Дело Антона Мамичева: как программист изменил Гражданский кодекс

Российская юриспруденция не слишком богата громкими делами об авторских правах на программный код. На этом фоне выделяется дело, которое недавно дошло до самого Конституционного суда.

Суть спора

Антон Мамичев с 2012 по 2016 год руководил департаментом разработки информационных ресурсов в ООО «Интервим», дочерней компании Veeam Software AG («Виам Софтваре Групп ГмбХ»). Программирование к его должностным обязанностям не относилось.

В свободное от работы время Мамичев создавал собственный проект — систему управления обучением eLearning Metadata Manager (eMM) для разработки учебных материалов по модели ADDIE (Analysis, Design, Development, Implementation, Evaluation). Всего Антон написал более 30 тысяч строк кода. Что характерно — коробочной версии программы он не делал.

В октябре 2016 года Мамичев решил покинуть «Интервим» и предложил бывшему работодателю заключить договор об использовании еММ на условиях простой (неисключительной) лицензии с ограничением её коммерческого применения. С его предложением вроде бы согласились, но подписывать договор не спешили. Перед самым увольнением Антон перенёс программу с арендованного им сервера на сервер работодателя.

С этого момента возникли разногласия: по утверждению Мамичева, его несостоявшиеся компаньоны практически сразу начали незаконно пользоваться еММ, а затем и вовсе заявили, что это служебное произведение и претендовать на какие-либо авторские права он не может.

Переговоры разной степени напряжённости шли чуть больше восьми месяцев, но в июне 2017 года «Интервим» поставил в них жирную точку, удалив из исходного кода программы строку «© 2012-2017 Anton Mamichev» — знак защиты авторского права и имя автора. Чем, по мнению Мамичева, грубо нарушил статью 1300 ГК РФ.

Встать, суд идёт!

В январе 2018 года Антон Мамичев обратился в Приморский районный суд Санкт-Петербурга с иском к «Интервиму» и «Виам Софтваре Групп ГмбХ». Он потребовал признать за ним авторское право на еММ, а также право на имя и исключительное право на программу.

В качестве компенсации своего ущерба истец потребовал взыскать:

• по 1 996 000 рублей с каждого из ответчиков за удаление информации об авторе и воспроизведение программы без имени автора;
• 2 994 000 рублей солидарно с обоих ответчиков за нарушение условий использования (незаконное воспроизведение программы);
• 17 638 200 рублей с «Виам Софтваре Групп ГмбХ» за незаконное предоставление доступа к программе на сервере api.veeamuniversity.com;
• 2 994 000 рублей солидарно с обоих ответчиков за незаконную переработку (модификацию) программы.

Были и неимущественные требования: Мамичев настаивал, что нужно запретить использование еММ без его согласия, в том числе воспроизводить её, модифицировать и предоставлять к ней доступ на сервере. Кроме того, он хотел, чтобы «Виам Софтваре Групп ГмбХ» опубликовала судебное решение по своему делу в интернете и указала его как автора и правообладателя программы.

Суд первой инстанции провёл компьютерно-технологическую экспертизу и вынес вердикт:

• Спорная программа — это облачный сервис.
• При её создании автор использовал файлы библиотек, большинство которых распространяется под свободными лицензиями, в том числе GNU GPL v2. Их дальнейшее распространение возможно только под той же лицензией.
• Истец не распространял экземпляры своей программы, поэтому права авторов файлов библиотек не нарушались.

В июне 2019 года по решению Приморского районного суда большинство требований Мамичева было удовлетворено. Мамичева признали автором еММ и владельцем исключительных прав на неё, а ответчиков обязали выплатить суммарную компенсацию примерно в 23 млн рублей с запретом на дальнейшее использование программы.

Не всё так однозначно

Первоначальный исход процесса вызвал большой резонанс в СМИ не только благодаря известности ответчиков, но и в связи с довольно крупным размером компенсации.

Однако история на этом не закончилась. В январе 2020 года апелляционная инстанция в лице Санкт-Петербургского городского суда отменила решение суда первой инстанции и постановила в иске Мамичеву отказать.

Мнение экспертов на этот раз было диаметрально противоположным:

• С еММ сняли статус облачного сервиса.
• Спорную программу признали «коробочной» — то есть предназначенной для установки на сервере покупателя. Соответственно, плату можно было брать только за право пользоваться программой, без дополнительного ценника на вычислительные ресурсы, каналы связи и так далее.
• еММ также признали составным произведением, включающим файлы библиотек, без которых сервис будет просто неработоспособным.

