«Главная задача школы — это задача построения моста между разными поколениями»

Как считает известный психолог, педагог и публицист Александр Асмолов, всё многообразие человеческих культур находится между двумя полюсами. В обществе, в котором доминирует культура полезности, человека «не ценят, а оценивают» с точки зрения того, что он может дать обществу. Образование с такой точки зрения становится лишь способом подготовки человека к исполнению его функций. Общество с доминирующей культурой достоинства, наоборот, принимает самоценность и уникальность каждого человека. При этом оно далеко от идеи индивидуализма «Никто никому ничего не должен», а вместо этого ориентируется на сотрудничество и взаимопомощь.

Цель образования в культуре достоинства — раскрыть уникальный потенциал каждого ученика и наладить диалог между непохожими друг на друга людьми.

Тому, как развить свободную личность и неповторимую индивидуальность в мире, который больше всего ценит полезность, посвящена новая книга Александра Асмолова «Психология достоинства. Искусство быть человеком». Она вышла в издательстве «Альпина Паблишер». Публикуем с разрешения издательства отрывок из главы 23 «Школа возможностей как ответ на время перемен».

Связь времён — задача школы

Сегодня даже в среде лучших экономистов господствует разработанная ещё в 1960-х идея так называемого человеческого капитала. Из неё вырастает разговор о людях как о «средствах», «ресурсах» и «новой нефти». Я же когда слышу про школу и рынок, то улыбаюсь. Школа — избыточная структура по отношению к рынку; легче и дешевле придумать что-нибудь намного проще. И школа — это не про готовность к взрослой жизни, к превращению своего человеческого образования в «капитал». Это сама жизнь.

Зачем нужна школа для экономики? Как готовить высококвалифицированных специалистов, если мир меняется быстрее, чем мы успеваем это заметить? Смогут ли когда-нибудь школа, семья, вуз и будущий работодатель договориться о том, какую роль играет каждый из них в процессе обучения ребёнка, который завтра станет подростком, а затем студентом?

Как заметил один лауреат Нобелевской премии: «Предсказывать трудно. Но особенно трудно предсказывать будущее».

Я верю, что это сохранится. Меняться же будет другая ключевая вещь — произойдёт смена ролевых моделей. Будут трансформироваться ролевые позиции в многоугольнике отношений, обозначенных детьми, школой, родителями, учителями, государством, обществом. Хочется верить, что именно в ребёнке школа будет видеть главного своего бенефициара. Но чтобы такой «детоцентризм» укреплялся, чтобы школа становилась миром детства, ей будет важно понять: отношения между поколениями резко меняются.

Думаю, что школе надо будет научиться выходить «за пределы школы». Но, повторю, главная задача не изменится. Школа — это место, где на фоне трансляции знаний встречаются поколения; это место диалога: детей и учителей, детей друг с другом, учителей и родителей. К сожалению, существующая массовая школьная модель разрыв между поколениями пока лишь усиливает. Чтобы это изменить, школе надо увидеть свою задачу не столько в том, чтобы передавать знания, сколько (перефразируя уже не столько Иллича, сколько Ильича) «мотивировать, мотивировать и ещё раз мотивировать».

Если школа не интересна, не решает главных задач — тогда зачем она нужна? Есть детский мультфильм, в котором звучит: «Баранкин, будь человеком!» Не «Баранкин, будь инженером!», не «Баранкин, будь космонавтом!», не «Баранкин, будь айтишником или робототехником». Будь человеком!

В традициях волшебников Земноморья

Я вспоминаю рассказы Урсулы Ле Гуин, её фантастическое произведение «Волшебник Земноморья». Там мальчик приезжает к магу и говорит: «Я хочу стать магом». Тот отвечает: «Пожалуйста, можешь поселиться на моём острове». День проходит, неделя проходит, две, тот не выдерживает, говорит: «Маг, я всё время за тобой хожу, смотрю на тебя. Когда ты начнёшь меня учить?» Маг улыбается и говорит: «Ты не понял? Я уже учу тебя две недели».

Школу не надо рушить. Главное в ней может происходить за кадром официально утверждённых программ, какими бы их ни придумывали. Так исторически сложилось, что без школы возможности общения в мире младшего школьного возраста, в подростковой среде уменьшаются. Да, возникают другие пространства для общения подростков друг с другом, контакты в подростковых субкультурах часто вытесняют школу в качестве главного «транслятора» социализации. Но далеко не везде. И есть множество школ, куда учителям и детям всех возрастов хочется приходить. Даже выпускникам, которые окончили эти школы 15–20 лет назад.

Исторически образование тщательно регламентировалось, оно выступало как одно из наиболее определённых социальных пространств. Сегодня же школа должна давать обширный опыт поведения вне строго предсказуемых ситуаций, сама стать местом, где не всё доопределено.

Когда мы бьёмся в дискуссиях вокруг старых ролевых моделей, то начинаем галдеть: «Долой веру, что школа нужна для знаний! Знания найдут в интернете, а школа нужна для практических навыков!»; «Нет, не для жёстких навыков, а для мягких, гибких, для „софт-скиллз“!»; «Не в навыках дело, а проложите, наконец, дорогу эмоциональному интеллекту!» и так далее. Чтобы диагностировать развитие личности, одни стремятся измерить её академические достижения где-то в мире тестов, знаний и навыков.

Другие ведут неустанные поиски, стараясь определить точный список так называемых hard skills и soft skills, чтобы из него удалось склеить портрет образцового человека; с помощью набора «мягких» и «твёрдых» навыков определить, каким обязан быть человек и как с ним действовать.

Меня часто неправильно понимают: я не против, я за знания, за умения и за навыки как основу школьной жизни. Вопрос лишь в том, какое место они занимают в иерархии нашего мышления, что не должно быть ими заслонено.

