Все
Истории
Дизайн
Код
Геймдев
Бизнес
Маркетинг
Управление
Кино
Музыка
Проектная фотография
Развитие
Здоровье
Деньги
Образование
EdTech
Корп. обучение
Блог Skillbox
Глоссарий
Спецпроекты
Профориентация
«Технарям нужны гуманитарные навыки»: 6 трендов IT‑образования в EdTech
Сейчас только ленивый не говорит про острую нехватку айтишников и представителей прочих цифровых профессий. Как дефицит повлиял на их обучение?
В конце апреля прошла конференция Skillbox Holding «От слов к делу: как увидеть возможности в новой реальности». Представители EdTech-индустрии и проекта «Цифровые профессии», в частности, обсудили тему «IT-профессии: перспективы, возможности и точки роста».
Модерировал дискуссию Сергей Попков — сооснователь и программный директор Skillbox. Участниками стали:
- Александр Волчек, CEO GeekBrains;
- Алексей Дворецкий, программный директор SkillFactory «Высшее образование»;
- Сергей Марданов, директор по связям с вузами VK;
- Алексей Степанов, руководитель проекта «Цифровые профессии» Университета 2035;
- Олег Сулименко, проректор по учебной работе Университета 2035.
Вот какие основные тренды они отметили.
Учиться IT приходит всё больше людей без базовых знаний — их нужно сориентировать
Все эксперты отметили рост массового спроса на обучение цифровым профессиям и прежде всего именно IT-специальностям, даже несмотря на то, что наём айтишников в текущей экономической ситуации замедлился.
При этом на такое обучение стало приходить всё больше людей, которые до этого вообще не имели отношения к цифровой сфере. Это важно понимать тем, кто организует и проектирует обучение. Во-первых, чтобы подстраивать программы под особенности этой аудитории. Во-вторых, чтобы помочь людям сориентироваться в самом начале, разобраться в многообразии цифровых профессий и понять, какие именно им подходят.
В целом, по словам Александра Волчека, аудитория обучающихся всегда была разной в зависимости от образовательных целей: кто-то хочет просто получить знания в сфере IT, чтобы применять их в своей текущей профессии, а кто-то намерен сменить сферу деятельности, кто-то уже имеет начальные знания в IT и собирается глубже вникнуть в программирование или в аналитику, а кто-то не имеет никакой базы.
Но с начала весны 2022 года, как пояснил спикер, стали заметны два тренда: во-первых, люди стремятся начать обучение как можно быстрее, во-вторых, увеличилась доля тех, кто приходит совсем без базы.
«Это более спонтанная аудитория, — поясняет спикер, — люди, не сильно разбирающиеся в диджитале, в цифровых профессиях. Важно на входе чуть-чуть их подготовить к учёбе. Люди приходят, выбирают какой-то язык программирования, говорят: „Мы хотим стать дата-сайентистами“. Но человек не знает, что такое программирование и аналитика, что такое Data Science».
С этим наблюдением согласился Сергей Марданов:
«Появляется очень много таких запросов, связанных с тем, что люди видят IT как перспективную для себя отрасль, но при этом не знают, что именно для них подойдёт. И они пытаются придумать, что же им ближе: цифровой маркетолог, или программист, или дизайнер и так далее. И желание попробовать действительно присутствует. Попробовать, посмотреть, насколько это подходит человеку, близко ему и может быть применено, исходя из его предыдущего опыта. А предыдущий опыт у него зачастую основан на чём-то другом. <…> Люди приходят и спрашивают: „А что бы мне подошло больше?“ К сожалению, у нас нет пока какой-то большой государственной системы профориентации, которая <…> позволяла бы людям легче определяться с этим направлением, с этими секторами экономики, которые в них заинтересованы».
Спрос на цифровые профессии будет расти и дальше — мы только в начале пути
Диджитализация будет больше и больше проникать во все сегменты деятельности, поэтому потребность в представителях цифровых профессий не только не упадёт, но и многократно вырастет, уверены участники дискуссии. И будут появляться совсем новые специальности в этой среде, считает Александр Волчек.
«Важно понимать, что когда мы смотрим профессии будущего, многие сферы вообще не видим, — пояснил он. — Мы даже ещё не чувствуем того мира, который будет, например, при появлении настоящего искусственного интеллекта, новых современных батарей или нового вида интернета».
