Эксперты McKinsey сообщили о революции навыков. Что это значит для образования?
Устраивать революцию в обучении не стоит, но кое-что менять всё-таки надо.
Иллюстрация: Yongguang Tian / Lucrezia Carnelos / Unsplash / rawpixel / user18526052 / Freepik / Vyacheslav Argenberg / Wikipedia / Дима Руденок для Skillbox Media
Консалтинговая компания McKinsey выпустила отчёт «Революция навыков и будущее обучения и заработка». Исследование выполнено для Всемирного правительственного саммита и сфокусировано на странах Ближнего Востока и Северной Африки. Но многие выводы и рекомендации аналитиков основаны на международной статистике и вполне универсальны.
Разбираемся, что именно в McKinsey понимают под революцией навыков и что это значит для всех, кто учит и учится:
- какие группы навыков сейчас — ключевые, но о каких прочих навыках нельзя забывать ради них;
- как связаны смена навыков и доходы;
- как разным ступеням образования адаптироваться к переменам;
- что учесть вузам при формировании образовательных программ;
- как быть работодателям.
Нужны не только цифровые навыки
Революцией навыков аналитики компании называют ситуацию, при которой ключевыми для целого ряда профессий становятся новые компетенции. То есть ещё пару лет назад этих навыков вообще не было в требованиях к той или иной специальности — а теперь без них уже нельзя найти работу в этой сфере.
Что это за навыки? Выделяют три ключевые группы навыков:
- Технологические — базовые цифровые, программирование и IT в широком смысле. Некоторые из них будут ограничены узкими областями, другие — как базовые навыки работы с цифровыми устройствами и информацией — уже требуются абсолютно всем, вплоть до медицинских сестёр и учителей.
- Социальные и эмоциональные — лидерство, управление, командное взаимодействие. Они в наименьшей степени подвержены автоматизации, и потребность в таких умениях, по данным McKinsey, возрастёт.
- Сложные когнитивные — креативность, критическое мышление, обработка сложной информации. Тоже плохо поддаются автоматизации.
Востребованность этих навыков, впрочем, не означает, что другие компетенции не будут нужны на рынке труда.
Во-первых, выделенные три группы — это общие тенденции, а вообще между отраслями много различий. Например, технологические навыки востребованы везде, но в банковской сфере это анализ данных, а в ретейле и здравоохранении пока что базовые компетенции по работе с ПО. И в каждой отрасли есть особенности, которые выбиваются из общего тренда — в том же здравоохранении значимость ручного труда не снижается.
Во-вторых, чтобы освоить навыки будущего, нужны базовые компетенции. Без общей грамотности не добиться грамотности цифровой, а без понимания социальных норм и развития эмоционального интеллекта трудно построить более продвинутые софт-скиллы. Фактически аналитики McKinsey предупреждают: в школах и вузах можно уделять внимание цифровым навыкам и компетенциям будущего, но не в ущерб основам.
В-третьих, авторы отмечают, что любые списки навыков будущего отражают современные представления и быстро меняются. Например, финансовую грамотность до кризиса 2008 года редко добавляли в подобные списки — а сегодня она становится обязательной частью школьного обучения.
Профессии меняются кардинально
Вторая сторона революции навыков — замещение некоторых ролей и профессий в результате автоматизации.
В новом отчёте аналитики McKinsey указывают, что доля отдельных рабочих задач, потенциально подверженных автоматизации, в среднем по миру составляет 50%.
И цифровизация только началась: её влияние на рынок труда, считают эксперты, будет существенным ещё 10–15 лет.
Это означает, что востребованность профессионалов разных специальностей в этот период будет меняться. Закрытие одних рабочих мест и появление других сделает переходы из профессии в профессию более частым явлением. По одному из прогнозов компании, на который ссылаются и в новом отчёте, к 2030 году каждый 16-й работник сменит профиль.