Опираясь на эти выводы, в апелляционном суде постановили: Мамичев — никакой не пострадавший. Даже наоборот — он злостно нарушил права авторов библиотек, которые использовал в своём проекте. Под это даже подвели законодательное обоснование:

Автор, конечно, пытался возразить: мол, как же так, товарищи? Какое же это составное произведение? У меня собственного кода 30 тысяч строк — разве можно такое считать «результатом творческого подбора или расположения материалов»?

Этот и другие вполне логичные доводы суд оставил без внимания. Никто из авторов библиотек никаких претензий Мамичеву не предъявлял, в то время как «размытая» формулировка пункта 3 статьи 1260 ГК фактически лишила его прав на судебную защиту.

В августе 2020 года истец подал на кассацию, которая, особо не вдаваясь в существо дела, повторила решение апелляционной инстанции. Попытки пересмотреть спор в Верховном суде РФ, которые Мамичев предпринимал с ноября 2020-го по апрель 2021-го, тоже оказались безуспешными. Оставалась последняя зацепка.

Да здравствует Конституция!

В декабре 2021 года Мамичев подал жалобу в Конституционный суд РФ: он просил проверить пункт 3 статьи 1260 ГК РФ на соответствие Конституции.

Конституционный суд РФ позицию Мамичева поддержал. По его мнению, отказ в защите прав автора программы недопустим лишь на том основании, что она является составным произведением и автором не выполнено условие о соблюдении прав третьих лиц.

Помимо Конституции, суд сослался на пункт 3 статьи 2 Бернской конвенции по охране литературных и художественных произведений, предусматривающий, что переводы, адаптации, музыкальные аранжировки и другие переделки литературного или художественного произведения охраняются наравне с оригиналами.

В своём постановлении суд привёл такие аргументы:

• Авторские права на программы для ЭВМ (включая право авторства, право на имя, исключительное право) возникают у автора с момента создания программы.
• Такой порядок возникновения авторских прав, согласно части 1 статьи 44 Конституции РФ, распространяется на все компьютерные программы, в том числе на составные произведения.
• Само по себе создание составного произведения не лишает каких-либо прав авторов библиотек, использованных для его создания.
• В основе гражданского права и процесса лежит принцип диспозитивности — авторы произведений сами определяют, защищать ли им своё нарушенное право или нет.
• Отказ апелляционного суда в защите авторских прав Мамичева противоречит конституционным требованиям справедливости и соразмерности, вытекающим из части 3 статьи 17, частей 1–2 статьи 19, части 3 статьи 55 Конституции.
• Это приводит к необоснованной защите интересов ответчиков, действительно нарушивших авторские права на спорную программу.

Вывод был однозначен:

Мамичев как зеркало авторского права

В чём же специфика дела и суть судебной ошибки?

Во-первых, апелляционный суд необоснованно приравнял творческий труд автора программы к составительству: оригинальной подборке и расположению материалов.

Во-вторых, и это главное, суд полностью проигнорировал доказанный факт нарушения авторских прав ответчиками. Автор лишился права на судебную защиту только по той причине, что якобы нарушил права других авторов (разработчиков свободного ПО).

Сам Мамичев настаивал на том, что с его стороны нарушений не было. Он использовал свободные программы под GNU GPL v2 при создании своей программы, однако сам её никогда не распространял.

Читайте также:

Гайд по свободным лицензиям от GNU: что это такое и какими они бывают

Нельзя считать распространением программы её перенос с сервера Мамичева на сервер работодателя. В этом проявляется специфика программы как нематериального объекта. Поэтому требование GNU GPL v2 о распространении программы на тех же условиях автор не нарушал.

Наконец, никто из авторов свободных программ, задействованных в разработке Антона Мамичева, не просил защищать их права.

Обычно в похожих делах Суд по интеллектуальным правам принимает сторону авторов составных и производных произведений, не ставя их права в зависимость от авторских прав на оригиналы. Эта позиция полностью соответствует законодательству.

Теперь эта практика распространится и на разработчиков программ с использованием свободного ПО: им больше не нужно доказывать законность использования продуктов третьих лиц, чтобы отстоять свои авторские права. Это логично, если учесть, что большинство современных программных продуктов — MS Windows, Android, Google Chrome, Mozilla Firefox и так далее — либо полностью основаны на свободном ПО, либо используют отдельные свободные компоненты.

Тем не менее открытым остаётся вопрос, какие программы считать производными и составными. Решать это — законодателю.