Как классицизм стал главным архитектурным стилем и за что его так любили в СССР

Классицизм остаётся заложником своего названия. Само это понятие пришло в современные языки из латыни: слово class означало в Древнем Риме правящий класс, элиту общества. Произведения искусства, созданные этими людьми и для них, и стали именоваться classicus, «образцовый». Также есть точка зрения, согласно которой так именовали античные произведения «для изучения в классах», то есть в школе и университете, и эта судьба преследует классицизм до сих пор.

В отличие от своих стилевых предшественников, соперников и потомков (готика, барокко, ампир, авангард и многие, многие другие), классицизм не принадлежит конкретному историческому отрезку, и отдельные его приметы растянулись во времени, пробиваясь иногда и в наши дни. Бессмертная классика, что поделать?

Классицизм — это не только голые мраморные мужчины, но и философия, политика и демократия

Определённые временные границы эпохи классицизма установить можно. Историко-философской подоплёкой направления стала эпоха Просвещения. На рубеже XVII–XVIII веков мыслители, правители, меценаты, разочаровавшись в достижениях собственной науки, политики и религии, обратились к колыбели европейской цивилизации — к Античности.

В сравнении с древними временами европейцы действительно показали себя слабовато: постоянные войны, эпидемии, пожары, религиозное мракобесие истощали Европу на протяжении более чем тысячелетия со времён распада Западной Римской империи. Более того, в полной мере освободиться от её влияния никто не смог: латынь и греческий оставались языками науки и культуры, и образованные люди видели, что качество медицины, гражданских прав, искусства в Европе так и не смогло подняться до уровня пятого века нашей эры. Что, вообще-то, довольно обидно.

Строго говоря, попытка переделать свою жизнь по разумным гуманистическим образцам началась ещё во времена Возрождения, однако после реформ всегда приходит откат и период реакции. В случае с античностью, впрочем, это длилось недолго, местами классицизм почти что напрямую наследовал Возрождению, слабо развивая другие течения (Великобритания, Северная Германия). В то же время в других странах перерыв был более длинным, а барочные тенденции сплетались с классицистическими (отдельные регионы Италии и Франции, Россия).

Все осознавали, что вернуться в золотой век не выйдет, однако старались выстроить свою жизнь в соответствии с эталоном красоты, соразмерности, симметрии и гармонии, которые пестовали в пору расцвета своей культуры как эллины, так и римляне.

Однако здесь таилось несколько нюансов: археология ещё только зарождалась, журнальное дело находилось в зачаточном виде, а потому познание нередко ограничивалось чтением локально сохранившихся греческих/римских текстов. Поэтому не все положения, догмы и предпочтения были истолкованы верно. На коне была Италия: до Древнего Рима им было недалеко, они могли добраться до немногих оставшихся библиотек, своими глазами увидеть старинные статуи и живописные развалины, тогда как Франция, Великобритания, Скандинавские страны, Восточная Европа нередко превратно понимали ритуалы, артефакты и творческие методы тех времён.

Впрочем, не рада была потере своего влияния и католическая церковь, ещё не оправившаяся от Реформации и также известная своим консерватизмом.

В отличие от своих предшественников (барокко, рококо), представители классицизма были не прочь залезть к современникам в душу, научить их правильно жить, да и в целом внешнему предпочитали внутреннее.

В этом они тоже отходили от традиции: древние греки и римляне как раз не стыдились телесности, понимая красоту духовную как продолжение красоты внешней. Это единство называли калокагатией.

В итоге личность эпохи классицизма, конечно же, получилась далёкой от античных стандартов. Идеалом эпохи Просвещения стал сдержанный, всесторонне развитый, рассудочный, крайне государственный человек, которого противопоставляли дикому и необузданному типу времён Возрождения. При этом многие персоналии и жанры росли на пересечении этих этапов.

Таким был Михаил Ломоносов, например: в его жизненном пути, поведении, интересах, талантах сочетались куртуазность рококо, пышность барокко, возрожденческая широта ума и классицистическая тяга к порядку, науке и крепкой императорской руке.

Строгий театр и литература: слишком буквально понятое античное наследие

В разных жанрах и сферах классицизм сформировался в разное время. Аббат Д’Обиньяк в своей «Практике театра» за 1657 год сформулировал знакомые нам со школьных учебников «единство действия, времени и места». Несмотря на то что в древности Аристотель говорил только о единстве действия, а место и время постановки не ограничивал, «три единства» вместе с требованиями к чистоте жанра («низкая» комедия и «высокая» трагедия) распространились повсеместно. Не позволялась ни смена декораций, ни резкие сюжетные переходы. Каждая пьеса должна была быть посвящена одной идее, которую герои должны были развить максимум за сутки. Мировое «наше всё» Шекспир был задвинут на дальнюю полку — его буйный гений в рамки классицизма не вписывался.