Читайте также:
В доходах выигрывают те, кто готов к смелым переменам
В отчёт вошли данные из исследования 4 млн карьерных траекторий в США, Германии, Великобритании и Индии. Оказалось, что люди в этой выборке меняли профессиональную роль (чаще, конечно, это происходило в пределах одной области) в среднем один раз каждые два-четыре года. При этом доля новых для них навыков при смене работы составляла 25%.
Но если разделить выборку по доходам, становится виден разрыв:
- 30–40% в среднем составляла доля новых навыков при смене работы у группы, у которой к моменту исследования был более высокий доход;
- 20–30% тот же показатель достигал у группы с низким доходом.
Получается, что уже сейчас смелые переходы, которые заставляют осваивать много нового, оказываются выгоднее.
Авторы из McKinsey считают, что эта закономерность даёт надежду на снижение общественного неравенства. Как известно, выбор места обучения в юности сильно зависит от обеспеченности родителей — даже если высшее образование бесплатно, студент всё равно живёт за счёт семьи, пока учится. Тот факт, что теперь профессиональный опыт становится важнее базового образования, повышает шансы на экономическое благополучие для большего числа людей.
Как образованию адаптироваться к переменам
Авторы отчёта подчёркивают: сейчас образовательные учреждения не слишком эффективно готовят учащихся ко всем переменам на рынке труда. Их рекомендации можно свести к одному выводу: обновлять содержание и технологии образования нужно, но отвечать революцией в обучении на революцию навыков не стоит.
Технологические решения не станут ответом на все проблемы
Например, опрометчиво думать, что главное, что нужно образованию, — цифровизация.
С одной стороны, у технологических образовательных решений немалый потенциал — они помогают освоить IT-навыки и сделать эффективнее и интереснее (например, за счёт персонализации) формирование других компетенций.
С другой стороны, далеко не всегда технологии в образовании идут на пользу обучению. Иногда внедрение технологии — это просто смена декораций, которая ничего не прибавляет к прогрессу учеников. И даже удачные решения нуждаются в том, чтобы их применяли под руководством учителя и с педагогической поддержкой.
Особенно важна роль педагога на ранних стадиях обучения, отмечают аналитики McKinsey, когда ученики ещё не готовы к самостоятельности и нуждаются в игровом и социальном взаимодействии. В онлайн-среде воплотить эти важные элементы очень сложно, когда речь идёт о детях.
Что касается студентов и взрослых людей, в их обучении уже не получится существенно снизить роль технологий — за время пандемии все оценили удобство удалённых и смешанных форматов. Роль вузов и других образовательных учреждений здесь — подбирать решения, которые действительно вносят вклад в образовательный опыт.
Авторы отчёта соотнесли задачи, которые встают перед образованием, с подходящими для них цифровыми инструментами, например:
- Технологии дополненной и виртуальной реальности помогают задействовать интерактивные симуляции процессов, которые иначе были бы недоступны студентам.
- Чат-боты и другие решения на базе ИИ могут отвечать на простые вопросы студентов, снимая нагрузку с преподавателя, и генерировать большое количество уникальных тестов для проверки знаний.
- Сервисы опросов и образовательные игры стимулируют взаимодействие внутри учебной группы и мотивируют.
База для навыков будущего закладывается ещё до школы
Рекомендация McKinsey для ранних лет обучения заключается в том, что каждому ребёнку нужно обеспечить дошкольное образование. И главное, что для этого нужно — государственные вложения в систему.
Звучит, может быть, не слишком инновационно, зато обоснованно с научной точки зрения. Именно вложения в образование детей дошкольного возраста приносят наибольшую отдачу в течение жизни.
Например, по оценке лауреата премии имени Нобеля по экономике Джеймса Хекмана, одна из экспериментальных программ дошкольного обучения детей из неблагополучных афроамериканских семей в США принесла на каждый доллар, вложенный в четырёхлетнего ребёнка, от 60 до 300 долларов отдачи к его 65-летнему возрасту. То есть государство и общество много раз вернули инвестиции в дошколят — за счёт лучшего образования и профессионализма этих детей, их законопослушности, выплаченных ими налогов и так далее.
