Сложен ли китайский? «Если есть такая задача, освоить язык сможет любой»

Константин Барабошкин

Кандидат филологических наук, доцент кафедры китайской филологии Института стран Азии и Африки Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова.

Из этого интервью вы узнаете:

• правда ли, что китайский такой сложный, что освоить его могут только самые одарённые;
• какой тест подтверждает знание китайского для учёбы или работы в Китае;
• что вообще понимается под «китайским языком», если в стране не один диалект;
• сколько нужно учиться, чтобы более-менее уверенно общаться в Китае на бытовом уровне;
• действительно ли овладеть китайским могут только люди с развитым музыкальным слухом;
• много ли в России хороших преподавателей китайского.

«Часть набранной группы по китайскому языку всегда отсеивается»

— Считается, что китайский язык сейчас очень востребован. А многие ли на самом деле решаются его учить?

— Если говорить о популярности китайского языка в сравнении с английским, то, конечно, выучить китайский стремится меньше людей. Хотя среди абитуриентов, особенно в последние годы, наблюдаю огромный интерес, группы по китайскому языку набираются очень быстро.

Вообще, востребованность китайского — это не новая тенденция. Академическое и практическое китаеведение в нашей стране существует очень давно, спрос на специалистов в области китайского языка также был всегда. А в нулевых программы, включающие изучение китайского, стали открывать и некоторые непрофильные вузы — просто попробовать и посмотреть, что из этого получится.

Вторая волна популярности началась чуть позже, где-то с 2010 года. Тогда и интерес со стороны учащихся возрос, и сами университеты массово стали добавлять китайский в свои программы. Правда, в этих вузах чаще всего изучение китайского предполагалось в качестве второго или даже третьего иностранного, в дополнение к двум европейским. Это, конечно, сказывалось на качестве знаний выпускников, а их специальность чаще всего вообще никак не была связана с Востоком.

И самый большой наплыв учащихся — не только студентов, но и тех, кто просто записывался на вузовские курсы по китайскому, — начался уже после 2018 года. Причём это касалось как специализированных вузов с востоковедческими программами, так и неспециализированных. В то время я преподавал не только в ИСАА МГУ, но и в других вузах. И видел, что в университетах образовалась нехватка преподавателей китайского — так много было желающих изучать этот язык. Создавались дополнительные группы, коллеги обращались с просьбой помочь: «У нас такой большой набор, что мы просто не можем с ним справиться».

— Те, кто поступает на программы с китайским языком, обычно доучиваются до конца или отсев существенный?

— В процессе обучения некоторые студенты понимают, что для освоения китайского придётся пожертвовать большим количеством времени и приложить много усилий. Не все оказываются к этому готовы, поэтому часть набранной группы всегда отсеивается: кто-то выбирает иной язык, кто-то переводится на другой факультет или в другой вуз.

— Значит, китайский язык действительно очень сложный? Правда ли, что даже на разговорном уровне освоить его могут только самые одарённые?

— Если есть такая задача, то освоить китайский язык сможет любой. Причём независимо от возраста. Другой вопрос — какой будет глубина погружения и сколько времени это займёт.

Многое зависит от цели, к которой стремится человек. Ведь в разных вузах решаются разные задачи. Если выпускник одного вуза должен на выходе стать специалистом в сфере международных отношений или мировой экономики и международного права, а китайский — это всего лишь один из языков (европейских и восточных), доступных для изучения, то всё обучение выстраивается под эту задачу. В этом случае на китайский может отводиться ограниченное количество времени, как и на любой другой язык.

А у нас, в ИСАА МГУ имени М. В. Ломоносова, задача немного иная — выпустить специалиста по странам Азии и Африки максимально широкого профиля. Например, если мы говорим о китайском языке, то, конечно же, в основе лежит языковая подготовка, к которой подключается знание истории, культуры, экономики, политики и других сфер жизни общества. Причём не только Китая, но и Востока в целом. То есть если во многих вузах к специализации добавляется язык, то здесь наоборот — к языку добавляется специализация и научная работа, и все эти составляющие одинаково важны. Здесь мы говорим о классическом университете, который предоставляет фундаментальную подготовку в области востоковедения и африканистики. Зато на выходе получается штучный и чрезвычайно востребованный специалист.

