Ближе к смерти: для чего фотографы снимают умерших людей

Теоретик фотографии и куратор Лиза Светлова шесть лет изучает современную посмертную фотографию. В издательстве «Бомбора» вышла её книга «О чём молчит фотография: как современные постмортемы помогают жить». В ней автор рассказывает о том, как и для чего люди снимают умерших близких и зачем фотографы делают документальные проекты в моргах и похоронных бюро.

С разрешения издательства мы публикуем отрывок из главы «Художественные проекты».

Телеграм-канал для тех,
кто любит фотографию

…и хочет узнать, какой разной она может быть. Подписывайтесь, мы публикуем хороших российских авторов, следим за мировыми конкурсами и выведываем творческие лайфхаки у практиков.

Подписаться

Для этой главы я отобрала свои любимые проекты. Все они очень разные, и объединяет их одно — исследование фундаментальных вопросов жизни и смерти. Авторы изучают границы допустимого в визуальном осмыслении темы, задают вопросы нам, зрителям, и отвечают на собственные. А вообще, проекты способны рассказать всё сами. Давайте читать и смотреть.

Ромина Рессия. «Не о смерти»

Герои проекта «Не о смерти» / Not about death аргентинской визуальной художницы Ромины Рессии живые, хотя для части фотографий используется посмертная эстетика.

Может показаться, что этот проект лишь синтез юмора и провокации, но только на первый взгляд. Ромина берёт за основу постулаты новой этики о том, насколько важно сделать видимым для общества разнообразие тел, возрастов, национальностей и т. д. Она доводит мысль до абсурда, рассказывая истории пожилых людей в образах героев комикс-культуры и мультфильмов.

Перед нами предстают Супермен, Белоснежка, Алиса, Чудо-женщина, но они непривычно стары, ослаблены или даже мертвы.

Ромина формирует альтернативную реальность, где персонажи поп-культуры не вечно молоды, здоровы и сексуальны, а могут болеть, стареть и даже умирать. Она задаётся вопросом: будет нам, зрителям, легче и спокойнее принимать собственное старение и смертность, если даже супергерои стареют и умирают?

Патрик Буденц. «Посмертно». «Поиск улик»

Засилье на немецком телевидении детективных сериалов, подобных «C.S.I.: Место преступления», побудило Патрика Буденца узнать, «действительно ли в судебно-медицинских бюро всё происходит именно так, как показывают нам сценаристы и режиссёры?».

Он месяцами добивался разрешения берлинского института судебно-медицинской экспертизы на съёмку и в итоге получил доступ ко всем этапам работы с телом.

За несколько лет съёмок Патрик подготовил два проекта: «Поиск улик» / Search for evidence о судебно-медицинских экспертах и «Посмертно» / Post mortem, который рассказывает о местах, куда попадают после смерти, — похоронных бюро, моргах и крематориях. Обе серии состоят из невероятно откровенных и смелых кадров, в прямом и переносном смысле обнажающих работу судмедэкспертов, патологоанатомов и похоронных специалистов. Патрик смог заснять и тела на каталках, и исследования на секционных столах, и приготовления к прощанию, и процесс кремации и душераздирающий кадр тринадцатилетней девушки со вскрытой грудной клеткой. А ещё специалистов за работой: фотографии врачей, улыбающихся и общающихся друг с другом в процессе распиливания головы и извлечения органокомплексов из тел, так как со временем их работа становится рутиной при всей её серьёзности и тяжести.

Патрика волнует дихотомия видимости/невидимости смерти в нашей жизни: с одной стороны, мы привыкли видеть её в фильмах и ежедневных новостях о войне, авариях и стихийных бедствиях.

Патрик смог попасть в доступную лишь определённым специалистам сферу и представить её зрителям правдиво, искренне и красиво. По его снимкам видно, с каким уважением и любопытством он смотрит на объекты, какое внимание уделяет деталям. Хочу отметить, что практически нигде Патрик не показывает лица, фокусируясь исключительно на фрагментах тела (стопы, кисти, рот, грудная клетка, волосы), элементах одежды (рубашка, платье) и подготовке усопших (резиновые перчатки работников, маникюр для покойной дамы, одевание).