Дошкольное образование создаёт основы для социально-эмоциональных и когнитивных навыков, физического развития, будущего освоения грамотности. И это напрямую выражается в академических достижениях позднее: по некоторым данным, наличие дошкольного образования прибавляет 27 баллов к результатам PISA (целый год школьного обучения отвечает за 40 баллов).
Школу стоит обновлять, но только вместе с программами профессионального развития учителей
Основные руководства по современным навыкам для школы, например, OECD Learning Compass 2030, рекомендуют включать софт-скиллы и цифровые навыки в программы. Аналитики McKinsey согласны с этим, но отмечают, что всё же сохраняется значимость знаний, базовых навыков и тех умений, которые обеспечат сегодняшним школьникам способность учиться в течение всей жизни.
Какой бы школа ни была сейчас, пропуск даже нескольких учебных недель может плохо сказаться на развитии учеников. По оценкам в отчёте, закрытие школ в пандемию будет иметь отложенный негативный эффект на экономическое развитие. В среднем по миру школьники отстали за 2020–2021-й примерно на восемь учебных месяцев. И к 2040 году это может привести к снижению мирового ВВП на 0,9%.
А чтобы сохранить основу школьных программ и дополнить их цифровыми и другими новыми модулями, требуется прежде всего улучшать профессиональное развитие учителей. Сейчас, считают авторы отчёта, они зачастую неэффективны — потому что выключены из общего рабочего процесса и не связаны с расписанием занятий, которые проводят учителя. В обновлении стоит опираться на доказательные подходы, в частности на нейронаучные.
Высшему образованию стоит сфокусироваться на развитии навыков
По данным из отчёта McKinsey, навыки современных работников теряют половину своей стоимости за пять лет после получения соответствующей квалификации. Логично, что главным показателем того, что человек умеет и на каких позициях может работать, служит его непосредственный профессиональный опыт, а не полученные когда-то дипломы.
Но университетские степени — возможно, по инерции — по-прежнему ценятся и работниками, и работодателями. Более того, по данным McKinsey, с 2022 по 2028 год мировой рынок высшего образования вырастет на 10,3%. В McKinsey выделили следующие аспекты, которые стоит учесть при формировании образовательных программ:
- сфокусировать обучение на навыках — как вариант, отразить в программах востребованные на рынке труда компетенции;
- внедрить в программу примеры и практики того, как эти навыки используются в профессиональном мире, в том числе через привлечение к преподаванию практиков;
- выстроить экосистему для признания новых степеней — в частности, определить, как короткие курсы соотносятся с программами высшего образования.
Значение корпоративного обучения возрастает
Исследования McKinsey показывают, что работники, которые начали карьеру в компании с сильной культурой обучения, делают в дальнейшем лучшую карьеру. При этом для самих компаний вопрос обучения сотрудников остаётся сложным: ведь в некоторых случаях, вкладывая в развитие работника, организация делает его более интересным для конкурентов. Но в итоге внутреннее переобучение оказывается наиболее выгодным способом заполнять вакансии.
Искать профессионалов на рынке, может быть, и дешевле, но есть вакансии, для которых недостаточно соискателей. Кроме того, никто не гарантирует, что новый сотрудник адаптируется на работе и будет эффективен. Привлечение фрилансеров и временные контракты — выход не для всех. Компании предпочитают не нанимать их на позиции, где есть риски потери чувствительной информации или интеллектуальной собственности.
Словом, революция навыков пока в наибольшей степени значима именно в сферах профессионального развития, переобучения и повышения квалификации. Учитывать цифровизацию и другие изменения в школах и даже детсадах можно, но на ранних ступенях важнее развивать базовые навыки. А уже на уровне вузов и колледжей необходимо участие потенциальных работодателей — и дальше именно профессиональный опыт и переобучение для новых ролей определяют развитие и успех человека.