Идём в музей: «МЕЛЬНИКОВ/MELNIKOFF»

В Музее архитектуры им. Щусева сейчас проходит выставка «МЕЛЬНИКОВ/MELNIKOFF». Это первая масштабная ретроспектива Константина Мельникова за долгое время — она готовилась к его 130-летнему юбилею, но из-за пандемии была отложена на два года.

В основном Мельников работал в Москве, и потому москвичи видят его наследие не только в виде проектов, но и в городской среде. А в некоторые постройки можно даже попасть. Например, в Бахметьевском гараже на улице Образцова находился музей «Гараж» (именно благодаря своему первому помещению музей получил такое название), а сейчас там Еврейский музей и Центр толерантности. В другом гараже архитектора на Новорязанской улице — Музей транспорта Москвы.

Некоторые дома культуры, которых Мельников спроектировал немало, также сохранили функции общественного пространства. В знаменитый Дом Мельникова в Кривоарбатском переулке до недавнего времени водили экскурсии. Всего в Москве сохранилось 12 построек архитектора. Выставка знакомит с ними, а также нереализованными и утраченными проектами.

Как архитектор Константин Мельников был востребован лишь полтора десятилетия. Уже с конца 1930-х на смену авангарду пришли более классические формы, работать с которыми он не захотел. При этом ретроспектива даже за такой относительно небольшой период занимает 12 залов, в которых представлено более двухсот экспонатов — от набросков и чертежей до подробных макетов.

Мы сходили на выставку и рассказываем в репортаже о:

• поиске новых решений в архитектуре;
• неожиданных проектах городского пространства;
• «хрустальном» саркофаге Ленина;
• последнем проекте архитектора.

Большие проекты смелой мечты

Первый зал выставки — «зал мечты». Здесь представлены нереализованные проекты. К сожалению, как и многие архитекторы-новаторы, Мельников — во многом представитель жанра так называемой бумажной архитектуры. Многие его проекты так и остались «на бумаге» — в виде эскизов, чертежей и макетов-реконструкций.

Центр этого зала — подробный макет здания Народного комиссариата тяжёлой промышленности. Оно должно было находиться прямо на Красной площади напротив так и не построенного Дворца Советов — доминанты города по Генеральному плану реконструкции Москвы 1935 года.

В конкурсном предложении Мельникова сорокаэтажный «тучерез» выделяется размахом и высотой даже по сегодняшним меркам — что уж говорить о 1934 годе, когда дома выше даже десяти этажей были редкостью. Дополнительные 16 этажей здания Наркомтяжпрома находились ниже уровня земли. При этом центральный вход в здание с фасадной части архитектор расположил на высоте нескольких десятков метров и туда вели два длинных лестничных марша. Если смотреть на входную группу снизу, с земли (этот ракурс представлен на выставке также в виде листа авторского проекта), — вид открывался грандиозный.

Несмотря на глубоко рационалистический подход — именно он и сделал Мельникова и его конструктивные изобретения знаменитыми на весь мир, — здание выдержано в духе смелых идей модернизма и потому не было воспринято комиссией всерьёз. Она назвала подход «утопическим и формалистическим», что во многом соответствует правде. Проект интересен как архитектурная фантазия, но подземные этажи, бесконечная длина лестничных маршей под открытым небом — всё это сложно назвать «архитектурой для жизни».

Этот зал вводит в контекст эпохи и образа мыслей Мельникова — на воздушных конструкциях расположены листы с другими монументальными постройками, а также цитаты из критики, не принимающей новаторские идеи архитектора.

Но несмотря на частое неприятие, именно Мельников вошёл в историю советской архитектуры — и именно за свои инновационные идеи.

Новые формы: углы

Сразу после зала с его ранними учебными проектами (особенно интересны эскизы церквей и зданий в классическом стиле) следует пространство, где собраны реализованные новаторские проекты по строительству гаражей и Сухаревского рынка.

В Москве в двадцатые годы начала активно развиваться автобусная сеть, для чего в 1924 году закупили восемь автобусов «Лейланд», а через год — ещё 16. Для них нужно было построить новый большой гараж.

Перед архитектором стояла нестандартная инженерная задача: чтобы заехать и выехать из здания гаража, автобусу нужно сдавать задом, что очень неудобно — это занимало у водителей много времени. Для оптимизации этого процесса Мельников предложил новую систему — её назвали прямоточной системой Мельникова. Автобусы заезжали в гараж с одной стороны, а выезжали — с другой, при этом здание имело форму не прямоугольника, а параллелограмма.