С момента первой публикации Патрик получает письма от скорбящих незнакомцев, и одно из них стало единственным текстом в его фотокниге Post mortem — это письмо от женщины, потерявшей дедушку. Ещё он признаётся, что в свободное время любит пересматривать свои книги, ловя себя на понимании, как такое метафорическое приближение к смерти удовлетворяет интерес к «загробной» жизни и успокаивает воображение и фантазии его зрителей.

Самое важное, что Патрик находит в работе со смертью, — это ощущение жизни:

Элизабет Хейерт. «Путешественники»

Тело поверх чёрной ткани, приклеенной скотчем к мебели, книги в качестве грузиков, удерживающих её, — вот, что находится за кадром трогательных портретов, снятых в гарлемском похоронном бюро.

Элизабет узнала о нём и его распорядителе Исайе Оуэнсе через статью в газете и поехала в гости. Исайя устраивает традиционные захоронения в уже уходящем южнобаптистском стиле, когда, отдавая дань усопшим, их одевают словно на лучшую вечеринку, чтобы подготовить к путешествию в рай. Именно поэтому проект называется «Путешественники» / The Travelers.

Элизабет сняла 33 посмертных портрета «путешественников», среди которых, например, Дафна Джонс, наркозависимая секс-работница, умершая от СПИДа. Когда Элизабет приехала на съёмку, она увидела удручающую картину: женщину, худую, как скелет, со следами уколов на руках и шрамом от ножа на шее. Проведя с Дафной три часа, наблюдая за её телом и изучая её историю, Элизабет захотела сделать кадр, «будто жизнь была к ней добрее», и попросила Исайю нарядить Дафну, чтобы скрыть признаки болезни и употребления наркотиков. На фото Дафна предстаёт в синем платье и расшитом бисером жакете, в лёгком шифоновом белом шарфе, кружевных перчатках и блестящих серёжках, а её голова изящно наклонена набок. В проекте также представлен портрет её 22-летнего сына Джеймса Эрл Джонса — он погиб, подравшись на ножах через несколько недель после выхода из тюрьмы и менее чем год спустя после смерти Дафны. На фотографии он одет в белый спортивный костюм, кепку бейсбольной команды NY Yankees, а карман его куртки набит деньгами (в гроб друзья ещё положили музыкальные диски и общие фотографии).

Элизабет признаётся, что многие из героев её проекта были похожи на египтян, потому что хоронили их со всеми драгоценностями, одевая в праздничные наряды: невероятные шляпы, платья, жакеты и юбки, расшитые стеклярусом, яркие мужские пиджаки, разноцветные галстуки и бабочки, спортивные костюмы и банданы, кружевные перчатки и перья.

Каждая съёмка длилась около трёх часов и проходила ранним утром, часов в пять-шесть, чтобы успеть до утренней службы перед захоронением. Элизабет делится, как непросто и морально, и физически ей было снимать, как приходилось стоять на лестнице с тяжёлой камерой наперевес, но какой слаженной оказалась её работа с Исайей, который деликатно создавал изящные и элегантные позы героев съёмки (сама Элизабет к телам никогда не прикасалась).

После окончания проекта долгое время она не осознавала, что её проект был связан со смертью, ей снились кошмары, её будто бы преследовали привидения. Элизабет признаётся, что больше никогда не хотела снимать мёртвых. Вернее — желала сделать ещё больше фотографий, но каждый раз думала, что не сможет, ей просто не хватит сил. Итогом стал дихотомический страх: никогда не сделать ещё один кадр и всё-таки пойти на это.

В интервью Элизабет много рассуждает о разнице, связанной с расовой принадлежностью, и рассказывает, что, возможно, данный аспект привлёк её больше всего: белая американка, выросшая на Севере, не верящая в Бога, снимает совершенно незнакомую ей культуру. Даже Исайя удивился, что кто-то извне сообщества захотел запечатлеть чужую для него традицию. Если изначально Элизабет двигало стремление зафиксировать лишь феномен «смерть — повод надеть всё самое лучшее», то к концу она почувствовала, что узнала истории своих героев и проект начал рассказывать не об их смерти, а об их жизни.

Читайте также:

Посмертная фотография: жуткая традиция XIX века