Новое «Преступление и наказание»: смотреть или не смотреть, вот в чём вопрос

2 ноября наконец-то вышли стартовые эпизоды «Преступления и наказания» — нового проекта «Кинопоиска» и режиссёра Владимира Мирзоева по мотивам великого романа Фёдора Михайловича Достоевского. Сериал должны были выпустить ещё 26 октября, но премьеру неоднократно переносили «по техническим причинам», а первые две серии — их можно было увидеть на светских премьерах в Москве и Санкт-Петербурге — получили множество нелестных отзывов.

Мы посмотрели уже доступную часть «Преступления и наказания» и кратко разобрали самые спорные моменты, чтобы каждый мог решить, стоит ли сериал просмотра.

В этой статье расскажем:

• как Мирзоев переносит сюжет Достоевского в современность;
• откуда в «Преступлении и наказании» новые герои;
• какие приёмы использует режиссёр;
• и почему «Преступление и наказание» всё-таки стоит посмотреть.

Как сюжет Достоевского вписан в современность

Мирзоев переносит события романа Достоевского в привычную нам реальность. Это Санкт-Петербург XXI века, а Раскольников, отчислившийся с юрфака, выглядит один в один как нынешняя молодёжь: толстовка, светлый тренч, кеды, сумка через плечо. На счастье создателей, сегодняшний Петербург не слишком отличается от описанного Достоевским: жуткие крохотные комнаты в коммуналках, узкие улочки, тупиковые дворы-колодцы. Родион снимает серую каморку, чудом что с окном и печью, но при этом задолжал плату за четыре месяца. За стеной — сходящая с ума хозяйка, которая постоянно разговаривает с куклой, пугающе похожей на её погибшую дочь. В общем, всё тот же Питер: что тогда, что сейчас. С этим сложно напортачить. Хотя всё-таки сомнительно, что в сегодняшнем Петербурге можно отыскать хоть одну старуху-процентщицу.

Эпоха Достоевского проявляется скорее не в том, что мы видим, а в том, что слышим. Сценаристки Мирзоева и Жанова используют преимущественно оригинальный текст романа (и не только «Преступления и наказания»), но в речи многих героев сериала архаичный слог Достоевского звучит странно. Кроме того, он постоянно чередуется с современной лексикой — и это совсем уж сбивает с толку. Марфа то говорит, что «выкупила за тридцать сребреников» мужа, то утверждает, что «хотела попросить свой апероль».

Как меняется состав персонажей в сериале

С самого начала первой серии мы попадаем не только в мрачный Петербург, но и в роскошное поместье Свидригайловых, где живёт Дуня, сестра Родиона. Она работает гувернанткой и крутит служебный роман с хозяином дома. У Достоевского Дуне не уделялось столько внимания, сколько отдаёт ей Мирзоев, здесь же она будто бы такой же персонаж первого плана, как и её брат. Сделано ли это из профеминистских взглядов, стремления что-то противопоставить линии Раскольникова или же просто в попытке сыронизировать над другим крупным проектом — пока непонятно.

Создатели сериала явно пытаются расширить первоисточник — где-то это идеально ложится на повествование, а где-то чрезмерно его усложняет. Так, Борис Хвошнянский играет персонажа, указанного в титрах как «Чорт»: в его фигуре на раз угадывается персонаж из «Братьев Карамазовых». Чорт, разумеется, символизирует тьму и пороки и возникает именно в те моменты, когда должен свершиться какой-то грех. Ход эффектный, однако фигура Чорта существенно смещает акценты, расставленные в этой истории Достоевским.

В романе Родион долго размышлял об убийстве, взвешивал за и против; сериал же создаёт впечатление, что эту идею ему внушили тёмные силы, а он, безумный и болезненный, не может им сопротивляться. Раскольников спорит с Чортом так же, как в романе спорил Иван Карамазов, и при этом точно так же скатывается в сумасшествие. Иногда начинаешь сомневаться, кто же всё-таки тут главный герой: Чорт кажется не воплощением внутренних терзаний, а самостоятельной потусторонней силой. Которая не только склоняет персонажей к пороку, но и перетягивает внимание зрителя с Раскольникова на себя.