Однако, если человек, который просто захотел освоить китайский язык ради своего удовольствия, поступает в специализированный вуз, где языковая программа его сильно торопит и у него сразу многое не получается, это не значит, что о китайском ему лучше вообще забыть. Если перед ним не стоит цель стать специалистом по Востоку в какой-либо сфере, то имеет смысл снизить градус напряжённости и перейти на другую программу. Записаться, например, на курсы и спокойно осваивать язык в своём темпе. Вариантов и возможностей для того, чтобы просто изучать язык, сейчас много. Хотя не все они равнозначны в плане качества.

Читайте также:

В России дефицит востоковедов: что это за специалисты и чему их учат

— Существует ли какой-нибудь стандартизированный экзамен, подтверждающий владение китайским языком?

— Существует, и даже не один. Самый известный из них — HSK (Hanyu Shuiping Kaoshi), стандартизированный квалификационный экзамен по китайскому языку. Его сдают иностранные студенты, поступая в китайские вузы. И он требуется при устройстве на работу в китайскую компанию.

В 2021 году HSK реформировали, и сейчас стандарт состоит из девяти (а не шести, как было с 2010 по 2021 год) уровней. Они разделены на три этапа: начальный (1–3-й уровни), средний (4–6-й уровни) и продвинутый (7–9-й уровни). Экзамен включает в себя задания на чтение, аудирование и письмо и проверяет, сколько слогов, иероглифов, слов и грамматических структур знает участник.

Также не стоит забывать об HSKK — международном устном экзамене по китайскому языку. Некоторые вузы и работодатели в Китае требуют сертификат о прохождении HSKK вместе с письменным экзаменом. Раньше их сдавали отдельно друг от друга, однако с января 2023 года HSK и HSKK будут объединяться в один экзамен.

Ещё один из популярных экзаменов — BCT (Business Chinese Test). В нём тоже проверяются навыки чтения, аудирования и письма, только он больше заточен на деловую лексику. Некоторые компании просят у иностранных соискателей подтвердить свой уровень владения китайским с помощью этого экзамена в дополнение к HSK.

— Можно ли «натаскать» студента на успешную сдачу этих тестов?

— Как и с любыми другими тестами: да, можно игнорировать многие аспекты языка, связанные с пониманием, общением, и в определённой степени «натаскать» себя на сдачу экзамена, чтобы получить желанный сертификат. Но в таком случае, конечно, свободно владеть китайским человек не будет. Если этот сертификат требуется для работы, просто обладание им не спасёт — сейчас почти каждый работодатель просит китайских коллег побеседовать с соискателем, чтобы проверить уровень владения языком в профессиональной сфере.

«Знать китайский полностью невозможно»

— Китайский язык — он один? Или нужно учить разные диалекты, чтобы тебя понимали?

— То, что большинство подразумевает, говоря «китайский язык», — это путунхуа, официальная стандартная норма китайского языка, как она стала именоваться после 1949 года (хотя сам термин встречался и ранее). До этого, с 1911 и по 1949 год, в Китае был повсеместно распространён гоюй (он используется сейчас на острове Тайвань) — путунхуа на него похож, но имеет некоторые отличия.

На путунхуа говорят дикторы центрального телевидения, печатаются газеты, преподают в школах и университетах Китая тоже на нём. Политика повсеместного распространения путунхуа, которая ведётся с середины 1950-х годов, имеет заметные результаты. А в последние два десятилетия темпы распространения путунхуа ускорились.

Скажем, когда в середине нулевых я ездил на юг Китая, местные жители в основном общались на гуандунхуа — кантонском диалекте (хотя в отношении него, как и в отношении многих других диалектов в Китае, до сих пор ведутся споры — это диалекты или отдельные языки). Путунхуа владели далеко не все, и устно объясняться с жителями южных регионов было довольно сложно. А уже в 2019-м трудностей в общении практически не возникало.

Если перед человеком стоит цель, например, учиться или работать именно на юге Китая, то кантонский диалект выучить было бы неплохо. Но владение путунхуа — это уже большие шансы быть понятым везде. Если интересуют нюансы, связанные с китайскими диалектами, для начала рекомендую ознакомиться с книгами «Китайский язык, китайская письменность» М. В. Софронова и «Китайская картина мира» Тань Аошуан.

