Графика из детства. Отрывок книги «Владимир Лебедев»

В издательстве «А+А» вышла книга искусствоведа Всеволода Петрова об иллюстраторе Владимире Лебедеве. С разрешения издательства мы публикуем отрывок, в котором автор рассказывает о создании книг, знакомых многим с детства.

<…>

В тот же период началось сближение Лебедева с Маршаком, впоследствии перешедшее в тесное и долголетнее творческое содружество. Оно оказалось одинаково плодотворным и для художника, и для поэта, при всём несходстве их дарований, индивидуальностей и художественных тенденций. Почвой сближения стало общее для обоих понимание задач детской книги, стремление дать детям подлинное искусство и подлинную поэзию.

Мягкий лиризм Маршака и острая ирония Лебедева отлично дополняли друг друга. Определяя роль художника в детской литературе, Маршак писал впоследствии, что Лебедев никогда не был только иллюстратором или украшателем книг. «Наряду с литератором — поэтом или прозаиком — он может с полным правом и основанием считаться их автором»*.

В 1925 году почти одновременно вышли в свет четыре книжки Маршака, оформленные Лебедевым: «Цирк», «Мороженое», «О глупом мышонке», «Вчера и сегодня».

Первая из них — «Цирк» — была в большей степени лебедевской, чем маршаковской. Замысел и тема принадлежали художнику. Поэт сделал лишь стихотворные подписи к готовым акварелям Лебедева. Удача «Цирка» явилась прежде всего удачей художника.

Это одна из самых весёлых и изобретательно построенных цветных книжек Лебедева. Её приёмы восходят к графике «Окон РОСТА». Средством изображения персонажей «Цирка» — клоунов, атлетов, эквилибристов, жонглёра, наездницы и дрессированных животных — становится сопоставление контрастных, ярко окрашенных плоскостей. Их цвет, всегда локальный, интенсивный и чистый, образует стройную, тонко продуманную декоративную гармонию. Картинки представляют собой нечто вроде серии цирковых афиш. Не имитируя приёмы детского рисунка, художник сумел близко подойти к стилю восприятия и мышления, свойственного детям. Фигуры людей и зверей подчёркнуто схематичны, но в них уловлено главное — стремительность и эксцентричность движения.

В сходных принципах решена серия цветных иллюстраций к «Мороженому»; в них тоже перерабатываются приёмы обобщённой, почти схематичной плакатной графики кубизма. В картинках нет сюжетного действия, персонажи не наделяются индивидуальной характеристикой. Художник создаёт до условности обобщённые образы, вызывающие представление о стареньком бородатом мороженщике, весёлом конькобежце, лихом лыжнике и других действующих лицах стихотворного рассказа Маршака. Главный персонаж, «толстяк», соединяет черты клоуна и карикатурного нэпмана. Благодаря силе типизации, которой достигает здесь художник, его рисунки становятся понятными и увлекательно-интересными маленькому зрителю.

Несколько иначе построены иллюстрации к сказке «О глупом мышонке», а также картинки к «Азбуке» — единственной лебедевской книжке 1925 года, сделанной без участия Маршака. Обе эти работы продолжают творческую линию, начатую Лебедевым в рисунках к «Слонёнку» и «Охоте», но вносят в неё некоторые существенно новые элементы. Изображение здесь более реалистично и жизненно-конкретно; сохраняя силу обобщения, рисунок освобождается мало-помалу от плакатного схематизма. Этим новым тенденциям предстояло найти развитие в более позднем периоде творчества художника.

Оформление книжки «Вчера и сегодня» требует более подробного анализа. Вряд ли будет преувеличением утверждать, что эта книжка представляет собой не только лучшую графическую работу художника, но и одну из вершин искусства книги XX века. Изобразительная система, созданная Лебедевым, раскрывает здесь с исчерпывающей полнотой все заложенные в ней возможности.

В книжке Маршака и Лебедева развёртывается поэтичный и вместе с тем сатирический диалог вещей. Электрическая лампочка спорит со стеариновой свечкой и керосиновой лампой, пишущая машинка — с пером и чернильницей, водопровод — с коромыслом и вёдрами. Замысел поэта и художника можно назвать в известном смысле программным для детской литературы, создаваемой в 1920-х годах. В формах сказки, доступной самым маленьким детям, рассказано о важнейших процессах, происходивших в стране, об изменениях жизненного уклада, о борьбе старого быта с новым и о неизбежной победе нового. Этому замыслу художник подчинил все средства художественного выражения, найденные и использованные с неистощимой изобретательностью.

