Вместо тысячи слов: как и почему нашу культуру захватили мемы

Если забить в поисковике «memes» и открыть вкладку с картинками, то буквально из первых же рядов на вас снисходительно взглянет Вилли Вонка в исполнении Джина Уайлдера. Следом мелькнут ДиКаприо, Шон Бин в роли Боромира и Сэмюэл Л. Джексон из «Джанго». Рядом будут, конечно, и всякие селебрити, и нелепые собаки. Но эти, пожалуй, самые запоминающиеся и универсальные. Кино стало одним из главных источников мемов, чудовищно липучих медиавирусов, которые мы так любим.

Чуть раньше мы уже вспоминали самые известные киномемы — а теперь решили подробнее разобраться, что это вообще за явление. Только начать, пожалуй, надо с азов — ведь нельзя просто так взять и написать про мемы.

В этой статье расскажем:

• что вообще такое мемы;
• кто придумал слово «мем»;
• как мемы захватили нашу культуру;
• почему кино — самое меметичное из искусств;
• какие бывают мемы;
• почему одни актёры попадают в мемы, а другие нет.

Что такое «мем»

Конец января 1825 года. Вся читающая Россия — без ума от свеженаписанного «Горя от ума» Александра Грибоедова. Пьесу нещадно давит цензура, её нигде не ставят, но она всё равно расходится в списках, как позже самиздат. Без конца повторяют каждую строчку. В любом салоне моднейшее дело — к месту ввернуть «А судьи кто?» или «Служить бы рад, прислуживаться тошно».

Пушкин от этого, как мы сказали бы, хайпа, отрезан: сидит в ссылке в Михайловском. К счастью, список пьесы привозит и читает ему верный друг Пущин. Пушкин впечатлён. В письме к своему другу, писателю Александру Бестужеву-Марлинскому, он сообщает: «О стихах я не говорю: половина — должны войти в пословицу». Почти полвека спустя Иван Гончаров вспомнит в своём «критическом этюде»: читающая общественность, мол, «разнесла рукопись на клочья, на стихи, полустишия, развела всю соль и мудрость пьесы в разговорной речи, точно обратила мильон в гривенники, и до того испестрила грибоедовскими поговорками разговор, что буквально истаскала комедию до пресыщения». Иронично, впрочем, что и сам Гончаров назвал статью цитатой из Грибоедова: «Мильон терзаний».

Раньше можно было сказать: пословицы, крылатые выражения. Напиши Грибоедов комедию сегодня — мы бы, конечно, сказали, что она разошлась на мемы.

Они были с нами всегда, с первых наскальных рисунков и танцев у костра; и после, когда люди писали на глиняных табличках, на папирусе, на пергаменте. Учёные и сейчас находят в древних текстах явно смешные места, которые потешали читателей. Но понять соль шутки нам уже никогда не удастся — мемы быстро стареют.

Зато на их место приходят новые. Мемы можно сравнить с инфекциями, которые внезапно вспыхивают, охватывают популяцию и рано или поздно сходят на нет. Неудивительно, что о мемах первыми задумались ученые-естественники. Зоолог Томас Гексли предположил, что борьба за существование ведется не только в физическом, но и в интеллектуальном мире, в царстве идей.

Кажется, первым о том, что, помимо биологических вирусов, есть ещё и нематериальные, которые воспламеняют лихорадкой наш ум, подумал великий психиатр и физиолог Владимир Бехтерев. Ещё в 1898 году в работе «Внушение и его роль в общественной жизни» он писал о «психических микробах», которые «подобно настоящим физическим микробам, действуют везде и всюду и передаются через слова, жесты и движения окружающих лиц, через книги, газеты и пр.»

А лауреат Нобелевской премии, писатель и драматург Морис Метерлинк придумал для описания этого явления слово «мнема» — от имени греческой богини памяти Мнемозины. Уже похоже, да? Но додумал эту мысль до конца — гораздо позже — другой человек.

Кто придумал слово «мем»

В 1976 году биолог Ричард Докинз написал книгу «Эгоистичный ген» — и в последних главах наконец-то ввёл понятие «мем». Наверное, Докинз не ожидал, что само понятие «мем» станет, по сути, мемом.

Трудно поверить, но учёный потом уверял, что Метерлинка не читал и с Мнемозиной это название не связано. Мем — от древнегреческого слова μίμημα (mimema) — «подобие», «имитация», однокоренное со словом «мим» — подражатель, актёр. В каком-то смысле это ведь и есть основное содержание человеческой культуры: подражание, воспроизведение уже созданного.

Так что здесь мем — это более широкое понятие, чем отдельная смешная картинка, фраза или сценка. По Докинзу, мемы для культуры — то же самое, что и гены для биологической эволюции. Элементарные частицы человеческого знания.