— Сколько времени обычно занимает изучение китайского до среднего уровня? Скажем, до аналога Intermediate в английском.

— Если человек хочет съездить в Китай и более-менее уверенно владеть путунхуа на базовом уровне — делать заказы в кафе, вызывать такси в приложении и торговаться с продавцами, для этого понадобится в среднем год очень интенсивной подготовки. То есть занятиям придётся уделять 16–18 часов в неделю. В более расслабленном режиме, скажем, при четырёх часах занятий в неделю, на основы бытового общения уйдёт года 3–4.

Стоит также учитывать, что перерыв в обучении может навредить. Скажу по своему опыту преподавателя: даже при интенсивной подготовке студенты многое забывают, возвращаясь к учёбе, например, после зимних каникул. Особенно ярко это проявляется на начальных этапах изучения китайского, когда основы ещё не успели закрепиться.

Это касается бытового общения. А вот если у вас задача хорошо понимать китайцев, переводить с китайского языка, составлять различные документы, читать китайскую литературу, то тут всё гораздо сложнее. Вообще, я бы не стал доверять человеку, который говорит, что полностью выучил китайский язык. Потому что знать китайский полностью невозможно.

— А чем это объясняется?

— Здесь опять же проявляются отличия от привычных нам языков. Скажем, можно освоить современный вариант английского, а затем читать и переводить многие вещи, пополняя словарный запас. В китайском всё несколько иначе.

Важно понимать, что китайский язык в своём развитии не прерывался. Он состоит из нескольких пластов, которые появлялись в разные периоды истории и до сих пор сильно влияют на современную речь.

Первые небольшие связные тексты на китайском языке появились примерно в XIII веке до нашей эры, и использовавшаяся в них лексика стала основой для вэньяня — классического письменного языка. На нём писали книги и составляли официальные документы. Вэньянь некоторые называют древнекитайским, но древнекитайский — это лишь часть вэньяня. И это не совсем мёртвый язык, как, например, латынь. Он эволюционировал и развивался с момента появления до наших дней, существует даже «Википедия» на вэньяне.

В эпохи Тан (VII–X вв. н. э.) и Сун (X–XIII вв. н. э.) начала складываться и распространяться ещё одна разновидность письменной речи — байхуа, буквально «понятная речь». Это всё ещё был литературный язык, но уже приближенный к разговорному.

То есть можно сказать, что грамматика классического китайского языка — это весь корпус текстов на вэньяне (а вэньянь внутри также неоднороден).

Современный путунхуа частично складывался, с одной стороны, на основе некоторых норм байхуа, которые зародились в классической литературе. Например, в романах, написанных с XIV по XVIII век: «Троецарствие», «Речные заводи», «Путешествие на Запад», «Сон в красном тереме», «Цветы сливы в золотой вазе», «Неофициальная история конфуцианцев» и других. А с другой стороны — на основе множества произведений, которые создали китайские классики конца XIX и всего XX века (Цзэн Пу, Лу Синь, Ба Цзинь, Го Можо, Мао Дунь и многие другие).

В написании иероглифов тоже происходило множество реформ. Сейчас в своём неупрощённом виде они выглядят примерно так, как установилось в IV–V веке нашей эры.

— И все эти древние пласты языка до сих пор встречаются в современной речи?

— Отчасти да. Скажем, в 1964 году континентальный Китай провёл реформу начертания иероглифов, упростив его. С одной стороны, упрощение иероглифов облегчает задачу по их запоминанию и написанию. А с другой — если человек, освоивший упрощённое начертание, поедет в Гонконг, Макао, Сингапур или на остров Тайвань, там он столкнётся с классическим написанием иероглифов и не сможет прочесть даже надписи на вывесках. Поэтому если есть цель максимально расширить понимание языка, то классическое начертание нужно тоже учить.

Другой момент — многие языковые конструкции, которые используются в общественно-политических текстах, происходят из вэньяня, а некоторые формулы восходят к эпохе Сражающихся царств (V–III вв. до н. э.). В общественно-политической лексике также часто встречаются цитаты из классической китайской литературы. Получается, что для правильного перевода какой-нибудь статьи об очередном съезде Коммунистической партии Китая необходимо хотя бы частично владеть вэньянем и погружаться в литературный процесс.

