Всё на кон: уехал в Польшу даже без оффера и трудовой визы

Иван Дениско

---

Фронтенд-разработчик из Volvo, пишет на JavaScript, React, Redux, Node.js и C#.

---

Ссылки

Я переехал в Польшу из России и уже несколько месяцев работаю фронтенд-разработчиком в компании Volvo. Филиал, к которому я отношусь, производит автобусы, но наш IT-проект распространяется не только на Польшу, но и на все остальные европейские и американские заводы и дилеров концерна. Это приложение для подрядчиков и клиентов, позволяющее вести учёт глобальной информации об автомобилях, их ремонте, новых подписках и прочем. Моя текущая задача — улучшать сервисы с помощью Node.js и предоставлять доступ к данным для смежных команд.

В статье расскажу:

• Как я пришёл в IT
• Как в России с трудом вкатился в финтех, а потом всё бросил
• Почему для иммиграции выбрал Польшу
• Как без визы устроился на работу
• Почему у меня нет рабочего ВНЖ, но это не проблема
• Есть ли русофобия в Польше
• Об особенностях национального IT

Как я пришёл в IT

Я — типичный свитчер, то есть человек, который перешёл в разработку из другой сферы. По образованию я геодезист, десять лет работал по специальности: наша компания была субподрядчиком при строительстве московского метро.

Сменить профиль деятельности помог друг-айтишник, с которым я поддерживал связь даже после того, как переехал в столицу из родного Хабаровска. Несколько лет он работал фулстек-разработчиком на фрилансе. В 2018 году решил переехать в Грузию, был проездом в Москве, мы встретились, поговорили — и он буквально увлёк меня идеей IT.

Я нашёл подходящие курсы в Skillbox, начал изучать общую и веб-разработку, PHP, JavaScript. Позже углубился во фронтенд: это вёрстка, JavaScript и немножко React. Учился, естественно, без отрыва от основной работы — но параллельно старался осваиваться и в новой профессии.

Через некоторое время тот же знакомый позвал меня с супругой вместе попробовать свои силы: он открывал в Грузии небольшую IT-фирму, куда требовались компаньоны. Мы ответили согласием и проработали вместе год. Это был интересный опыт: мне нравилось, что в Грузии практически нет бюрократии и поэтому очень просто запускать свой бизнес.

Но постепенно мне наскучила административная, бумажная работа. Хотелось больше заниматься именно IT, а не бизнес-управлением; кроме того, мне стало интересно поработать в какой-нибудь крупной компании, приобрести там опыт. Так я вновь оказался в Москве.

В России с трудом вкатился в финтех, а потом всё бросил

Вернувшись в Россию, я решил совместить обе моих профессии и устроился фулстек-разработчиком на большой проект, связанный с энергосетями. Наша компания собирала ГИС — интерактивную карту всего, что находится на балансе региональных электросетей: стационарных и передвижных электростанций разной мощности, подстанций, ЛЭП, кабельных каналов, служебных автомобилей и так далее. Фронтенд был реализован на React, бэкенд — на .NET. Я проработал там год, набрался опыта и стал искать новую работу.

Два месяца я проходил собеседования. На финальной стадии, когда я уже немного подустал от рекрутингового процесса, мне практически одновременно пришли приглашение на четвёртое интервью от «Райффайзенбанка» и оффер от «Сбера». Так в марте прошлого года я стал сотрудником сбербанковского Дивизиона «Риски розничного бизнеса».

Мы занимались приложением, которое обрабатывает заявки на кредиты и ипотеки: обновляли старую систему, переводили её на новые рельсы. Это довольно большой проект с микросервисной архитектурой: как на бэкенде, так и на фронтенде работало несколько смежных команд. Такой проект не понять за несколько недель, погружение идёт долго.

Несколько месяцев я разбирался, что творится в бэкенде и во фронтенде, какие сервисы используются; цельная, ясная картина бизнес-процесса сформировалась где-то за год работы. В задачи бэклога входило связываться с командами и совместно с ними делать блоки на следующий год. Соответственно, постоянно приходилось читать документацию и смотреть, что конкретно требуется и когда.

