Семаглутидный шик: тела и дизайн в современной моде

Разглядывая свежие кампейны, лукбуки и фотографии с показов главных недель мод, сложно не заметить, как выросло количество худых и очень худых моделей. Хотя казалось, тренд на инклюзивность закрепился настолько основательно, что дальше репрезентация «обычного» женского тела в моде будет только набирать обороты. Но что-то пошло не так.

А может, это возвращение худобы — мимолётный всплеск на фоне всё-таки устойчивой тенденции к инклюзивности и репрезентации «реальных» фигур?

Попробуем разобраться, что же транслирует визуальная культура от моды и глянца прямо сейчас.

Бренды и инклюзивный кастинг

Не только общие впечатления, но и недавние исследования показывают, что инклюзивность размеров в индустрии снижается и есть заметное изменение подходов к кастингу. Количество очень худых моделей на подиумах растёт.

Аналитический отчёт Vogue Business, охватывающий коллекции весна-лето — 2025, показал, что из 8763 образов на 208 показах в крупных столицах моды только 0,8% были представлены моделями plus-size, в то время как 94,9% были представлены на моделях стандартного (для fashion-индустрии) размера.

Частота появления моделей plus-size и «среднего» размера у некоторых из самых известных люксовых брендов не только не выросла, но даже уменьшилась. «На мой взгляд, это был худший сезон за долгое время», — говорит Эмма Дэвидсон, директор отдела моды в Dazed, которая уже несколько лет пишет об инклюзивности размеров (или её отсутствии) в моде.

«У меня уже было ощущение, что бренды на какое-то время отвернулись от инклюзивного кастинга. Но именно в этом сезоне я несколько раз сидела на показах брендов, которые раньше привлекали моделей с формами, и уже не видела, чтобы они были представлены. Этот сезон вбил последний гвоздь в крышку гроба инклюзивности».

Но не все бренды и инфлюенсеры идут на поводу у этой тенденции. Отличный пример: Рианна, которая наслаждается материнством и явно не стремится сейчас к условному идеальному fashion-телу — и позирует для собственного бренда белья Savage x Fenty, собирая восторги фанатов и десятки тысяч лайков.

Y2K — ревайвл, который никак не закончится

Модные тенденции всегда отражают тот или иной период в восприятии женского тела и стандартов его красоты. Сейчас мода на Y2K в большой степени порождена интересом к стилю 1990-х и первой половины нулевых — тем самым временам, которые мы запомнили как эру «героинового шика» и гламура, экстремально заниженных джинсов, радикальных мини и эфемерно худых красавиц.

Да, мода циклична, но иногда возникает импульс спросить: «А какой сейчас год по календарю?» На этом же фоне интереса к Y2K-эстетике происходит любопытное: возрождаются некоторые бренды «из того времени», которые, как когда-то казалось, бесповоротно вышли из моды — например, Ed Hardy, Diesel, Von Dutch, Blumarine или Anna Sui. Их главными дизайн-приёмами были плотное облегание, тугие ткани, короткие длины, много сексапила и вырезов.

Читайте также:

Y2K: мода, графика, интерфейсы, интерьеры и вещи

С Y2K-эстетикой в её прямолинейном, аутентичном виде всё более-менее понятно: в период абсолютизма Conde Nast худоба господствовала и определяла дизайн. Однако даже новые авангардные бренды вроде Otto Lingner и Knwls не отличаются разнообразным кастингом — что объяснимо, ведь крошечные топы и узкие джинсы ни на ком не сидят так эффектно, как на худых моделях.

По крайней мере, так продолжает считать модная индустрия — забывшая, что в предыдущее десятилетие нас убеждали: любая женская фигура имеет право на кроп-топы и обтягивающие джинсы.

Кстати, Vogue и другие издания вовсю предсказывают возвращение в моду (в том числе, мужскую) тех самых скинни-брюк всех мастей, с которыми fashion-блогеры прощались навсегда ещё пару лет назад. Тенденция в первую очередь всплыла на Неделе моды в Милане, где Prada, Sportmax, Tod’s и Marni показали суперузкие брюки, вполне напоминающие легинсы.

Один из ярких примеров: Барби Феррейра, которая сильно похудела. И хотя «по стандартам» она всё равно остаётся условным плюс-сайз — в своих соцсетях актриса собирает десятки токсичных комментариев и обвинений в использовании «Оземпика».

«Оземпик» в моде

Этот препарат предназначен для борьбы с диабетом 2-го типа, но он стал гораздо более известен как оружие в борьбе с весом. Например, исследование показало, что регулярный приём семаглутидов может приносить клинически значимую потерю веса у людей с ожирением.