С литературой тоже всё довольно сложно. Из-за специфики языка и особого отношения к книжному слову в культуре Китая разные авторы используют сильно различающиеся стили, разные наборы лексики и языковых конструкций. Поэтому даже если в совершенстве изучить творчество одного писателя, это не означает, что получится быстро «расшифровать» и понять тексты другого.

Читайте также:

Исследование: у студентов есть большие сложности с пониманием смысла текстов

«Китайский — это совершенно иная логика языка»

— Если человеку относительно легко далось освоение какого-то европейского иностранного языка, может ли это облегчить изучение китайского?

— Это в какой-то степени поможет, если речь о полиглоте, у которого уже отработаны разные подходы к изучению незнакомых языков. Но если вы владеете, например, английским или испанским, то это вряд ли сыграет значимую роль. Китайский — это совершенно иная логика языка.

Например, в изучении европейских языков работает такая методика — видим слово целиком и запоминаем его. В современном китайском всё иначе — одно слово, как правило, состоит из двух или трёх иероглифов, каждый из которых сам по себе несёт некий смысл.

Ещё китайский — это изолирующий язык, то есть в нём отсутствует словоизменение. Поэтому в китайском нет ни привычного нам склонения, ни спряжения, отсутствует категория рода. Да и с категорией числа всё не так просто.

— Как же понять точный смысл фразы?

— Будет ли конкретное слово существительным, глаголом или прилагательным, зависит от иероглифов, из которых оно состоит, а также зачастую и от позиции иероглифа в предложении.

Кстати, на уровне структуры предложений в китайском тоже есть свои особенности. Например, очень строгий порядок слов — при его изменении в той или иной степени меняется и смысл высказывания. А ещё здесь совсем нет предлогов в привычном нам понимании — они все «отглагольные». То есть всё, что нам привычно воспринимать как предлог, в основе своей является глаголом. К примеру, фраза на русском «Я в магазине покупаю книгу» в китайском превратится во что-то вроде «Я нахожусь в магазине, покупаю книгу».

Также в китайском важную роль играют счётные слова. Нельзя просто сказать «три профессора», между числительным и существительным необходимо счётное слово. Есть универсальные счётные слова для разных объектов, а есть специальные, применимые для конкретных существительных. И если посчитать профессоров с помощью универсального слова, то можно их невзначай обидеть — здесь нужно вежливое счётное слово.

— Помогает ли развитый музыкальный слух понимать китайскую речь и осваивать систему тонов? Можно ли изучить язык до уровня уверенного владения, не имея музыкального слуха?

— Да, часто встречается мнение, что развитый музыкальный слух и, например, профильное музыкальное образование помогают освоить тональную структуру. Но на самом деле я ставил китайское произношение людям, которых можно охарактеризовать поговоркой «медведь на ухо наступил». Поначалу им трудно было даже на слух воспринять, какой это тон — скажем, первый или третий. Однако, если их энтузиазм не пропадал, они проламывали эту стену и успешно осваивали и понимание китайской речи, и произношение.

Так что это зависит не от изначальных способностей, а скорее от желания учащегося и, естественно, умения педагога. Потому что не каждый готов возиться со студентом до последнего, чтобы он наконец-то начал понимать, получил отдачу от своих усилий.

— А если человек уже когда-то изучал китайский и хочет снова к нему вернуться, поможет ли ему знание основ?

— Это может даже стать препятствием в освоении китайского языка, а не бонусом. Потому что тут возникают вопросы: где он учил, как учил, правильно ли у него произношение поставлено, есть ли навык перевода с китайского на русский и с русского на китайский.

К сожалению, часто приходится переучивать людей, уже обладающих какими-то познаниями в китайском. Бывает, что у них закрепились ошибки в произношении или же они неправильно уловили логику языка. И здесь, конечно, важно решить вопрос стандартизации преподавания китайского языка — не только в вузах, но и в школах.

Читайте также:

Как уже имеющийся бэкграунд влияет на запоминание новых знаний?

— Можно ли освоить китайский быстрее, если сразу заниматься с носителем языка?

— Такое предубеждение тоже встречается: «Чего это я буду учить китайский у русскоговорящих, пойду-ка я учить китайский у китайца». Но это не всегда лучший вариант, а зачастую даже ошибочный.