На момент моего погружения в проект уже была готова своя библиотека фронтенд-компонентов и её можно было использовать. Это облегчало работу, поскольку не надо было с нуля создавать своё.

Когда только начал работать, было очень много непонятных и неизвестных мне терминов. В «Сбере» собственная система названий сущностей, объектов, с которыми они работают. Нужно учитывать множество нюансов, знать все определения, потому что на daily meeting со смежными командами важно понимать, о чём идёт речь. Коллеги-смежники не станут разжёвывать новичку всё до мелочей — они указывают лишь название блока и задачу. У «Сбера» даже есть отдельное приложение, которое помогает разбираться в банковских определениях.

Сталкиваясь с чем-то новым, выписывал термин на листочек, искал, что он значит, смотрел в конфлюенсе, спрашивал у коллег. Правильный подход — это слушать, о чём говорят на дейли, на созвонах, что-то конспектировать, просто быть внимательным. А если чего-то не понимаешь — переспрашивать. Впрочем, поскольку конфлюенс для нашего проекта был довольно хорошо описан, ответы на большинство вопросов можно было отыскать самостоятельно.

Уже в конце февраля я понимал, что на самый крупный российский банк наложат санкции, как и в целом на страну. И это будет замедлять рынок, в том числе рынок IT: многие сервисы, которые мы использовали на тот момент, уже начали ограничивать свою работу на нашей территории. Остававшиеся в России айтишники рисковали, что постепенно начнут отставать от зарубежных коллег: ведь они будут использовать более старые технологии. Так постепенно можно было превратиться в специалиста локального уровня.

А я — человек, который влился в IT сравнительно недавно. Мне бы хотелось больше знать о том, что творится на глобальном рынке. Кроме того, работа на банк, находящийся под санкциями, сулила проблемы при дальнейшем трудоустройстве в иностранные компании. Да, пока таких случаев не было — но слухи ходили. Поэтому я решил искать работу за пределами России.

Почему для иммиграции выбрал Польшу

После того как пожил в Грузии, мне были интересны другие страны. Я много путешествовал по Европе. Конечно, интересно было поработать несколько лет в зарубежной компании, сравнить с работой в российской. Но раньше, до санкций, это можно было сделать, и не выезжая из страны.

Когда всё началось, мы с супругой всё обсудили и уехали без оффера. Мы планировали переехать в конце этого года или в следующем. Хотели поездить по странам, постепенно выбрать самый лучший для нас вариант. Были в Польше, Венгрии, Греции, ездили по Скандинавии. Планировали съездить в Испанию, Португалию, Италию, Францию, другие страны. К примеру, многие российские айтишники устраиваются в Германии — хотелось наведаться туда туристом, посмотреть, понравится или нет. Но события этого года заставили ускориться.

Выбор пал на Польшу: здесь легче устроиться на работу, получить документы, в конце концов, просто сюда приехать. Если есть любая шенгенская виза, даже туристическая, всё равно можно получить ВНЖ. Как конкретно работает механизм, я на тот момент не знал. Но был в курсе, что так можно. Тем более у нас был практически неиспользованный шенген: оставалось 80 дней из положенных 90.

При любой смене работы человек представляет, что его ждёт. Много созвонов, переписок с HR, собеседований по алгоритмам. Не все к этому готовы. Поэтому люди не хотят менять работу, даже если она им не очень нравится: нужно проходить ад найма, доказывать, на что ты способен.

У меня процесс усложнился, потому что я хотел найти работу в другой стране. Это был такой экспресс-релокейт. И из-за него возникало много подводных камней, о которых я не знал.

Для переезда в Польшу не нужно апостилировать ни диплом, ни свидетельство о браке, ни свидетельство о рождении. Не нужно подтверждать свою квалификацию, чтобы работать в IT. А в Германии, например, требуется либо образование по IT-специальности, либо опыт работы в IT от трёх лет. Хотя я могу ошибаться, поскольку всё очень быстро меняется.