«Оземпик» сам по себе стал культурным «инфлюенсером». В 2024 году нишевый берлинский бренд выпустил топ с надписью «I love Ozempic», а певица Лиззо оделась как коробка из-под Ozempic на Хэллоуин. В 2023-м шоумен Джимми Киммел упомянул препарат в своём монологе на церемонии «Оскар», сказав: «Все выглядят так здорово. Когда я оглядываю зал, я не могу не задаться вопросом: „А мне-то „Оземпик“ подходит?“»

Но сфокусируемся на другом: вместе с семаглутидом «мода на худобу», которая и не успела уйти далеко в прошлое, триумфально вернулась на подиумы. А значит, и в массовый дизайн одежды, который мы с большой долей вероятности будем видеть, покупать и носить в ближайшее время.

Впрочем, критическая рефлексия дизайнеров на тему инклюзии и диктатуры стандартов продолжается. Например, лондонский бренд Selkie буквально на днях затронул (если не сказать — затроллил) тенденцию, причём в очень остроумном ключе: напольные весы и оземпиковый «карандаш» использованы как детали объёмной, в стиле рококо, причёски в одном из образов.

Эта сложносочинённая коллекция с образами в духе Марии-Антуанетты и множеством социокультурных отсылок стала очень разнообразной и с точки зрения кастинга. Один из самых запоминающихся образов: плюс-сайз-модель Чарли Рейнолдс в пышной розовой юбке, шляпе с перьями и топлес ест эскимо, небрежно прикрывая наготу.

Это — очевидная отсылка к образу Кейт Мосс на показе коллекции Вивьен Вествуд Erotic Zones. Как когда-то рассказывала сама Кейт, это ставшее знаменитым поедание мороженого в одной только крошечной мини-юбке психологически далось ей «несколько тяжелее», чем выглядело со стороны.

Читайте также:

Миру — бунт. История модного дома Vivienne Westwood

Дизайнер и основательница бренда Selkie Кимберли Гордон сознательно затронула тему «Оземпика». В интервью Dazed Beauty она рассуждает:

«У меня действительно сложные чувства по поводу Ozempic, наверное, как и у всех», — говорит она. «Тяжело, потому что растёт число женщин, которые худеют, и это возвращает меня прямо в 1990-е, когда таблетки для похудения заполонили всё».

«Столько и осуждения, и похвалы, и вообще всё это происходит слишком быстро. От инфлюенсера plus-size к внезапной худобе — буквально за одну ночь: конечно, будет диссонанс и раздражение. Я думаю, женщинам сложно разобраться, как сейчас быть. Я не знаю, что с этим делать. Я не знаю, как это переварить. Пожалуй, именно поэтому я хотела затронуть эту тему. Потому что что мы делаем вообще?»

Означает ли всё это, что достижения инклюзивности могут уйти в небытие? Хочется верить, что тенденция к репрезентации «нормальности» более жизнеспособна, чем очередная обсессия мира моды.

Оверсайз в прошлом?

Сама по себе мода на оверсайз не является чем-то уникальным и новым, но она всегда отражает потребности эпохи.

В 1980-х большие плечи и power dressing, а также новый «корпоративный стиль» стали для женщин заявлением — о независимости, желании равенства с мужчинами в бизнесе и в жизни. Это было завоевание социального «веса» в визуальном выражении.

В 1990-х объёмные вещи стали воплощением духа гранжа и уличной культуры. И пусть это были параллельные вселенные «альтернативы» и «хип-хопа», они тоже говорили о свободе — теперь уже о свободе быть кем угодно и даже отрицать социальные нормы.

Читайте также:

​​Стиль: визуальный путеводитель по эпохам

После «тесных» нулевых, в эпоху интернета и постиронии (вот и они — гигантские вещи от Демны Гвасалии!) большая одежда снова стала глотком свежего воздуха. Мода будто признала факт, что людям любой комплекции — и полным, и конвенционально стройным — часто нужна просторная одежда. Просто чтобы почувствовать себя уверенно, сексуально — и, главное, комфортно.

Возможно, никакие тенденции не заставят нынешних модников поколения Z отказаться от комфорта и экстремально худеть ради джинсов 24-го размера. По крайней мере, надолго. И всё-таки долгие обсуждения ограничений размерной сетки в какой-то момент привели к тому, что многие бренды массмаркета ощутимо расширили свои размерные ряды — и, возможно, сама индустрия не позволит случиться сильному регрессу.