Конечно, студентам нужно слышать реальную китайскую речь, а не только произношение русскоговорящего преподавателя. И даже если нет возможности пригласить на занятия носителя языка, всегда доступны аудиозаписи.

Вместо критики и исправления неправильного тона вы вполне можете услышать: «Ну, в принципе, хорошо, так тоже можно». А в результате ошибки будут копиться и закрепляться. Конечно, это справедливо не для всех китайских вузов, но по‑прежнему характерно для многих из них.

«Не все преподаватели погружаются в нюансы фонетики»

— Какие методики преподавания китайского сейчас используются? Разрабатываются ли новые подходы?

— Не только в китаистике, но и в других сферах сейчас модно продавать «уникальные авторские методики». Начинаешь читать такую методику, и оказывается, что уже 50 лет назад это всё было описано, только другими словами. Речь именно о ситуации, когда люди берут существующие разработки, подписывают их своим именем и продают. Хотя, если бы они просто указали, что взяли такую-то методику и её усовершенствовали, никаких вопросов бы не возникло.

Также среди нездоровых тенденций можно выделить необоснованную критику университета, в котором обучался человек, преподающий китайский язык. Натыкаешься на телеграм-канал студента, даже ещё не окончившего вуз и не самого успешного в плане китайского. Он подаёт себя как «преподавателя китайского языка с большим стажем» и яро критикует все методики вуза, называя их «пережитком прошлого». А сам продаёт своим подписчикам эти же методики, но как собственные, «уникальные авторские».

Например, самое известное пособие на русском языке — «Практический курс китайского языка» Александра Кондрашевского, Марины Румянцевой и Маргариты Фроловой — это переработанный и адаптированный вариант китайского учебника 1986 года издания. Пособие переиздаётся уже много лет, учитывает многие изменения в языке, и представленные в нём методики до сих пор актуальны.

Конечно, это не означает, что новых пособий не нужно выпускать, — как раз наоборот. Но над ними нужно тщательно работать, учитывать опыт предшественников и совершенствовать его. Иначе получаются те самые «уникальные авторские методики», которые не предлагают ничего нового.

Существует и другая крайность — отказ от наработок отечественного китаеведения и использование китайских пособий, написанных для русскоговорящих. Подобные книги зачастую игнорируют многие аспекты преподавания языка. К примеру, в них могут отсутствовать упражнения на перевод в обе стороны, они могут не уделять внимания проработке лексики — скажем, в одном уроке вводить множество новых слов, которые за пределами этого урока вообще не используются. Как следствие, новая лексика мгновенно «выветривается» из головы учащегося.

Например, на вечерние курсы обычно приходят взрослые люди, у которых уже есть высшее образование, карьера, и китайский язык им нужен для определённой цели. И если они пришли, например, за китайским для бизнеса, будет странно отрабатывать с ними интернет-сленг и диалоги из студенческой жизни. Если преподаватель прошёл фундаментальную подготовку, он хорошо знает, как работает язык, поэтому быстро сориентируется в запросе и предложит учащимся актуальный для них материал.

Новые технологии тоже замечательно встраиваются в классические методики. Если преподаватель находится в контексте современной китайской культуры, то у него и приложение WeChat (по-китайски — «Вэйсинь») установлено, и студентам он рекомендует полезные цифровые инструменты. Например, те же иероглифы можно чертить от руки и запоминать с помощью набора карточек, а можно чертить на планшете и работать с карточками в специальном приложении. То же касается и постановки фонетики — студенты могут записывать своё произношение в аудиоформате, переслушивать и тренироваться, присылать записи преподавателю, чтобы он тоже послушал и отметил, над чем нужно тщательнее поработать на следующем занятии.

— А много ли сейчас преподавателей, которые используют проверенные методики и новые технологии?

— К сожалению, не все преподаватели погружаются в нюансы фонетики, кто-то игнорирует аудирование.

В профильных вузах, где у преподавателей серьёзная академическая подготовка, как правило, всё хорошо. Но таких специалистов не так много, а из-за популярности китайского чуть ли не каждый университет и многие школы открывают у себя соответствующие программы. В результате преподавать идут люди, которые сами не обладают прочной фонетической, лексической, грамматической базой. И выпускники после такого обучения выходят не квалифицированные, а просто с «галочкой», что они когда-то учили китайский язык.