Кадр: Skillbox
Он рассказал, что когда сам учился на программиста 22 года назад, таких дисциплин, как аналитика, BI Engineering, Data Science, не существовало. Даже не было деления программистов на back, front, fullstack, mobile и так далее: «Я садился за среду, разрабатывал, <…> я делал и back, и front, и fullstack, ещё и в роли продакта выступал. <…> Даже продакт-менеджеров как таковых не существовало. Мир продакт-менеджеров появился с появлением таких продуктов, как Apple или то, что сделал Илон Маск».
Теперь же IT подразделяется на целый спектр специальностей — кроме, собственно, программирования, это ещё и аналитика, проектные и продуктовые направления, внутри которых существуют технологические специализации, связанные с разными языками программирования и операционными системами, делением на десктоп-, веб- и мобильные версии, а также прочими особенностями.
«Мир очень большой, он растёт, всё это невероятное множество множится. Если посмотреть на отрасли, ещё больше множится. <…> Сегодня погружение мира в IT только в зачатке», — заключает Александр.
Всё это не только увеличивает потребность в IT-специалистах, но и упрощает вход в IT‑образование, который раньше был сложным, считает он.
У представителей традиционных профессий растёт спрос на обучение цифровым навыкам
Кроме потребности рынка в IT-специалистах и иных профессионалах, которые непосредственно участвуют в создании цифровых продуктов, у представителей «обычных» нецифровых специальностей растёт и будет расти ещё больше потребность в диджитал-навыках. Потому что программирование алгоритмов, дата-аналитика и в какой-то мере работа с нейросетями коснётся практически всех отраслей. А значит, для своих рабочих задач многим придётся взаимодействовать с системами программного обеспечения и настраивать их под себя за счёт Low-code/No-Code систем.
Проще говоря, традиционные профессии постепенно цифровизируются, трансформируются, а значит, их представителям надо получать новые навыки. «И это будет касаться практически любого: и учителя, и медика, и пожарного, и полицейского, и кто угодно. Они все, так или иначе, сегодня начинают использовать эти системы», — говорит Сергей Марданов.
Спикер напомнил, что всего пять лет назад школьные учителя не знали ни чат-ботов, ни голосовых помощников, ни программных продуктов для геймификации урока. В лучшем случае кто-то показывал на уроках презентации в PowerPoint, да и то с помощью CD-дисков — вот и вся «цифровизация». А сколько цифровых инструментов появилось и вошло в практику за эти годы? Некоторые учителя сейчас уже и сами создают чат-ботов и пишут простые программы. И всё это будет только нарастать, уверен эксперт. Значит, в следующие пять лет мы увидим ещё больший рывок.
Цифровые навыки станут таким же обыденным явлением, в какое постепенно превратилось печатание текстов — ведь ещё относительно недавно существовала отдельная профессия машинисток, а всего десять лет назад считалось нормальным указывать в резюме, что ты опытный пользователь MS Word, но теперь и профессии такой нет, и даже сам навык стал настолько само собой разумеющимся, что в резюме его не пишут.
«Честно говоря, для меня разделения на цифровые и нецифровые профессии не существует. Цифровая трансформация происходит во всех привычных сферах, — согласился с коллегами Алексей Дворецкий. — Это касается образования, медицины, ретейла, банковской сферы, строительства, логистики, сельского хозяйства. Те профессии, которые ранее казались нам абсолютно неоцифрованными, начинают активно в свою деятельность внедрять те или иные инструменты, цифровые технологии».
Всё это влечёт интерес представителей нецифровых профессий к обучению цифровым навыкам — это тоже особый сегмент образовательной аудитории.
Дворецкий рассказал, что в первый набор онлайн-магистратуры университета МИСиС и SkillFactory «Науки о данных» пришли, помимо опытных программистов и бизнес-аналитиков, также люди из совершенно других профессий. В числе студентов оказались, например, врачи, менеджеры по продажам, логисты, специалисты по добыче полезных ископаемых. Не все они собирались менять профессию — кто-то хотел понять, каким образом мог бы применять инструменты анализа данных в своей области.
На другую программу — «Мастер автоматизации и цифровой трансформации» — многие тоже пришли не ради новой профессии, а ради успеха в том, чем они занимаются сейчас. В основном это были люди с хорошим управленческим опытом, от линейных руководителей до топ-менеджеров или основателей бизнеса. Они хотели разобраться, каким образом цифровые технологии помогут им улучшить показатели компании.