Литературный же канон составили (именно составили, как свод законов) видные французские критики и писатели во главе с Николой Буало ещё в 1670-х. Задачей Буало, как он прямо указывал в своём трактате «Искусство поэзии», было вернуть общество в золотые времена Древней Греции и Римской империи.

Критик призывал читать Горация и Платона (его не особо слушали) и нещадно осмеивал популярных тогда жеманных барочных поэтов (их всё равно читали). Литературоведы неоднозначно оценивают попытку заковать искусство слова в строгие, слишком буквально понятые античные кандалы. Они заставили многих талантливых драматургов писать морализаторские и несколько однотипные на современный взгляд пьесы, чтобы не попасть под цензуру всемогущих критиков.

Впрочем, для настоящих творцов классицизм стал не преградой, а опорой. Комедии Мольера, трагедии Расина, да и стихи самого Буало полюбились как современникам, так и потомкам, что в значительной мере реабилитирует жёсткие нормы, которые они насаждали.

Установление правил помогло не только начинающим писателям, актёрам, журналистам и поэтам. Это способствовало лучшему образованию знати, росту интереса к культуре и древним языкам, да и в целом смягчило манеры и нравы не так уж давно вышедшей из Средневековья Европы. Классицизм со своей любовью к грамматике и строгим теориям пригодился при становлении национальных языков в том виде, в котором мы сейчас их знаем. В литературе и театре этот стиль сосуществовал с барочными настроениями, а затем относительно мягко сменился сентиментализмом и романтизмом уже в конце XVIII столетия.

Архитектура эпохи классицизма — время «тихой роскоши»

В архитектуре, напротив, классицистический канон выработался только во второй половине XVIII века. В России этот период пришёлся на правление Екатерины II — просвещённой императрицы, состоявшей в переписке не только с коллегами по европейским престолам (польским королём Станиславом Августом, например), но и со столпами мировой мысли тех времён: Дидро, Вольтером, Руссо (впрочем, последнего царица нещадно критиковала).

При ней в Санкт-Петербурге, Москве, Казани и других крупных городах империи были возведены здания, признанные впоследствии гениальными образцами русского классицизма. На Западе схожий стиль иногда также называют «палладианством» — по имени знаменитого архитектора позднего Ренессанса Андреа Палладио (1508–1580), который разработал многие принципы, наиболее зримо воплотившиеся спустя два века в классицизме. Также в ходу термин «неоклассицизм», что порождает путаницу, неизбежную для таких многозначных явлений.

Хотя классицизм появился ненамного позже барокко, часто развивался параллельно с ним и, в сущности, пользовался теми же источниками (антик, итальянское Возрождение, работы Палладио), два стиля резко полемизировали.

Были адаптированы греческие ордера — чаще дорические, реже ионические, а также римские (тосканские и коринфские).

Окна обычно были прямоугольными, располагались равномерно и симметрично. Двери тоже располагались по центру здания. В противовес душным, переполненным помещениям барокко классицизм требовал много воздуха, поэтому активно строились арки, анфилады, крытые галереи.

Не последнюю роль в смене парадигмы сыграли и экономические факторы: барочные здания зачастую были неподъёмно дорогими, тогда как классицизм был проще в воспроизведении, его сторонники проповедовали простоту и даже некоторую скромность. Золоту и драгоценным камням архитекторы классицизма предпочитали мрамор, гранит, кирпич, крепкое дерево. Активно развивалось садоводство, землевладельцы разбивали простые, естественные цветники и парки в противовес идеальным, но искусственным «французским» садам.

Классицистическая симметрия, колонны и балюстрады, мрамор, белый гранит ассоциируются с благородством, негромким достоинством и вкусом. Они смотрят на нас с открыток и театральных подмостков, эти интерьеры показывают в исторических сериалах, блогах, тематических вечеринках, рекламах.

Фундамент русского классицизма заложили приезжие архитекторы, однако в течение нескольких десятилетий они были замещены российскими талантами. Академия художеств в Петербурге, построенная Александром Кокориным по проекту Жана-Батиста Валлен-Деламота, отражает как переход от «экспорта» мастеров к их воспитанию на родине, так и переход от барокко к классицизму.

Внешний вид здания сочетает в себе элементы обоих стилей, что является характерной особенностью раннего классицизма. Появление пилястр, рассредоточенных колонн и других классических деталей на фасаде свидетельствует о стремлении к простоте и гармонии, характерной для классицизма.