Это естественный процесс — когда какая-нибудь вещь становится популярной, возникает необходимость в механизмах контроля. Их, к сожалению, пока нет.

— Как вы считаете, можно ли исправить ситуацию с уровнем подготовки преподавателей, если увеличить набор в профильные вузы?

— Конечно, это может исправить ситуацию. Но проблема в том, что, во-первых, в преподавании остаются не все выпускники. Как я уже говорил, вузы с фундаментальной подготовкой готовят высококвалифицированного штучного специалиста по всем направлениям — китайской истории, экономике, культуре, праву и так далее. И, например, из моих однокурсников преподавателями стали лишь несколько человек, остальные выбрали другие профессиональные области. Кто-то сейчас работает в сфере Big Data с китайским языком, кто-то — в нефтегазовых компаниях, кто-то — в торговле с Китаем, а кто-то совсем забросил китайский язык.

Читайте также:

Где работают выпускники вузов и какие у них зарплаты

Во-вторых, будущих преподавателей-китаистов нужно кому-то учить, а нехватка преподавателей ощущается уже сейчас. Все, кто преподаёт китайский, предельно загружены: кто-то в ИСАА МГУ им. М. В. Ломоносова, кто-то в РГГУ, кто-то в РУДН, кто‑то в Высшей школе экономики, кто-то в МГИМО, кто-то в Дипакадемии МИД России, кто-то в СПбГУ, ДВГУ, НГУ и других вузах.

Нужно помнить, что преподавание — это не только работа с группой в целом, но и необходимость уделить время каждому из учеников в группе. К тому же преподаватель занят не только в аудитории — ему нужно готовиться к урокам, составлять и проверять домашние и контрольные работы. А в вузах это ещё и научная работа, ведение курсовых, дипломных работ и диссертаций, написание статей, учебников и монографий.

Так что, помимо 16–20 часов аудиторной нагрузки в неделю, у преподавателя ещё 20–30 часов уходит на другие задачи. Поэтому невозможно увеличить количество занятий до 50–60 часов и при этом поддерживать качество подготовки к урокам и преподавания на должном уровне.

— Какие ещё есть сложности?

Ещё сложность заключается в том, что в вузах преподавать в первую очередь должны люди с учёными степенями. То есть человек должен пройти бакалавриат, магистратуру и аспирантуру. Конечно, ещё до того, как он станет кандидатом наук, он сможет вести какие-нибудь несложные курсы или преподавать с поддержкой опытного наставника. Но в любом случае, если мы набираем студентов сейчас, то эффективных преподавателей из них мы получим только лет через семь.

Резерв аудиторий тоже чрезвычайно важен. Если в вузе много групп, но мало помещений, как распределить все эти группы по аудиториям? И нужно понимать, что вот новый набор на первый курс, но есть же и второй, и третий, и четвёртый курсы, и магистранты с аспирантами. С ними что тогда делать, куда их выселять?

Это такая комплексная проблема, которая решается именно тем способом, как вы сформулировали, — набрать людей и воспитывать конкретно качественных преподавателей, педагогов. Но она упирается, к сожалению, в объективные препятствия.

— Всегда ли преподавателю так уж необходима фундаментальная академическая подготовка? Ведь не все желающие учиться китайскому идут в вузы.

— Цели, действительно, у всех разные. Если кто-то просто любит, скажем, китайские сериалы, хочет их смотреть в оригинале и понимать, то суперквалифицированный преподаватель и не нужен. Для этого достаточно такого же увлечённого человека, который просто больше знает и может научить воспринимать китайскую речь на слух.

Если хочется говорить на китайском, например, в туристической поездке, а не просто понимать устную речь, то здесь главное наработать хорошую фонетическую базу. Для этого всё-таки нужна квалифицированная помощь. А остальное можно добрать и с менее опытными преподавателями.

То есть, да, для вузов нужно готовить штучных специалистов, чтобы они поддерживали академическую подготовку, развивали подходы к изучению фонетики, грамматики, культуры, литературы и так далее. Но при этом нужны и такие люди, которые будут обучать тех, кто просто интересуется китайским языком не в профессиональном плане, а из любопытства, в качестве хобби. Для этого вполне хватит выпускника магистратуры и даже бакалавриата.