Кадр: Skillbox
Алексей Степанов, в свою очередь, подтвердил этот тренд статистикой двухлетнего опыта участия Университета 2035 в проекте «Цифровые профессии». По его словам, 39% тех, кто приходит учиться в этот проект, не планируют менять профессию, а получают дополнительное образование, чтобы укрепить свои позиции в своей же сфере, которая далеко не всегда имеет отношение к диджиталу. Это оказался самый большой сегмент аудитории. А вот сменить в результате обучения сферу деятельности желают порядка 30%. Остальные идут в основном для личностного развития и последующего принятия решения — менять им сферу или не стоит.
Обучение цифровой профессии, как заметил Сергей Марданов, как раз позволяет одновременно «примерить» её, как медицинский халат или костюм пожарного.
Учить и учиться нужно не только цифре, но и софт-скиллам, причём на реальных задачах
Подготовка IT-специалиста и представителя любой цифровой профессии сейчас не может ограничиться только хард-скиллами — нужно сразу развивать и софт-скиллы. Это настолько же важные профессиональные навыки, как и, например, знание определённого языка программирования. Потому что айтишник работает не в вакууме, а в команде, и ему надо уметь с ней взаимодействовать не «как придётся», а эффективно. Это важно и для сроков, и для процессов, и в конечном итоге для качества IT-продукта. Даже очень сильный специалист, если команде крайне трудно найти с ним общий язык, становится для работодателя не ценным приобретением, а проблемой. Именно поэтому на собеседованиях эйчары так много внимания уделяют оценке «софтов».
«Софты, безусловно, нужны как гуманитарные навыки для технарей. Если до этого обсуждали, какие технические навыки нужны всем остальным, то технарям вот точно нужны гуманитарные навыки. Это видно, — рассуждает Сергей Марданов. — Ты должен понимать, что такое эмоциональный интеллект, что люди бывают разные и могут быть разные психологические подходы к ним. <…> Если все разобщены, плохо коммуницируют друг с другом, то, конечно, сложнее делать продукт, на это тратится больше времени и ресурсов. И работодателю это, естественно, невыгодно».
IT-специалист, по мнению Марданова, не должен видеть свою задачу ограниченно, в духе: «Моё дело — просто написать код, и всё». Иначе может получиться как в известном меме: «Как продукт видел дизайнер, как реализовал разработчик и что заказчик хотел на самом деле». Надо, чтобы у всех членов команды была единая картинка итогового продукта. Поэтому IT-специалист должен понимать свою задачу так: «Мне важно сделать этот продукт с пониманием того, как люди будут потом его использовать. И даже если я просто пишу код, этот код потом должны понимать другие люди, мои коллеги».
Сергей Попков поддержал мысль о важности софт-скиллов и привёл пример из мира веб-дизайнеров. Они, как и программисты, часто бывают интровертами. И когда дизайнер, долгое время работавший на фрилансе, вдруг впервые попадает на работу в крупную компанию, где над разработкой и обслуживанием IT-сервиса обычно трудится большая команда, его удивляет и даже возмущает слишком, как ему представляется, большое количество общения в процессе. Возникает реакция: «Вам не кажется, что мы тратим чересчур много времени на коммуникацию? Почему, вместо того, чтобы заниматься своей непосредственной работой, я должен три дня из пяти сидеть на каких-то переговорах, слушать вас, спорить с вами?»
Кадр: Skillbox
«Бывает так, что это действует на специалиста деструктивно, и он просто отказывается так работать и уходит из компании, не приживается, — продолжает Попков. — Хотя по большому счёту, это как раз и есть тот самый софт-скилл, который <…> очень важно принимать и развивать у себя, если вы занимаетесь подобным направлением, как программирование и цифровой дизайн».
Что всё это значит для сферы обучения? То, что в учебные программы необходимо встраивать развитие софт-скиллов. Вопрос — как это делать.
По мнению Алексея Дворецкого, просмотр обучающих лекций и чтение книг в этом смысле вряд ли эффективны: «Это всё развивается только в деятельности. И здесь важно решать задачи в команде, уметь распределять роли, договариваться. Как раз вот такие механики мы стараемся реализовать через наши хакатоны».
Хакатоны — это ещё одна (помимо центров карьеры, которые есть, например, у Skillbox, GeekBrains и «Нетологии») возможность навести мосты между учащимся на курсе и его будущим работодателем. Как объяснил Алексей Дворецкий, по сути, это проектная практика с привлечением индустриальных партнёров. Они предоставляют реальные рабочие задачи, а студенты пытаются их выполнить, задавая в процессе уточняющие вопросы и предлагая решения. Это, с одной стороны, позволяет учащимся продемонстрировать полученные навыки и свой потенциал будущему работодателю, с другой — лучше понять суть работы на реальных бизнес-задачах, а также — прокачать те самые софт-скиллы.