Как я без визы устроился на работу

Оффер в компанию, в которую я пошёл работать, был третьим. До этого дважды не сложилось из-за проблем с документами — у меня не было рабочей визы и разрешения на работу, а дело о ВНЖ было только на рассмотрении: конечно, компания может запросить разрешение на работу для легально находящегося в стране сотрудника, но не все компании хотят тратить на это время. Когда это выяснялось, мне говорили: «Извините, но мы не можем вас взять».

Желательно, чтобы была рабочая виза или виза Business Harbour. Но на тот момент, когда мы переезжали, её очень трудно было получить. Есть страны, где без местного ВНЖ вы не сможете обратиться в посольство Польши за визой. А в России их уже перестали выдавать. Мы ехали наугад, не зная полной картины, и получали консультацию уже на месте.

В общей сложности я примерно три месяца искал работу, проходил собеседования, делал тестовые задания. Это было сложно. Менять работу внутри российского рынка, поверьте, гораздо легче.

У меня нет рабочего ВНЖ, но это не проблема

Сейчас я трудоустроился. Для этого не понадобилось особо никаких документов из России. Но были нюансы, о которых я не знал. Например, когда подаёшь на ВНЖ, желательно это сделать лично, чтобы получить специальный штамп в паспорте и быть спокойным при встрече с полицией. Я подавал документы по почте, поскольку из-за наплыва мигрантов уженды воеводств (администрации областей) были переполнены делами: запись шла на пару месяцев вперёд, а виза у меня заканчивалась раньше. Теперь нам нужно всегда иметь при себе почтовое уведомление, подтверждающее, что мы находимся в Польше легально.

Я сейчас жду ВНЖ на основании того, что приехал в Польшу учить польский язык. Его можно получить на год, потом поменять или продлить. Хожу в школу польского языка, при которой есть юрист, который помогает с легализацией. Там всегда много учеников из Беларуси, России и Украины. Две преподавательницы — польки. Один преподаватель русскоговорящий — для разговорной сессии. Моя жена могла подать документы на воссоединение семьи, но пошла в эту же школу.

Многие, кто интересовался Польшей, знают, что можно спокойно приехать по турвизе и поступить на учёбу. Если нет ВНЖ, это может помешать при трудоустройстве. Не все компании хотят вас принимать и делать вам разрешение на работу, хотя по закону и нет никаких противоречий. Как упоминалось выше, есть компании, которые не хотят заниматься вашими документами и брать на себя риск, нанимая человека, который ещё не получил ВНЖ. Работодатели, которые предлагали мне оффер, удивлялись, что я так долго получаю ВНЖ, но на это требуется от полугода до года. Это зависит от региона, где вы находитесь. Многие не согласны так долго ждать, им надо прямо сейчас, и это сильно мешало. Из-за этого на поиски работы ушло три месяца.

Обычно обучение используют как переходный период, трамплин. Потом меняют визу на рабочую или, как я, на визу для бизнесменов. Я зарегистрировал фирму и работаю по контракту с компанией Volvo как аутсорсер. Так легче с трудоустройством, потому что многие работодатели не хотят заниматься лишними документами, получением разрешения на работу для сотрудника, хотя раньше это можно было сделать за три дня в электронном виде. Сейчас эту опцию (по-польски — «освядчение на працу») для россиян убрали, и разрешения на работу придётся ждать от месяца до трёх.

Я сам оформил нужные документы — их там немного, это не rocket science. Мы с супругой — сооснователи фирмы, при этом я в должности программиста. Также мы наняли бухгалтера, она полька и очень хорошо разбирается в законах, во многих вопросах мне помогла.

Мы приехали в середине марта, а в июле я уже подписал контракт. Была бы у меня виза Business Harbour, с которой по приезде в Польшу можно спокойно искать работу, открыть ИП, — всё было бы быстрее. Если вы хороший специалист со знанием английского — можно за месяц спокойно найти хорошую работу. В Польше это не проблема, потому что здесь низкий уровень зарплат для мировых компаний. В моём городе есть даже офис Google.