Мем — это любая идея, символ, выражение, жест, технология, мода, даже просто узнаваемая ситуация. Они переходят от человека к человеку, от поколения к поколению — посредством речи, письма, видео, ритуалов, жестов. «Лунная соната» Бетховена, уши Микки-Мауса, традиция бить яйца на Пасху или махать рукой при встрече — это всё мемы. Мы передаём их осознанно или неосознанно — как вирус.

Как мемы захватили нашу культуру

Рубеж XX и XXI веков создал для этих вирусов идеальную питательную среду. Как могли в древности мемы перескакивать от человека к человеку? Изображение надо было увидеть живьём, песню, рассказ или шутку — услышать. Грамотным повезло больше: книги можно было тиражировать и сохранять.

А на наше время пришлось бешеное развитие всех коммуникаций. В первую очередь — интернета, конечно, но и других объединяющих человечество сетей. Земной шар, охваченный глобальными связями, превратился в идеальную среду для мгновенного распространения медиавирусов — это слово в 1994 году использовал американский публицист Дуглас Рашкофф, ещё раз подметив схожесть в распространении биологических и информационных заразителей.

Правда, вместе с развитием массовой культуры изменилась и динамика её восприятия. Информации сделалось так много, а времени так мало, что мы не успеваем её потреблять. Темпы увеличиваются. Коротенькие посты в соцсетях воспринимаются явно проще, чем глубокомысленные лонгриды.

Мир охвачен эпидемией техногенного СДВГ — мы невольно запустили этот процесс и теперь вряд ли его сможем остановить. Мы приспосабливаемся. И одна ёмкая, яркая, минималистичная картинка получает преимущество над унылыми, длинными строчками слов, которые надо ещё прочитать, перевести в уме в образы… Пиктограммы, иероглифы, символы, как тысячи лет назад, снова берут верх: в них, как в бульонном кубике, удобно сконцентрированы все нужные смыслы.

Но для того, что мы понимаем под интернет-мемом, этого еще недостаточно. По мнению разных исследователей меметики (это реальная дисциплина, которая появилась после выхода книги Докинза), мем должен обладать целым набором признаков.

Каким должен быть мем

В своей книге «Самоучитель олбанского» лингвист Максим Кронгауз пишет:

Ещё мем должен быть пластичным и серийным — то есть таким, чтобы из одного мема могла бы родиться масса других, похожих. Отсюда же и его узнаваемость. А ещё ироничность, причём, как правило, ироничность злободневная. Это не значит, что мем должен высмеивать свежие новости, — но понятен он должен быть именно здесь и сейчас, чтоб вызывать у тех, кто его транслирует, чувство сопричастности и актуальности: что-то, что все могут разделить без лишних слов.

Поэтому же мем обязательно эмоционален, то есть с силой действует на нас на самом базовом уровне: вызывает веселье, удивление, а может, и грусть. Мы делимся картинкой — значит, мы остроумны, реагируем на ситуацию и не отстаём от моды. Дофамин омывает нейроны. Мемы тиражируют себя, ветвятся, конкурируют и шагают по планете.

Почему кино порождает так много мемов

Конечно, не фильмами едиными, — есть ещё Леонид Каневский, коты и нелепые персонажи вроде Ждуна, Чада или Вояка. Но с кино особая история — пожалуй, это самый меметичный жанр искусства.

И кино, и книги расходились на мемы через сарафанное радио — задолго до появления интернета. «Высокие отношения!», «Скрипач не нужен», «Птичку жалко», «Какая гадость эта ваша заливная рыба». Советским людям, да и постсоветским, не нужно объяснять, откуда эти фразы и, главное, в каких ситуациях их можно использовать.

Популярные фильмы — «Семнадцать мгновений весны», «Чапаев» или «Иван Васильевич меняет профессию» — буквально напичканы потенциальными мемами, это фактически такие мемплексы, взаимосвязанные комплексы мемов (ещё один термин, придуманный Докинзом). По крайней мере, потенциально.

Откуда в них эта меметическая энергия? Ведь не все из этих фильмов — комедии, которые призваны рассмешить. В «Чапаеве» много смешных моментов, но состоит он далеко не только из них.

И опять ответом будет ёмкость и узнаваемость элементов фильма. А ещё, пожалуй, так может сработать нарушение ожиданий. Все похождения Штирлица сопровождаются закадровым авторским комментарием, который озвучивает Ефим Копелян. Выразительный голос, лаконичность и многозначительность, иногда выглядящие комично, а главное — неожиданность этого приёма, довольно редкого. Зрителям всё это запомнилось. И анекдоты о Штирлице чаще всего основаны на парадоксальном обыгрывании авторского голоса.