Поначалу новая система вызвала большое недоверие, поэтому перед постройкой были проведены испытания с нанесённой на землю разметкой. И эти испытания, как потом писал сам Мельников, прошли блестяще.

Ещё один, также реализованный, проект Мельникова, где он отказывается от прямых углов — здание Ново-Сухаревского рынка. Мельников проводит большое исследование по оптимизации людских потоков, рассчитывая кратчайшие маршруты от входа.

Другая инновация здесь же — киоски сделаны в виде смещённых относительно друг друга модулей, расположенных под небольшим углом: если посмотреть сверху, то линия витрин образует будто бы зубчатый край пилы. Такое решение давало каждому киоску нишу для общения продавца и покупателя.

К сожалению, рынок в этом решении просуществовал всего пять лет и в 1930 году был снесён. Сейчас здесь проложено широкое полотно Садового кольца. Однако при желании разыскать его следы в городе можно. По адресу: Большой Сухаревский переулок, дом 11, находится сохранившееся здание конторы Ново-Сухаревского рынка. И хотя спрятано оно в переулках и выглядит уже обветшало, если его найти, то сразу будет понятно — здесь без авангардистов от архитектуры не обошлось.

По мере того как знакомишься с экспонатами, становится понятно дизайнерское решение пространства выставки. Его разработали в бюро Planet9, и оно наглядно демонстрирует тот архитектурный приём Константина Мельникова, о котором рассказывается в посвящённом этому приёму зале.

Например, одну из стен для экспозиции проектов гаражей и рынка сделали по тому же «зубчатому» принципу, по которому располагались павильоны продавцов и выстраивались автобусы. В зале о форме цилиндра в архитектуре — присутствуют округлые стены. В предпоследнем зале, где собраны живописные портреты семьи архитектора, стены имитируют изгиб комнат в Доме Мельникова и огромное панорамное окно второго этажа.

Новые формы: цилиндры

Ещё одна форма, с помощью которой архитектор отходит от опостылевшего прямоугольника, — цилиндр. Он лежит в основе здания клуба «Буревестник», клуба имени Зуева или модульных проектов домов-коммун. Но, конечно же, один из главных сохранившихся цилиндрических шедевров архитектора — его частный дом в районе Арбата.

Дом Мельникова — главный объект следующего зала. Здесь можно прочитать историю этого дома, увидеть планы и чертежи, а в центре комнаты — реконструкции кладки ромбовидного окна и тонкой оконной рамы.

Разрешение на строительство этого дома и участок земли архитектор получил как награду за проект саркофага Ленина. И именно в собственной частной постройке он смог воплотить все те архитектурные фантазии, которые часто в других проектах так и оставались существующими лишь на бумаге. Ведь здесь заказчиком и критиком выступал он сам. Одна из развёрток называется «Показательный дом арх. Мельникова» — именно так относился он к своему детищу.

Сегодня в дом Мельникова также относится к сети филиалов МуАр им. Щусева, и до недавнего времени в него можно было попасть с экскурсией. С 1 октября он закрыт на реставрацию до 2024 года.

Архитектор городского пространства

Гораздо менее известны проекты Мельникова в области урбанистики, поскольку практически ничего из этого не было осуществлено. Например, он руководил реконструкцией Арбатской площади. Проект выглядел футуристично (на эскизе над площадью даже парит дирижабль).

Причём футуристичным он был не только по форме, в основе которой лежали минималистично-гладкие постройки неправильных геометрических форм, но и по смыслу. Одна из идей — отсутствие на площади какого-либо пешеходного движения: люди должны были перемещаться по тоннелям, через здания и строения-переходы.

Ещё один урбанистический проект — комплексная застройка Гончарной и Котельнической набережных. Благодаря строительству канала Москва — Волга в 1937 году, Москва-река расширилась, став судоходной, и после реконструкции эти две набережные должны были превратиться в образцовые места для жизни. Гончарная набережная сегодня по-прежнему остаётся эталоном градостроительной мысли: сталинская архитектура вписана в широкие проспекты, где много зелени для прогулок и продуманно спроектированные дворы. Но проект Мельникова был слишком футуристичен и потому его идеям не нашлось места — ни висячим садам, ни надземным переходам над площадями.

В проекте планировки Юго-Западного района Москвы Мельников также предлагает возвести огромную спирально закручивающуюся эстакаду, плавно переходящую в мост через Москву-реку, — её можно подробно рассмотреть на эскизе.

