Что такое двойное невежество по Сократу и как его преодолеть

Античный философ Сократ положил начало эвристическому обучению. Он устраивал дискуссии с учениками, и те самостоятельно открывали новые знания, вместо того чтобы пассивно усваивать информацию. Чтобы стимулировать процесс размышления, Сократ задавал собеседникам вопросы — подобная форма обучения и стала называться методом Сократа.

Проследить, как работал сократический метод в его первозданном виде, позволяют диалоги Платона — в них Сократ предстаёт главным героем, беседующим с другими персонажами. Анализу этого подхода и стиля мышления, а также его практическому применению профессор Техасского университета Уорд Фарнсворт посвятил свою книгу «Метод Сократа». В 2023 году она вышла на русском языке в издательстве «Альпина нон-фикшн».

Как замечает автор, во многих диалогах Сократ приписывает себе невежество, признавая, что ему самому неизвестны искомые ответы. Нередко это ирония, которую философ использует в разговоре с самоуверенными собеседниками, чтобы побудить их высказаться и продемонстрировать, что их самомнение не имеет под собой прочной основы. Однако, по словам Уорда Фарнсворта, заявления Сократа о его невежестве можно интерпретировать и иначе — знания, которыми он обладает, не ставят точку в дискуссии и не устраняют важность дальнейших рассуждений и исследований. Как раз эту позицию отражает фраза, которую приписывают философу: «Я знаю, что ничего не знаю».

О том, как важно понимать пределы своих знаний и признавать своё невежество, а также о «повивальном искусстве», призванном это невежество уменьшить, — в отрывке из книги «Метод Сократа». Публикуем его с разрешения издательства.

Неведение невежества

«Констатировав, — пока предварительно! — что Сократ, называя себя невежественным, действительно имеет это в виду, мы можем заняться вопросом о том, почему невежеству в диалогах уделяется столь много внимания и какая от этого польза.

Во-первых, Сократ видит в неосознаваемом невежестве источник великого зла. Именно оно стоит за большинством наших ошибок. Люди остаются порочными, поступают неправильно и становятся несчастными из-за того, что не до конца понимают, что они делают и почему. Они просто не задумываются об этом как следует. Однако особое презрение сократик испытывает к двойному невежеству, то есть невежеству тех, кто думает, будто знает что-то, но на самом деле не знает ничего. В таком положении может оказаться каждый из нас. Нам вообще присуще ложное чувство уверенности, воздвигнутой на песке. Эта конструкция не выдержала бы перекрёстного допроса, но её и не подвергают такой процедуре. Люди, пребывающие в подобном состоянии, явно не в порядке; более того, они даже опасны для других — как пьяные водители, которые уверены, что трезвы.

Эта мысль уже фиксировалась в отрывках из „Апологии“, где Сократ утверждает, что осознавать своё невежество куда лучше, чем быть невежественным и не догадываться об этом. Ещё более чётко та же идея прослеживается в поздних диалогах, в том числе и тех, где Сократ не появляется.

Этот принцип — достойная отправная точка для целой философской системы или, как говорится в отрывке, для воспитания. Не исключено, что двойное невежество связано с более фундаментальной проблемой человеческой природы: эгоистическим предубеждением, одна из форм которого — представление о себе как о центре вселенной. Фрейд называл открытия, сделанные Коперником, Дарвином и им самим, „оскорблениями для наивного самолюбия человечества“.

Точки пересечения между сократическим исследованием и психоанализом (который сам по себе есть атака на двойное невежество) — совсем другая история, для которой тут не место; но по крайней мере мы можем убедиться в том, что традиция, о которой идёт речь, восходит к самому Платону.

Двойное невежество имеет практические последствия. Быть неправым не такая уж страшная проблема, если осознавать и учитывать этот риск. Но, когда люди ошибаются, считая себя при этом непоколебимо правыми, это ощущение отбивает у них охоту учиться и в конечном итоге ведёт к катастрофе. Если же на них возложена ответственность за кого-то или за что-то, то двойное невежество может обернуться бедой и для других людей. Большую часть политических неурядиц и неприятностей можно рассматривать именно в таком разрезе. Платон неоднократно возвращается к этой идее.