До эры интернета киномемы транслировались словами: в анекдотах или крылатых выражениях. А сейчас достаточно вставить в переписку гифку с Дауни-младшим или картинку с мистером Бином — и всё понятно без слов.

Какие бывают мемы

Мем мему рознь: некоторые из них вспыхнули и исчезли довольно быстро, как образы ужасных антропоморфных кошек из экранизации мюзикла Эндрю Ллойда Уэббера 2019 года. Кто сейчас про них вспомнит? Или даже взять прошлогодний «Барбигеймер» — он породил столько мемов, но уже, кажется, полностью отошёл в архив.

Другие мемы продолжают жить, даже когда сами фильмы забываются. Вот, например, картинка с молодым испуганным Киану Ривзом известна с 2008 года, а сам кадр взят из комедии 1989 года «Невероятные приключения Билла и Теда», одной из первых в карьере актёра. 1989 год, Карл!

Или один из рекордсменов: одобрительно кивающий белобрысый бородач. Все думают, что это Зак Галифианакис. Так и не скажешь — но на самом деле это красавец Роберт Редфорд: кадр взят из фильма «Иеремия Джонсон» 1972 года. Галифианакису было тогда всего три.

Есть и целые сцены-мемы — например, фрагмент из фильма «Бункер», где Гитлер в исполнении Бруно Ганца орёт на своих генералов. Субтитры к этой сцене переделывали десятки раз, так что фюрер теперь возмущается по любому нужному поводу.

А в 2018 году, когда вышли «Мстители: Война бесконечности», весь интернет бесконечно варьировал сцену с Таносом, где Гамора спрашивает «Чего это стоило?», а злодей отвечает: «Всего». И этот диалог мог относиться к чему угодно: и к прокачке персонажа в играх, и к дорогой покупке в магазине.

Есть и целые фильмы-мемы — пожалуй, к таким можно причислить картины великого и ужасного Уве Болла или «Комнату» 2003 года Томми Вайсо. Многие и не смотрели это кино целиком, однако хорошо знают цитаты и кадры оттуда.

Мем не требует слишком глубокого погружения в себя, скорее наоборот: чтобы сохранить свою обтекаемую, пластичную, пародийную, игровую натуру, ему нужно держать все свои смыслы на поверхности, быть достаточно неглубоким. В меме важно не само явление, а его описание, легенда, образ.

Кто попадает в мемы

А что с актёрами? Почему одних мы любим и помним, но про них нет ни одного мема, а роли других прямо-таки целиком разобраны на весёлые картинки? Почему так меметичны ДиКаприо, Николас Кейдж или тот же Киану Ривз? Есть ли тут какая-то закономерность?

С Кейджем, наверное, проще всего: никто столько не снимается во всяком странном китче. Кейдж сочетает несомненный талант, своеобразное обаяние, специфическую внешность — и стремление безудержно переигрывать. Так, как Кейдж, глаза не пучит никто.

Киану Ривз — немного о другом. Он совсем не так эксцентричен и треш-ролями не запомнился. Зато вокруг Киану создался образ хорошего, спокойного, чуть грустноватого парня: люди его любят даже не как актёра, а как всеобщего друга.

С ДиКаприо из этих троих, пожалуй, самая непонятная ситуация. Люди в интернете вовсю обсуждают его феномен, но чёткого объяснения нет. («Карма!» — пишет кто-то.) Но если вдуматься — ДиКаприо где-то посередине между предыдущими двумя. Он получил славу после роли Джека в «Титанике» и всю жизнь потом, кажется, пытался освободиться от амплуа слащавого романтичного мальчика (что вдвойне тяжело при его довольно-таки ангельской внешности). Он часто выбирает странные, эксцентричные роли со сложными задачами, не боится выглядеть смешным, кривляться — это запоминается. А то, что он на протяжении двадцати лет карьеры не мог получить «Оскар», и обидно, и чуточку смешно. Создался миф про Лео, который с нами уже давным-давно и какой-то в доску свой. Тем более что мы каждую неделю видим его на картинках с мемами.

Интересно, конечно, какие мемы завирусятся в 2025 году. Может, какой-нибудь страшный кадр из «Носферату» Роберта Эггерса кому-то покажется смешным. Или все будут смеяться над откровенно сгенерированными зверями из будущего «Муфасы». А может, в «Битве за Бактан-Кросс» Томаса Пола Андерсона ДиКаприо опять скорчит какую-нибудь интересную мину, и интернет восторженно заполнят новыми картинками с Лео. Одно можно сказать точно: кино будет, и мемы из него тоже будут.

Читайте также:

Что такое постирония, метаирония и постироничные мемы — попробуем, постараемся объяснить