалу это очень нравится. Сразу видно — где археологи нашли профиль и использовали его при создании макета, а где профиль придуман новыми авторами. Но сколько человек (в процентном отношении от всех проходящих мимо) это видят?

Ведь при описании используется слово «реставрация» — реставрация исторического центра, — и это так только в очень-очень размытом градостроительном контексте. Термины «воссоздание» или «восстановление» ближе к правде, но в данном случае далеко не точны: материалы другие, детали другие, планировки другие.

Если мы подойдём к колокольне, то увидим табличку, на которой написано, что собор возведён по проекту архитектора А. Денисова в 2015 году.

Архитектор, который строил собор в XVIII веке, почему-то пропал. А ведь у него даже имя есть — Степан Воротилов. Наверное, хорошо, что ему не надо краснеть за плохие профили.

Я очень поддерживаю строительство современных храмов, в современных материалах, с современными удобствами и в современных стилях, таких, чтобы даже вопроса не возникало, когда построено. Но таких, чтобы никто не путал их с XVIII веком.

Видимо, современные архитекторы не могут предложить пока ничего, что достойно появиться в центре исторического города. Ничего страшного, потом научимся, а пока действительно можно взять проект архитектора XVIII века и использовать его как базу.

Но давайте честно назовём это макетом собора XVIII века. Макет используется и оборудован по последнему слову техники — это же замечательно. И макет может иметь очень примерные профили, ведь его задача показать, как выглядел исторический центр Костромы, а не дотошно повторить каждую деталь и материал.

Сделать такой макет — это тоже круто и почётно! Слово «макет» — вовсе не стыдное. Да, так трагически сложилась судьба: здания погибли, они не подлежат восстановлению и тем более реставрации, их надо возводить заново, и если у вас есть полный комплект документов, все рабочие чертежи, то почему бы и не построить второй раз то же самое на том же месте?

Читайте также:

Глазами архитектора: почему новый корпус Третьяковки на Кадашёвской набережной — это провал?

Церковь Спаса на Нередице

Прекрасно, когда есть полный комплект рабочих документов. Так бывает с более поздними зданиями уже XX или XXI века, или с теми, которые реставраторы успели обмерить и зафиксировать до разрушения.

Так произошло с церковью Спаса на Нередице. При реставрации в начале XX века Пётр Покрышкин дотошно зафиксировал каждую деталь, что позволило практически точно воспроизвести заново все утраченные архитектурные детали после того, как в церковь попала бомба во время Второй мировой войны.

Нотр-Дам-де-Пари

После сильного пожара в 2019 году работы над восстановлением Собора Парижской Богоматери проводились на основе подробной документации, сделанной при реставрации в XIX веке Виолле-ле-Дюком. Но такая точная документация — это скорее редкость, чем правило.

Читайте также:

На Собор Парижской Богоматери водрузили скульптуру в виде золотого петуха

Десятки специалистов по дереву, камню и металлу тщательно изучили сохранившиеся материалы собора, чтобы воссоздать его в точности. Нотр-Дам исследовали досконально, вплоть до состава строительного раствора, соединяющего камни. Выяснилось, что он был сделан из извести и песка, поднятого со дна Сены. Даже для камней собора провели специальное исследование, чтобы найти наиболее аутентичные породы камней.

Поэтому все процессы, происходящие с Нотр-Дам-де-Пари, можно считать воссозданием.

Ещё раз о терминологии

Научная реставрация — это работа с подлинным памятником, в который только по острой необходимости добавляются новые части, минимально, не более 15%.

Реставрация — это работа с подлинным памятником, в который добавляются новые части, но в разумных пределах.

Воссоздание — возведение памятника заново, максимально близко к оригиналу. Это возможно при наличии подробной документации, достаточного количества оставшихся фрагментов и с использованием технологий, приближенных к оригинальным.

Во всех остальных случаях лучше использовать термин «макет» — он снимает множество претензий к «реставрации» и «воссозданию» и достаточно ёмко даёт понимание о степени подлинности здания. А ещё не несёт отрицательной коннотации.

И напоминает о том, что лучше развиваться в строительстве нового, а не плодить макеты старого.