Есть ли русофобия в Польше

На бытовом уровне русофобии здесь нет, зато есть на государственном — к примеру, при получении ВНЖ инспектор может запросить больше документов, чем обычно, если вы из России. Когда искал квартиру, меня спрашивали, не будет ли проблем с соседями-украинцами, поскольку мы из России. В другой раз поляк, у которого я хотел посмотреть квартиру, говорил со мной по-русски, а потом сказал, что россиянам квартиру не сдаёт из-за последних событий. Я буквально за пять минут объяснил ему, что не все русские поддерживают то, что происходит. Обрисовал ситуацию, объяснил, из-за чего многие едут в Европу. Он всё понял и разрешил просмотр, даже извинился. Это был единственный случай.

В школу польского языка ходят украинцы, мы с ними разговариваем и дружим, и я никогда не слышал каких-то упрёков ни от поляков, ни от украинцев, ни от белорусов, что мы русские, поэтому «виноваты» и «должны каяться». Преподаватели польского языка рассказывали о случаях, когда украинцы были недовольны, что им что-то объясняют на русском. Но далеко не все поляки видят разницу между русским и украинским языками.

После переезда пришлось привыкать к некоторым моментам. Например, здесь не так развита доставка продуктов, как в Москве, или доставка вещей. Мы с супругой часто ей пользовались, к тому же у нас были разные бенефиты от «Сбера»: скажем, сотрудникам дарили бонусы «Спасибо». У меня было 30 000 этих бонусов, можно было покупать на них продукты или оплачивать разные покупки в сервисах — партнёрах банка. Здесь подобных приложений не хватает: их очень мало, они криво работают.

В России заходишь в гипермаркет — и можно найти всё. Здесь такого нет. Не в каждом торговом центре вы найдёте магазин с техникой. То есть, если нужна именно техника, надо идти в другой магазин, который может находиться в другом конце города. Мы переселились в новую квартиру, понадобилось купить удлинители — и за ними пришлось ехать.

Возможно, всё это связано с тем, что мы живём во Вроцлаве — небольшом городке на юго-западе Польши. Он считается одним из самых тёплых в стране. Здесь даже трамваи с кондиционерами, и это очень хорошо, потому что летом 35 градусов — норма.

Особенности национального IT

Хотя Volvo — шведская компания, у нас много сотрудников из США. В моей команде американцы, украинцы, русские, поляки и португальцы. В чатах я вижу и скандинавские имена.

Дейли у нас в 15:00 по польскому времени, в США это девять утра. Немножко неудобно: я привык к утренним совещаниям, после которых можно весь день работать и не отвлекаться. А так дейли или планирование спринта может затянуться на полтора-два часа и закончиться под конец рабочего дня.

Ещё одна интересная особенность: в Польше рабочий день начинается поздновато — обычно в 10:00–11:00. А уходят из офиса рано: после пяти вечера на работе уже никого не встретишь.

Можно трудиться удалённо, это стало повсеместной практикой. У меня работа привязана ко времени, потому что я на аутсорсе. Каждую неделю я отмечаю, сколько часов отработал. Это исключение, потому что у меня B2B-контракт. Но в целом здесь всё довольно расслабленно, по сравнению с некоторыми другими крупными IT-компаниями. Мне довелось это наблюдать и в Volvo, и в офисах других компаний. Это бросается в глаза.

Сейчас я хочу чуть больше вырасти во фронтенде и в фулстек-разработке. Мне также интересна Node.js.

Тем, кто хочет уехать, я рекомендую сначала посмотреть несколько стран, а потом выбрать. Если есть время — подготовиться и изучить вопрос релокации. Нужно искать свою страну, читать про неё, учитывать нюансы релокации. Если вы опытный разработчик, то проблем с собеседованиями и с доказательством опыта работы не будет.

Многие страны требуют апостиль на какие-то документы по образованию. Это лучше сделать заранее, прямо сейчас, потому что занимает много времени. Я узнавал: чтобы апостилировать мой диплом, нужно два месяца. Просто отдаёшь его и ждёшь, пока на него ставят штамп.