Дом Наркомфина: что стало с архитектурной утопией

Рассказываем о судьбе знаменитого памятника конструктивизма и его спасительной реставрации.

Фото: Ю. Иванко / mos.ru

Ксения Коростелева

Журналистка. Пишет новости про дизайн, а в свободное время курирует выставки и рассказывает про современное искусство.

Кто построил Дом Наркомфина

Дом Наркомфина возвели на рубеже 1920–1930-х годов. Он воплощал самые смелые архитектурные амбиции своего времени. Идея здания принадлежит Народному комиссару финансов Николаю Милютину и архитектору Моисею Гинзбургу. Они разделяли интерес к авангардной архитектуре и новым формам социалистической городской застройки. По заказу Милютина Гинзбург разработал проект экспериментального дома совместно с архитектором Игнатием Милинисом и инженером Сергеем Прохоровым.

*Фото: Варвара Топленникова / Анастасия Борзова / Музей современного искусства «Гараж»*

Чем уникален Дом

Моисей Гинзбург в книге «Жилище» определил дом не иначе, как «безболезненный переход к более высоким социальным формам хозяйства».

Архитекторы-визионеры хотели создать модель обобществлённого быта, которая приближала повседневную жизнь обитателей Дома к идеалам коммунизма. Дом для чиновников Наркомфина был задуман как промежуточный этап между квартирой в доходном доме и домом-коммуной, в котором комфорт индивидуальных квартир сочетался бы с общественным сервисом и обилием совместных пространств. Так получился архитектурный комплекс из трёх частей.

В жилом блоке разместили эргономичные квартиры-«ячейки» разных типов для одиночек и семей. В их планировках Гинзбург стремился максимально эффективно использовать горизонтальное и вертикальное пространство. Готовку, стирку и воспитание детей должны были взять на себя общественные сервисы, поэтому площадь кухни, ванной и подсобных помещений была урезана.

Не было в этих квартирах и комнат для прислуги, которые на то время были ещё привычным элементом жилья высших слоёв общества. Просторные коридоры корпуса и его оборудованная крыша-терраса должны были побуждать соседей к встречам и общению.

Коммунальный корпус должен был вместить в себя процессы, вынесенные за рамки жилых квартир. В нём разместили столовую, детский сад, пространства для отдыха и спорта и ещё одну террасу на крыше. Из жилого корпуса в коммунальный можно было попасть по воздушному переходу. Рядом находился хозяйственный корпус с прачечной, сушилкой и техническими помещениями.

Вытянутый белый дом на тонких чёрных опорах напоминал жильцам корабль и как будто парил над землёй. Он воплощал идею функционализма — все его внешние элементы неслучайны, они имеют утилитарное значение. Несущие колонны позволили снизить нагрузку на внешние стены и применить ленточное остекление, а панорамные окна давали хорошее естественное освещение и проветриваемость.

В противовес белому фасаду в помещениях использовали нестандартные цветовые схемы, которые визуально расширяли пространство. Их разработали специально приехавшие для этого профессор Баухауса Хиннерк Шепер и его студент Эрих Борхерт. Один из таких приёмов — окраска каждой из стен тем же тоном, но возрастающей интенсивности. В зависимости от направления окон и попадающего света стены красили в жёлтые или голубые тона.

Что пережил дом Наркомфина

Первоначальный замысел архитекторов быстро начал искажаться. Номенклатурная элита не рвалась строить коммунальный быт, а усиливающиеся репрессии не способствовали формированию дружного сообщества. К примеру, крыша-терраса быстро перестала быть местом встреч, поскольку собираться у всех на виду стало опасно.

Уже в первое десятилетие эксплуатации между «ногами» Дома начали достраивать квартиры. Со временем высокопоставленные жильцы съезжали, и большие квартиры разделялись на комнаты для нескольких семей. В 1960-х к Дому был пристроен лифт.

С 1940-х годов стала пропадать система соцкультбытового обслуживания. Столовая закрылась, вместо неё в жилом корпусе сделали коммунальную кухню с рядами плит и корыт. Прекратили работу детский сад и прачечная. Первый этаж коммунального блока перепланировали, сделав там два низких этажа и шесть окон по фасаду вместо сплошного витража, а ещё застроили террасу.

С 1979 года дом начали расселять, но процесс затянулся, и в части квартир продолжили жить люди. Некоторые помещения сквотировали. Серая структура собственности Дома долгое время препятствовала его реставрации.

2016–2020: реставрация

Проект реставрации разработало бюро архитектора Алексея Гинзбурга, внука Моисея Гинзбурга. Перед началом работ архитекторы тщательно исследовали здание, чтобы сделать всё максимально достоверно.

Все поздние достройки, кроме шахты лифта, демонтировали. Восстановили оригинальную планировку квартир, схему инженерных коммуникаций и гидроизоляцию. Пришедшее в негодность камышитовое утепление удалили, а вот оригинальные ксилолитовые полы оставили, воссоздав часть плиток заново.

Все подлинные детали Дома по возможности сохранили, а утерянные элементы тщательно восстанавливали по образцам и фотографиям. Было воссоздано остекление и детали интерьера: радиаторы, лестницы, оконные и дверные ручки.

Коридоры, лестничные площадки и часть квартир вернули к оригинальным цветовым схемам. На стенах лестниц оставили раскрытия слоёв краски, чтобы показать достоверность реставрации и историю дома. Правда, согласно современным строительным нормам и правилам (от 2003 года) в среднеэтажном жилом доме (от 5 до 8 этажей), обязательно должен быть минимум один лифт. Поэтому его оставили. А часть жильцов захотели сделать белые стены и деревянный паркет.

Сейчас в жилой блок Дома Наркомфина заселились люди, а ещё в нём работают кафе и книжный магазин Музея «Гараж», который проводит экскурсии и мероприятия.