Противостояние онлайна и офлайна надуманно — вопрос о качестве образования заключается в другом
Сергей Попков предложил обсудить также «вечный» и острый для сферы EdTech вопрос: можно ли считать, что в онлайне можно получить полноценную качественную переквалификацию, такую же, как в офлайне?
Александр Волчек на это ответил, что, по его мнению, привычка разделять онлайн- и офлайн-образование вообще исчезнет лет через пять-десять. Останется общее понятие «образование», а такого внимания к тому, в каком формате оно организовано, уже не будет. Онлайн-инструменты станут обыденностью.
Если говорить о качестве, то, во-первых, онлайн-образование так же, как и офлайн-, бывает очень разное, подчеркнул Волчек. «Есть курсы, которые представляют из себя десять записанных видеоуроков. Это просто набор какой-то информации. А есть полноценные программы обучения, которые действительно готовят к профессии».
Кадр: Skillbox
Во-вторых, говоря об эффективности онлайн-образования, важно понимать, что этот формат в принципе подходит не для всего.
«Есть вещи, которым можно научиться в онлайне, и есть вещи, которым в онлайне научиться нельзя ни при каких обстоятельствах. Человек, который дома играл в симулятор самолёта, профессиональным пилотом [от этого] не станет», — пояснил эксперт.
В-третьих, продолжает он, даже в тех профессиях, которым реально обучиться в онлайн-формате, одного только обучения, даже самого лучшего, в любом случае мало.
«Невозможно сделать программиста-мидла или сеньора, если он не начнёт реально работать. Мы говорим всё время, что на тех программах обучения, где мы готовим, например, мидл-специалистов, он мидлом становится, когда параллельно с обучением начинает работать. Иначе он останется на entry level или таким джуном. <…> Сколько бы он ни учился, хоть 48 лет, он программистом-сеньором не станет, маркетологом-сеньором, дизайнером-сеньором не станет, это будет какая‑то абстракция», — рассуждает Александр Волчек.
Именно поэтому современные образовательные платформы так много внимания уделяют сотрудничеству с будущими работодателями учащихся и их знакомству друг с другом через центры карьеры, а также стараются строить обучение на реальных рабочих кейсах.
В-четвёртых, считает спикер, образование должно давать хорошую фундаментальную базу и возможность масштабирования. Если обучить человека одному конкретному скиллу, это мало что ему даст. Это не перспективно. «Если меня научили сажать картофель, я агрономом не стану. <…> Хорошее IT-образование ведёт к перспективности. А перспективность — это когда, если я айтишник, то что бы ни происходило, я всегда могу выучить новую специализацию, технологическую дисциплину, поменяться, подстроиться под рынок, потому что у меня есть база. Я могу перепрыгнуть с языка программирования, перепрыгнуть в аналитику, пойти в связанные профессии», — пояснил Волчек.
Читайте также:
Происходит акселерация образовательного процесса, и это нормально
Высокая потребность рынка в IT-специалистах диктует особые правила для их обучения: нужно подготовить их быстро.
«Соответственно, классическое образование в быстрой перспективе не может предоставить [много IT-специалистов] на рынок, и мы говорим про акселерацию образовательного процесса», — резюмирует Олег Сулименко.
С ним согласен Алексей Степанов: «Смотрите, в 2022 году при очень большом участии Министерства цифрового развития и других профильных федеральных органов исполнительной власти более 160 000 абитуриентов будет принято на обучение IT‑специальностям в высшем образовании. Много это или мало? Это как минимум практически в два раза больше, чем было в прошлом году. Но они завершат своё образование через четыре-пять лет. Поэтому сфера дополнительного профессионального образования, в частности проект „Цифровые профессии“ <…>, даёт возможность гражданам в ускоренном формате пройти обучение по тем профессиям, которые действительно можно давать в формате онлайн».
А чтобы ускорение процесса не сказалось на качестве, нужно готовить специалистов даже не просто «под рынок», а под конкретных работодателей и с их участием, считает Олег Сулименко. И тут важно взаимонаправленное движение друг к другу как учащихся (будущих IT-специалистов), так и компаний, которые в этих сотрудниках нуждаются. «Тогда мы получаем специалиста, который уже понимает требования и запросы компании. Компания сокращает издержки на его онбординг, поиск и привлечение, и в принципе этот эффект получается положительный», — заключает спикер.
Читайте также:
