Распилить, приравнять к водопроводу. Что чиновники США могут сделать с Google и Facebook

«Сокрушим Big Tech»: как американский сенатор объявила войну цифровым корпорациям

Летом 2019 года Америка готовилась к праймериз Демократической партии — внутренним выборам, которые должны были определить кандидата на президентские выборы 2020 года. Одним из фаворитов гонки казалась Элизабет Уоррен — сенатор от штата Массачусетс и один из лидеров умеренно левого крыла партии.

В рамках предвыборной программы Уоррен представила стратегию «Сокрушим Big Tech», в которой предложила множество регуляторных инициатив, направленных против монополизма GAFA (Google, Amazon, Facebook*, Apple). Главные её предложения — запретить компаниям одновременно владеть и производствами, и платформами для их продвижения и отменить недавние крупные слияния и поглощения.

Самым драматическим следствием могло стать разделение корпораций:

При этом Уоррен отмечала, что основным потребительским функциям этих компаний её программа вреда не причинит: «Вы так же сможете искать что-то в поисковике Google или выбирать себе кофемашину из полусотни вариантов на Amazon».

Победителем праймериз — а затем и президентских выборов — стал Джо Байден. Однако вместе с другими демократами и республиканцами он прислушался к идеям Уоррен.

Познакомьтесь с Линой Хан — возможной могильщицей Big Tech в том виде, в каком мы его знаем

Уоррен начала критиковать Big Tech ещё в 2016 году и стала первым мейнстримным американским политиком, заговорившим об этой проблеме. Теоретическую основу для её нападок разработала молодая юристка пакистанского происхождения Лина Хан — в те годы она училась в аспирантуре в Йеле и принадлежала к небольшой горстке учёных, занимающихся пересмотром американского антимонопольного законодательства.

На этой должности она станет главнокомандующей в войне с Big Tech, поэтому нужно сказать пару слов о её идеях. Американские медиа часто называют молодую и экстравагантную Хан рок-звездой. Она обратила на себя внимание широкой общественности в 2017 году, когда опубликовала научную статью «Антимонопольный парадокс Amazon». Вообще, именно эту корпорацию Хан критикует больше всего. Недавно компания даже обвинила её в предвзятости и попросила снять её со всех расследований, связанных с ней.

Не будет большим преувеличением сказать, что эта статья положила начало национальным дебатам о необходимости реформирования антимонопольного законодательства и стала идеологической основой сегодняшней американской политики по ограничению Big Tech.

Вот что пишет Хан. Американское антимонопольное законодательство сложилось на рубеже XIX–XX веков. Тогда господствовал «экономический структурализм» — подход, согласно которому любая концентрация экономической мощи в руках одной или небольшого количества компаний вредит рынку. Даже если эта концентрация не вредит потребителю, лучше от неё избавиться — потому что рано или поздно он пострадает.

Монополии считались опасностью не только для потребителя и рынка, но и для общества, так как сосредоточение экономической власти в руках немногих подрывает демократию. Монополизм многие уподобляли диктатуре или неограниченной монархии.

Существовали и активно применялись законы против дискриминации мелких игроков рынка со стороны крупных, а также против хищнического ценообразования. Вертикальные интеграции считались потенциально монополистической практикой, и государство часто стремилось остановить их.

До начала 1970-х идеи «экономического структурализма» доминировали. Антимонопольные органы действовали довольно жёстко и часто запрещали слияния и поглощения. Несколько корпораций в эти годы были принудительно разделены. Так, в 1911 году американские суды постановили разделить компанию American Tobacco на четыре части, а корпорацию Standard Oil, которая владела почти всем рынком добычи нефти в США, — на 34 компании.

В 1970-х годах в американской экономической науке произошли большие перемены. Экономистов, которые призывали «опекать» рыночную конкуренцию силами государства, потеснили монетаристы из Чикагской школы. Самый известный её представитель — нобелевский лауреат Милтон Фридман.

Последователи этого течения утверждали, что рынок справится со всем сам, а экономическое регулирование приносит выгоду в первую очередь бюрократии. Поэтому оно должно быть минимальным и выражаться в основном в кредитно-денежной политике.

Оценивать опасности монополизма чикагцы предлагали исключительно с точки зрения цен — если компания агрессивно расширяется и вытесняет конкурентов, но при этом стоимость продукта для потребителя не растёт, трогать её не нужно. Вертикальные интеграции они и вовсе считали полезным явлением, повышающим эффективность бизнеса.