Эксперты особенно отмечают вклад в становление русского архитектурного классицизма архитекторов Василия Баженова (1738–1799), Матвея Казакова (1738–1812), Ивана Старова (1748–1808). Баженов стал автором первого проекта Михайловского замка в Петербурге. Казаков разработал план постройки старого здания Московского университета на Моховой. Старов спроектировал петербургский Таврический дворец.

Конечно, далеко не всегда холодный классицизм подходил широкому русскому человеку. Нередко он перекликался с русским барокко, рококо, ампиром, а потом и модерном, создавая как эффектные полутона (пример тому — Зимний дворец, он же Эрмитаж), так и обыкновенную мешанину — в зависимости от вкуса и средств заказчика.

С отменой крепостного права и сменой общественного порядка классицизм, казалось бы, тоже должен был уйти в прошлое. На несколько десятков лет о нём действительно позабыли — в быстро растущих городах торжествовали сначала разные течения модернизма, затем конструктивизм. В конце XIX — начале XX века вчерашние дворяне, крестьяне и разночинцы массово переселялись в более функциональные многоквартирные здания.

Советский классицизм: новая империя тоже хотела заявить о себе

Урбанизация, а затем и революция не пощадили «дворянские гнёзда»: они были разорены, сожжены, перестроены. Однако уже в 1930-е годы установилась новая советская империя, и она требовала соответствующего обрамления. Во внешнем облике домов для новой элиты вновь появились элементы, считавшиеся ранее пережитком прошлого: колонны и пилястры, античные фронтоны.

Типовые «сталинские» здания строились не только в СССР: схожие проекты поддержали Германия, Китай, Венгрия, Польша, Румыния и многие другие страны.

Классицизм в других видах: живопись, прикладное искусство, музыка

Полотна древних, к сожалению, не дожили до наших дней: нестойкие краски разрушались, бумаги и холсты горели или намеренно уничтожались как языческие. Сохранились лишь имена художников и несколько раннехристианских икон. Они дают представление о том, как хороши были античные картины.

Зато в изобилии до нас дошли античные фрески, мозаики, росписи в домах. Как стало известно в последние годы, древние статуи также были раскрашены. Всё должно было быть приятно взору: кухонная утварь, вазы, стены гимнасиев и бань. Это задало ориентиры приверженцам классицизма.

Украшать горшки в XVIII столетии было не так почётно, зато в изобразительном искусстве классицисты весьма преуспели. Живопись классицизма представлена масштабными полотнами, изображающими полководцев, крупных чиновников и государей, а также их героические подвиги; портреты — парадные, несколько идеализированные, прилизанные, но не дымчато-розовощёкие, как в барокко.

Пейзажи и натюрморты надлежало писать детализированные, величественные, восхваляющие естественную прелесть природы, но всё же довольно натуралистичные. Сохраняли популярность религиозные, мифологические, исторические темы, так как это считалось «высоким», настоящим искусством.

Достоверность сюжета приоритетом не являлась, поэтому картины неискушённому зрителю скорее напомнят маскарад или театрализованное действие. Однако мастерство художников было неоспоримым, на этой базе затем сформировалась полноценная академическая живопись.

В эти годы особенно расцвела музыка. Сложилась знаменитая венская школа: Моцарт, Бетховен, Гайдн. Основным достижением стали новые жанры, без которых сейчас невозможно представить классический музыкальный репертуар: симфония, соната, концерт.

7 пунктов, которые быстро помогут распознать классицизм

Объединяет классицизм в разных видах искусства не очень многое, однако ряд обязательных к исполнению постулатов был выведен самими деятелями этого направления — как мы помним, любители классицизма были заядлыми теоретиками. Итак:

• Разделение на «высокие» и «низкие» жанры, запрет на смешение.
• Подражание античности и Возрождению.
• Крайняя нормативность и охранительство, традиционализм.
• Монументальность, крупность, геометричность форм.
• Любовь к золотому сечению и гармонии, как она понималась в классической древности.
• Стремление к рационализму, разумному мышлению и контролю.
• Безапелляционность, дидактичность, непримиримость к иным позициям.

Классицизм невероятно обогатил наш мир, украсил города, систематизировал культуру, науку и политику. Однако излишне суровые рамки привели его к трафаретности, упрощению и постепенному угасанию. Мир быстро менялся.

На смену классицизму пришла сумбурная эпоха открытой чувственности, индустриальных революций, мировых войн, эстетики безобразного, масскульта и абстракции. Однако славные года классицизма кидают тёплый отсвет и на наши дни — хотя бы как недостижимый, приятный глазу идеал, как иллюстрация к детской книжке, как старый районный дом культуры с неизменными колоннами. В конце концов, прежде чем нарушать правила, их сначала нужно придумать.