Готовность к встрече со сложностью выступает для меня ценностным ориентиром образования и условием эволюционного оптимизма, несмотря ни на что. А разговоры о «софт-скиллз», «хард-скиллз» — только сужение реальности и игра в проходящую моду. Надежда, что можно будет старую одномерность заменить на новую. Но у одномерных людей мало перспектив.

Есть гениальная работа Бориса Михайловича Теплова «Ум полководца» (впервые опубликованная в 1943 году). Теплов пишет, что дар полководца — как квадрат, стороны которого — воля и интеллект. Если слишком много воли и меньше интеллекта — проигрыш. Если слишком много интеллекта, но мало воли — проигрыш. (Замечу, что такая же равнодействующая, как и у полководца, должна существовать у предпринимателя.) Два измерения — минимум, с которого можно начинать разговор. Но в судьбах большинства людей нашего века измерений, вероятно, окажется значительно больше двух. И не все из них есть шанс предвидеть заранее.

Смысловое пространство школы: новые координаты

Привычен образ урока как монологического закрытого пространства, где взрослый диктует детям, что они должны знать.

Вспомним разные сообщества, открытые и тайные (как в пушкинское время), официальные и неформальные (как «кухонные разговоры» советской интеллигенции) — те пространства коммуникации, в которых людей объединяло родство душ. В мире ведь всегда не так много мест, где мы можем поговорить по душам. А вдруг верная характеристика удавшегося урока — что это то место и то время, где возникает родство душ?

У меня есть вера и в школу, и в переплетающиеся с ней новые форматы образования, ломающие стереотипы и становящиеся порталами в другие образовательные возможности.

К примеру, в 2010-е годы в России развернулось несколько сетевых образовательных проектов в области естественных наук. Они включили в свою работу десятки школьных коллективов из разных регионов: с особыми очно-заочными учебными программами для школьников, с методическими семинарами для учителей, с летними школами, с совместными проектами школ, вузов и наукоёмких производств.

Это новая эволюционная форма. Она ничего не разрушает, но ставит для себя свои сверхзадачи. Она не дублирует школу, а резко расширяет школьную экосистему. Эта форма придумана конкретными людьми, подключившими к своим замыслам сначала десятки, потом сотни и тысячи других людей; они смогли наладить по этому поводу взаимоуважительный диалог управленцев и методистов, учителей и школьников, представителей вузов, предприятий и государственных органов.

Культурные и образовательные практики будут расширять пространство школы, и эти изменения нужно будет понять, а затем перевести на язык не прогнозирования, но конструирования реальности. Тогда вслед за конструкторами в образовании потребуются «толмачи» (объясняющие, а не предписывающие), «переводчики» (а не дублёры) — те, кто учит обращаться с новыми ростками развития.

Такова насущная задача: расширить пространство школы и уйти от эгоцентризма односторонних оценок.

Модное понятие — «образование через всю жизнь»

В какой-то форме обучение на протяжении всей жизни происходило всегда. Но случилось и новое: раньше на того, кто учился со школьной скамьи до седых волос, смотрели как на странненького. А сегодня жизнь заставила сменить привычную поговорку «хочешь жить — умей вертеться» на формулу «хочешь жить — умей учиться».

Прежде профессиональная переподготовка, получение второго образования расценивались как «ошибка» в расчётах, нецелевое расходование средств — а сегодня скорее удивит преуспевающий человек среднего возраста, ни разу специальности не менявший.

Наивно думать, что кому-то удастся сочинить программу «Учись учиться» как особую дисциплину, выделенную из общего хода школьной жизни, изолированную от предметного обучения, от освоения фундаментальных знаний. Дело-то не в замене учебных предметов, а в отношении к ним.

Друзья мои, сегодня как никогда нужно обеспечить пластичность поведения детей. А фундаментальные научные знания — важнейший инструмент для развития такой пластичности. Мало что так способствует ей, как, с одной стороны, знание Шекспира, а с другой — Ньютона. Это задаёт универсальные способы понимания мира и решения задач. Бином Ньютона и в Африке предстанет биномом Ньютона — это элемент языка взаимопонимания, служащий задачам становления и самореализации личности. Важно увидеть физику, математику, биологию, химию в качестве гуманитарных дисциплин, которые выстраивают смысловую картину мира и выступают в качестве реального эсперанто (гораздо более эффективного, чем эсперанто специально придуманное) для взаимодействия между людьми во всём мире.

А кроме всего прочего, физика — это ведь и основа фантастики. Как назвал свою книгу о физиках замечательный писатель Даниил Данин, «неизбежность странного мира». Невероятно важно почувствовать вкус этой странности не только в поэзии, но и в физике.

От сегодняшних возможностей —
к будущим мотивам

Идеология достоинства выстраивается от самодисциплины к самостоянию, от самостояния — к полноте человеческой самореализации.

Учитель нашего времени — не отрицает важность знаний, умений или компетенций. Но он тот, кто видит в них средства, а не цели. Учитель — переводчик сегодняшних возможностей ребёнка в его будущие мотивы. При этом нужно учитывать, что мир возможностей чрезвычайно расширился, а век претензий школы на монополию в развитии ребёнка завершился.

Школы выйдут из закрытых пространств. Они смогут стать притягательными, привлекающими, задающими центростремительное движение. Такие школы есть и сейчас, и их будет становиться больше и больше.

Будущее самой школы я вижу как сад расходящихся троп. «Школа» переводится с греческого как «досуг». Школа станет досугом опять. Тем культурным досугом, в ходе которого человек приобщается к культурным ценностям и во время которого происходит его нравственное воспитание. И при этом — тем досугом, к которому человек тянется сам.