Под воздействием экономистов из Чикагской школы американские власти, начиная с администрации Рональда Рейгана (был президентом в 1981–1989 годах), пересмотрели свой подход к антимонопольному законодательству — с 1982 года почти единственным критерием опасности концентрации бизнеса стало ценовое правило. После этого количество масштабных корпоративных слияний и поглощений увеличилось в несколько раз.

Лина Хан доказывает, что Amazon использует многие практики, которые раньше считались вредоносными и де-факто такими являются: продвигает собственные товары на собственных площадках, продаёт товары и услуги (например, подписку Amazon Prime) по цене ниже себестоимости, сознательно генерирует себе убытки, чтобы подорвать конкуренцию, агрессивно поглощает другие компании, а также создаёт систему вертикальной интеграции, подчиняя себе все новые ниши.

Так, в 2016 году платформа облачных вычислений Amazon Web Services стала самым крупным сервисом такого рода в мире. Одним из последних завоеваний корпорации стало развитие своего «логистического крыла», которое сейчас представляет собой одну из крупнейших американских компаний по доставке товаров и, по мнению некоторых бизнес-обозревателей, в будущем может уничтожить UPS и FedEx.

Что самое интересное, Amazon вытесняет с рынка не только крупных конкурентов, но и мелких продавцов. Хан описывает случаи, когда корпорация просто крала у них удачные идеи:

«В прошлом году производитель, который более десяти лет продавал алюминиевые подставки для ноутбука на маркетплейсе Amazon, увидел на сайте аналогичную подставку за половину от его цены. Оказалось, что это бренд AmazonBasics — линейка, которую Amazon разрабатывает с 2009 года».

Хан констатирует, что монетаристская традиция антимонопольной политики нанесла экономике и потребителям большой вред. Она предлагает две стратегии по борьбе с таким поведением корпораций.

Первый путь — вернуться к ценностям антимонопольного регулирования, существовавшим до Чикагской школы:

• наказывать за хищническое поведение и демпинг цен;
• тщательно проверять слияния и поглощения на предмет вреда для конкуренции;
• воспринимать вертикальные слияния и любые сделки, предполагающие обмен данными, как потенциальные угрозы рыночной конкуренции;
• рассматривать сосредоточение экономической и дискурсивной власти в руках корпораций как потенциальную угрозу для демократии и общества.

Второй путь — относиться к Big-Tech-компаниям как к естественным монополиям. То есть, по сути, приравнять Amazon и Facebook* к поставщикам электроэнергии, операторам телефонных сетей или коммунальным компаниям.

Такой подход предполагает ещё большее регулирование. Если в первом случае антимонопольные органы и суды проверяют конкретные сделки и решения компаний, то здесь государство заранее устанавливает строгие правила игры для компаний. Главные принципы таких правил игры:

Сегодня американские власти движутся по первому пути, однако среди экспертов есть немало сторонников второго.

Ковидная инфодемия: почему вопрос о прозрачности соцсетей сегодня актуален как никогда

В предыдущей статье мы писали о том, что американские политики обратили внимание на опасности соцсетей после двух событий, произошедших в 2018 году, — разоблачения политконсалтинговой компании Cambridge Analytica и теракта в новозеландском Крайстчерче. Тогда учёные и правительства стали довольно хаотично критиковать соцсети и поспешно принимать нередко сыроватые ограничивающие законы.

Следующий повод усомниться в правильности современного устройства соцсетей дал ковид. Во время пандемии интернет наводнило невероятное количество фейков и дезинформации. В некоторых странах они серьёзно подорвали правительственные усилия по борьбе с распространением болезни. Охват некоторых фейков был выше, чем у постов информационных порталов государственных медицинских ведомств.

В августе 2020 года американские врачи выпустили научную статью, в которой рассказали, что по крайней мере около 5800 человек по всему миру попали в больницы, а не менее 800 погибли из-за того, что следовали рекомендациям из интернета и лечили коронавирус метиловым спиртом или чистящими средствами.

Дезинформация ударила даже по самым развитым и богатым странам с высокой гражданской культурой. Так, уже в апреле 2020 года британские сторонники сюрреалистической теории заговора о том, что ковид распространяется через сети 5G, подожгли 30 вышек сотовой связи. А в августе каждый четвёртый американец всерьёз верил в то, что коронавирус изобрёл Билл Гейтс, чтобы ввести населению Земли микрочипы.