Сократическая философия начинается с любви к истине, но с точки зрения действия её первейшая задача негативна: она стремится избавить человека от иллюзии собственной мудрости. Прежде чем обеспокоиться пополнением своих познаний, стоит выяснить — причём весьма детально, несмотря на тяготы такого изыскания, — чего вы не знаете и в чём вы безосновательно уверены. Такие слепые зоны трудно обнаружить. Лучшим орудием для их ликвидации выступает ваш внутренний Сократ, постоянно твердящий, что вы не так мудры, как вам кажется. И это будет максимальным приближением к подлинной мудрости. Об этом хорошо сказал профессор Гатри: „Быть последователем Сократа не значит следовать какой-либо системе философского учения. Это прежде всего подразумевает определённую позицию ума, интеллектуальную скромность, легко принимаемую за высокомерие, поскольку истинный последователь Сократа убеждён не только в своём собственном неведении, но и в неведении всего человечества“.

Повивальное искусство

Осознание собственного невежества полезно не только в том, что оно защищает от глупости. Оно поощряет эксперименты. По сути, вы обращаетесь к своему собеседнику в следующей манере: „Допустим, я ничего не знаю. Изложи мне свою идею и попытайся развить её. Я же буду задавать тебе вопросы. Некоторые из них покажутся наивными. Тем не менее давай посмотрим, куда нас приведут твои ответы“. Такой подход даёт новым идеям шанс на принятие. Им не придётся сражаться с предрассудками, которые естественным образом напоминают о себе там, где старые убеждения в силу привычки сохраняют свои позиции. Ваш собеседник на время отодвинет прежние взгляды и откроется новым идеям, будучи вольным как поверить в них, так и оспорить их. Взгляните на этот эксперимент как на попытку провести честные выборы. Хотя новая идея может быть открыто оспорена, она по крайней мере не встречает сопротивления со стороны действующего президента.

Наверное, наиболее известный пример подобного применения невежества представлен в „Теэтете“. В этом диалоге Сократ сравнивает себя с повитухой: он не может рожать детей сам, но зато способен помочь собеседнику в родах — или в прерывании беременности, если потребуется.

С помощью Сократа Теэтет даёт определение знанию, сводя его к восприятию. Теория проходит длительную проверку — и потом рассыпается.

Это одна из самых известных метафор, используемых в платоновских диалогах. Она открыта для интерпретаций. Я ссылаюсь на неё здесь как на образ сократического невежества, помогающего вывести на свет идеи, которые могли бы остаться неразвитыми. Сократ не зря преувеличивает пустоту своего ума. Он принимает роль повитухи; это состояние особой восприимчивости, которое сменяется проверкой идеи.

В каком-то смысле он даже стремится к своеобразному невежеству, потому что это позволяет его собеседнику дать жизнь новой идее. Это не единственный способ, посредством которого Сократ ведёт диалог. Как правило, он не слишком добросовестная повитуха, поскольку, занимаясь своим искусством, по ходу рождает и собственные мысли, как, например, в том же „Теэтете“. Тем не менее интеллектуальное повивальное искусство остаётся важным аспектом сократического метода.

Сравнение с повитухой предполагает умение слушать другого. Однако наиболее продуктивным сократовское повивальное искусство оказывается во внутреннем диалоге с самим собой. Попытайтесь приобщить себя к подобному состоянию ума, когда вы изучаете какую-нибудь идею или рассматриваете трудный вопрос. Прежде чем начать критиковать какую-то мысль, вы хотите постичь её с максимальной полнотой и глубиной. Сократ тратит немалое время на то, чтобы помочь Теэтету разобраться, что же тот на самом деле хочет сказать, — и только потом критикует его идеи. Поступать так гораздо эффективнее, нежели по привычке сначала выставить аргумент оппонента в невыгодном свете, а потом обрушиться на него. Кроме того, здесь можно усмотреть и определённую форму самодисциплины: ведь вам приходится работать с идеей, противоречащей вашим собственным взглядам. Причём вам нужно не просто помнить о том, что и вы можете ошибаться; гораздо важнее на время позабыть обо всём, что уже было продумано вами прежде».