Мирзоев расширяет мир оригинального романа, словно выстраивая некий обобщённый «художественный мир Достоевского». Чорт разговаривает репликами из своего родного произведения, по тексту щедро разбросаны цитаты из других текстов Фёдора Михайловича. Например, часто звучат «Записки из подполья». «Я не только злым, но даже и ничем не сумел сделаться: ни злым, ни добрым, ни подлецом, ни честным, ни героем, ни насекомым», — говорит Раскольников.

В остальном (пока) это вполне классическое прочтение персонажей Достоевского. Удивляет смена актрисы, играющей Соню Мармеладову: в начале это юная Диана Енакаева, а после «грехопадения» — Алёна Михайлова. Довольно логичный художественный ход, хотя он и может вызвать недоумение у людей, не знакомых с фирменными твистами Мирзоева: например, в сериале «Топи» некоторые герои появляются в кадре уже после своей смерти.

Как это снято

В «Преступлении и наказании» есть всё, что мы уже видели, например, в «Топях»: странные ракурсы, много ручной съёмки, специфический мрачный цветокор. Иногда картинка рассказывает о происходящем даже больше, чем то, что делают и говорят персонажи.

Темп у сериала достаточно спокойный (а кто-то скажет, что невыносимо медленный), но при этом динамика в кадре хорошо сбалансирована. Многие статичные эпизоды дополняются динамичной ручной камерой или необычными ракурсами, например, снизу. Активные сцены, напротив, сняты статично: те же танцы обнажённого Раскольникова на судейском столе — самодостаточный перформанс, не требующий визуальных усложнений.

Все эти приёмы создатели сериала используют в первую очередь для того, чтобы переместить зрителя в пространство бреда или сна. Граница между миражом и явью размыта, хотя сам кадр иногда подсказывает, где именно мы оказались: бредовые фантазии обычно показаны в холодной синей гамме, реальность — в тёплых землистых тонах. Погружению в безумие способствует и саунд-дизайн, прекрасно стилизующий всё происходящее. Особенно пугают и напрягают звуки, которые издаёт Раскольников, — гудение, стенания, крики, — ей-богу, нечеловеческие, болезненные и явно с безумной изнанки истории.

На момент выхода первых серий Мирзоев хорошо попадает в ожидания зрителя — фаната романа: его сериал не столько про само преступление, сколько про переживания, с ним связанные. Так, все свои внутренние терзания герои проговаривают вслух: предельно театральный ход, но не стоит забывать, что Мирзоев в прошлом именно театральный режиссёр.

Театральны и будто бы бессюжетные эпизоды бреда Раскольникова: особо запоминается покрытая порезами белая лошадь, которая пытается вырваться и помчаться по улицам Петербурга. Эти эпизоды прекрасно воссоздают атмосферу безумия, в которое погружается герой, пытаясь пережить травму, — но притом чрезмерно усложняют повествование.

Если в романе читатель вполне ясно понимает, где реальность, а где фантазия, в кино для этого требуется гораздо больше средств. В «Топях» Мирзоев делает примерно то же — полностью погружает зрителя в мир ментальности. Но кажется, что с классикой такого уровня, как романы Достоевского, обращаться стоит более аккуратно. Дополнительные слои смыслов, которые режиссёр накидывает на ювелирно выстроенную, и так довольно сложную конструкцию романа, размывают фокус и здорово отвлекают от ключевой проблематики.

Почему сериал всё-таки стоит смотреть

На первый взгляд кажется, что у Мирзоева получилось сложное многоплановое произведение с качественной картинкой и хорошей актёрской игрой, но стремящееся куда-то в никуда. Спектаклю можно простить или даже засчитать как плюс то, что он просто создаёт атмосферу, но в сериале такое не прокатит. Зрители увидели уже почти половину сериала, но сюжет как таковой до сих пор неясен. Спасает только то, что это знакомая всем со школы история, — в противном случае зрительский опыт складывался бы из одного большого вопроса «а что вообще тут происходит?». К сожалению, артхаусные сериалы, особенно на популярных стримингах, чаще всего не находят своего зрителя. И сложная полифония режиссёрских фантазий не только затрудняет восприятие, но и обрушивает рейтинги.

При этом посмотреть «Преступление и наказание» Мирзоева в любом случае стоит: как минимум чтобы составить собственное мнение. Сериал может стать основой для нового взгляда на роман и моральные терзания героев. А может просто доставить эстетическое удовольствие — как эталон качественного (кто бы что ни говорил) современного продакшена.