Многие учёные называют происходящие инфодемией и призывают государственные органы как можно скорее разработать принципиально новую модель взаимодействия с соцсетями.

В июле 2021 года группа американских и европейских философов, биологов, антропологов и экологов выпустила статью, в которой призвала научное сообщество признать исследования потенциально вредоносного воздействия социальных сетей на коллективное поведение человека «кризисной дисциплиной» — то есть областью, в которой учёные должны работать как можно быстрее, чтобы предотвратить огромные социальные опасности.

«Вы можете создавать огромные сообщества сторонников теорий заговора, которые не имеют ничего общего с реальностью, — рассказал в интервью один из авторов статьи, профессор биологии Карл Бернстром. — Вы получаете новые способы распространять, например, фейки об опасности вакцинации. <…> И вы можете создать информационную среду, в которой эти фейки распространяются естественным образом».

Однако создать новую модель отношений между соцсетями и обществом — очень непростая задача. Если передать правительствам слишком много власти, они могут ввести цензуру. Если обязать соцсети строго модерировать любой спорный контент, это может стать ударом по свободе слова. Однако если ничего не делать, то инфодемию не остановить.

Либеральное лекарство от инфодемии: как подчинить соцсети общественным интересам, но не государству

В ноябре 2020 года эксперты Форума по информации и демократии, партнёрской исследовательской программы при ООН, выпустили доклад, в котором предложили новую модель государственного регулирования соцсетей. Эта модель заслуживает внимания, потому что предлагает баланс между интересами общества, государства, отдельного гражданина и соцсетей. При этом в основании этого баланса лежат права человека.

Доклад содержит 250 рекомендаций для правительств и интернет-компаний.

Во-первых, исследователи рекомендуют государствам потребовать от компаний-соцсетей делиться всей информацией:

• о правилах модерирования контента и рекламы;
• количестве просмотров и реакций на посты;
• работе своих алгоритмов;
• числе «живых» пользователей и ботов;
• способах использования пользовательских данных.

В общем, предоставлять все возможные сведения, связанные со своей внутренней работой.

Эти требования соцсеть должна исполнять постфактум. За их невыполнение исследователи рекомендуют штрафовать компании на 3–4% годового оборота (сейчас штрафы, как правило, на несколько порядков ниже и становятся для компаний комариными укусами), а в крайнем случае — блокировать соцсети на национальном уровне. Ответственность за исполнение требований — на гендиректоре, подпись которого должна стоять под регулярным отчётом, который компания подаёт в государственный регулятор.

Исследователи оговариваются, что государство должно знать о работе соцсетей, но его возможности повлиять на его работу тоже должны быть взяты в строгие рамки. Цифровой регулятор должен быть независимым органом, а правительство должно раскрывать любые шаги по давлению на соцсети.

Окончательные решения о санкциях против соцсети должны принимать суды, а не органы исполнительной власти. Все национальные законы, которые регламентируют цензуру в интернете более строго и превратно, чем правила ООН (например, российская статья об экстремизме 282 УК РФ), должны быть отменены.

Самим соцсетям исследователи рекомендуют унифицировать политику по модерации опасного контента в соответствии с нормами ООН. Речь идёт об удалении материалов с пропагандой терроризма, экстремизма, дезинформацией и hate speech. Однако при любой модерации контента соцсети должны быть в состоянии публично и открыто обосновать её, а пользователь — иметь шанс обжаловать решение.

При этом соцсети должны относиться к популярным источникам информации, например аккаунтам государственных органов или политиков, даже строже, чем к страницам обычных людей. Авторы доклада хвалят Twitter и Facebook* за то, что те блокируют или помечают посты государственных чиновников и ведомств разных стран, которые содержат антинаучную информацию о COVID-19.

Также авторы доклада рекомендуют соцсетям перенастроить свои алгоритмы так, чтобы пользователь имел возможность ознакомиться с разными точками зрения. В первую очередь это касается политических процессов и выборов — соцсети должны предоставлять равное количество рекламных пространств всем кандидатам.

К сожалению, пока государства и корпорации идут по другому пути. Некоторые демократические государства, например Австралия и Индия, принимают законы, которые увеличивают возможности государства цензурировать информацию в интернете. Автократии действуют гораздо жёстче, превращая контроль за контентом в соцсетях в способ борьбы с недовольными. И лишь регулирование, которое разрабатывается, но пока не принято в Евросоюзе, более-менее соответствует либеральному идеалу, описанному в докладе.