Контраст между старым и новым дан не только в теме рисунков, но и в самом языке искусства, в цвете, ритме и приёмах изображения. Сопоставление «вчерашнего» и «сегодняшнего» начинается с обложки. Под крупной чёрной надписью «Вчера» чёрно-серыми расплывающимися пятнами намечены сгорбленные силуэты прошлого: старуха в чепце и шали с керосиновой лампой в руках, бородатый водонос в картузе и переднике и ветхий канцелярский чиновник во фраке, несущий чернильницу и перо. А ниже, по красным буквам надписи «Сегодня», энергично маршируют чёткие, ярко раскрашенные фигуры электрика, водопроводчика и девушки с пишущей машинкой. По цвету и ритму обложка напоминает плакаты РОСТА, а следующий лист с изображением предметов «старого мира» и намеренно небрежным рукописным шрифтом восходит к традициям искусства вывески.

Спор старого с новым, полемический диалог вещей проходит сквозь всю книжку. Отнюдь не обращаясь к антропоморфическим уподоблениям, художник раскрывает своеобразную «психологию предмета», выраженную, однако, не сюжетным действием (его и нет в лебедевских картинках), а графической композицией, цветом и манерой рисунка. Обгоревшая стеариновая свечка надломлена и скривилась, керосиновая лампа сгорблена, как старушка, её абажур и покосившееся стекло окрашены блеклыми тонами. Изображая электрическую лампочку, художник интенсифицировал цвет и так искусно использовал контрасты красного, белого и чёрного, что вся страница кажется светящейся.

По верному наблюдению критика, Лебедев первым в детской книге применил «…шрифт как средство художественной выразительности <…> на странице, где говорится о длинной свечке, текст набран древним узким гротеском. Там, где речь идёт о пере и чернилах, текст набран каллиграфической гарнитурой, а стихи о пишущей машинке — шрифтом этой машинки»**.

Изобразительно-декоративные элементы оформления, все его разнородные и намеренно разностильные мотивы — от жанровой сатирической картинки до производственного чертежа, от тщательно воссозданной «рукописной» страницы с чернильными кляксами и бегло нарисованными на полях человечками до яркого по цвету и плакатно-упрощённого изображения деревенских девушек с коромыслами, от обложки до заключительной иллюстрации — связаны между собой объединяющим ритмом и слагаются в стройное целое. Лебедеву удалось добиться взаимной обусловленности всех графических элементов книги и достигнуть архитектонической ясности, которой так недоставало мастерам «Мира искусства».

Те же принципы варьируются в весёлой и остроумной книжке «Багаж», впервые вышедшей в свет в 1926 году и впоследствии неоднократно переиздававшейся. От Маршака идёт её лукавый юмор, от Лебедева — беспощадная социальная сатира.

«Дама», которая сдавала багаж, не получает никакой характеристики в тексте. Мысль поэта конкретизирует художник. Тяжеловесный чемодан, тугой саквояж и картонка, пузатый диван и нелепая картина, изображающая самодовольного усача, появляются на каждой странице, меняясь местами, поворачиваясь боком или вверх дном. Лебедев показывает уродливый и мещанский набор неодухотворённых вещей и даже саму нэпманшу едва ли не превращает в предмет; она «как бы свинчена из отдельных вещей — меховой шубки, перчаток, сумочки и ботиков», по удачному выражению позднейшего критика***. «Багаж» — это сатира на нэп и его быт.

Но вещи могут быть и одухотворёнными, умными, исполненными поэзии, и тогда художник становится их защитником. Именно такие вещи показаны в книжке «Как рубанок сделал рубанок» (1927). Текст и графика срастаются здесь в нерасторжимое единство. Темой книжки становится поэзия труда, одушевляющая рабочие инструменты.

Художник достигает такой конкретности и материальности изображения, которая не имеет себе равных в его книжной графике. На страницах книжки передана фактура дерева, гибкость и блеск стальной пилы, вес и плотность необструганного бревна. Работая над этими картинками, Лебедев использовал опыт своих ранних, ещё докубистических натюрмортов. Названными работами завершается первый, наиболее блистательный и плодотворный период деятельности Лебедева в книжной графике; одновременно завершается и начальный этап становления новой детской иллюстрированной книги.

* Маршак С. Я. Замечательный художник // Литература и жизнь. 28 мая 1961.

** Крейцер Б. Г. Издательство — школа // Детская литература. 1968. № 4. С. 60.

*** Герчук Ю. Я. Мир вещей в рисунках В. Лебедева // Декоративное искусство СССР. 1965. № 5. С. 42.