Читайте также:

Заха Хадид: авангардная архитектура и космические корабли из бетона

Из реализованных общественных пространств в Москве сохранился амфитеатр парка Горького. Константин Мельников стал первым главным архитектором парка, и его планы на формирование территории от Садового кольца до Лужников были грандиозны. Но уже через несколько лет на этом посту его сменил архитектор Александр Власов, который внёс некоторые изменения в первоначальный проект — например, заменил предложенный Мельниковым центральный фонтан на собственный. Авангардный же проект фонтана Константина Мельникова, где струи воды бьют к центру из противоположных углов огромного бассейна, сохранился только в виде рисунков.

Коллеги и конкуренты

Экспозиция охватывает весь период работы архитектора и показывает его проекты не только в оригинальных чертежах и набросках, но и в сравнении. Так, например, невоплощённый памятник Христофору Колумбу в Санто-Доминго, конкурс для которого проходил в 1929 году, можно увидеть и в эскизах Мельникова, и Щусева, и Олтаржевского. Ученические работы также можно сопоставить с эскизами Жолтовского, Щусева того же времени.

Зал со студенческими работами находится почти в самом начале и имеет «секрет» — за занавесью расположено ещё одно помещение, в которое лучше заглянуть в конце — им завершается экспозиция.

Сон, смерть и бессмертие

В этом зале собраны работы, связанные со смертью и продлением жизни. Смерть волновала Мельникова с достаточно юных лет — когда умерла его любимая старшая сестра, ему было всего 15. Размышляя о бессмертии, в конце 1920-х он даже спроектировал «Зелёный город» — образцовый курортный посёлок, где советский человек мог оздоровляться через «сонотерапию».

Читайте также:

История одного дизайна: «Летающий город» Георгия Крутикова

Похожие идеи восстановления через сон он заложил и в спальне собственного дома — вся семья спала в одном помещении, которое огибал полукруг стены с ромбовидными окнами. Здесь не было никакой мебели, а кровати походили будто бы на пьедесталы. «Золотую спальню» можно увидеть в виде фотографий и живописи, а чертежи Зелёного города сопровождаются описанием проекта из журнала «Строительство Москвы».

Но главный экспонат в этом помещении — большой стеклянный саркофаг поверх красного бархатного гроба, в котором должен был покоиться Ленин, умерший в 1924 году. Здание Мавзолея проектировал Алексей Щусев, а Константин Мельников работал над стеклянным — «хрустальным» — саркофагом.

Мельников был вдохновлён сказкой о Спящей красавице. Она однажды пробудилась ото сна — а модернисты верили, что однажды будет изобретено и «лекарство от смерти». Поэтому тело Вождя нужно было до этого момента сохранить — во многом это зависело и от качества саркофага. Архитектор предложил крышку, напоминающую кристалл, — она асимметрична и имеет острые выступающие углы, по-разному преломляющие свет. На листах в зале можно увидеть этапы работы над проектом — от быстрых набросков до чертежей и изометрий.

Уникальность показанной на выставке реконструкции в том, что именно этот саркофаг победил на конкурсе, но впоследствии выяснилось, что реализовать эту форму с технологиями того времени было невозможно. В результате Мельникову пришлось предложить ещё восемь вариантов стеклянного купола над телом с той же идеей, но более простых в реализации — один из них и был использован в Мавзолее до 1945 года.

Закат карьеры

Зал смерти, сна и бессмертия — последний в экспозиции, основная часть которой относится к периоду до 1939 года. Но что было дальше? Увы, выставка даёт на этот вопрос очень убедительный ответ — дальше не было практически ничего. К концу тридцатых авангард теряет свою актуальность, на смену приходят новые установки и иные архитектурные стили. Великий инноватор остаётся не у дел. Он начинает заниматься живописью, преимущественно камерно изображая свою семью (эти портреты также представлены в экспозиции), а после войны снова начинает преподавать.

Уже в достаточно пожилом возрасте Константин Мельников отправил прошение в ЦК КПСС с просьбой участия в проекте павильона для Международной выставки в Нью-Йорке. Это был 1962 год, архитектору к этому моменту было уже 72. Мельников подготовил внеконкурсный проект под названием «Переливы небесной механики», но он принят не был, а СССР от участия в выставке отказался.

Ретроспектива показывает весь путь архитектора от самого начала его становления до последнего проекта шестидесятых и полного ухода из мира большой архитектуры. Основной период работы мастера охватывает лишь два десятилетия. И выставка их показывает полностью — она последовательно рассказывает не только о классике советского авангарда, но и о человеке, не боявшемся идти не в ногу и изобретать то, что до него даже никому не приходило в голову.

Куда сходить ещё:

Репортаж с выставки «История российского дизайна»: в Третьяковской галерее до 31 января 2023 года