Все
Истории
Дизайн
Код
Геймдев
Бизнес
Маркетинг
Управление
Кино
Музыка
Проектная фотография
Развитие
Здоровье
Деньги
Образование
EdTech
Корп. обучение
Блог Skillbox
Глоссарий
Спецпроекты
Профориентация
«Пик моей карьеры наступил, когда на нас подали в суд по наводке Стива Джобса»
Давид Григорян рассказал, как стал CTO в европейском финтехе, продал Ubisoft свою компанию и ушёл с головой в крипту и блокчейн.
Давид Григорян
CTO и сооснователь французской компании Dfns, инвестор и советник в банках. Восемь лет опыта разработки в финтехе, среди прочего в Deutsche Bank.
Работал в Сан-Франциско, Стокгольме, Лондоне, Франкфурте, Куала-Лумпуре, а сейчас — в Париже. За свою жизнь основал четыре компании, одну из которых продал Ubisoft.
В интервью Давид рассказал:
Как в 15 стать веб-дизайнером и нажить врага в лице Стива Джобса
— Как ты пришёл в IT и как дошёл до позиции СТО?
— Ещё в 1999 году я был кем-то вроде веб-дизайнера: игрался, делал разные сайтики и даже пару месяцев проработал в одном московском дизайн-агентстве — пока они не узнали, что мне всего 15. Потом они наняли меня на контракт фрилансером. Было прикольно.
Профессионально я начал работать в 2006-м. Сперва занимался Java-сервисами, писал приложения на Flex, но довольно быстро ушёл в банкинг. Работал в софийском офисе Societe Generale — к тому времени я переехал в Болгарию.
Через какое-то время банкинг мне наскучил, и я устроился в Seeqpod Inc. — компанию из Сан-Хосе, которая занималась музыкальными сервисами. Пик моей карьеры в шоу-бизнесе наступил, когда на нас подали в суд по наводке Стива Джобса. Apple тогда судилась с Samsung, часть их писем ушла в Discovery, и мы увидели письмо Стива к СЕО Universal Music и Sony BMG с призывом подать на нас в суд за нарушение авторских прав.
Потом немного поработал на Ubisoft — и понял, что, как бы это смешно ни звучало, банкинг мне нравится больше. Причина проста: в игровой индустрии очень жёсткий top-down approach — если ты не инди-автор, то дизайнер для тебя — царь и бог. А ты — просто дрессированная обезьянка, которая делает всё, что он скажет. В финансовом же секторе к тебе относятся как к человеку, квалифицированному эксперту.
Как я стал СТО? Как в анекдоте: просто повезло. После ухода из Ubisoft я продолжал общаться с дизайнерами, а они жаловались на свои тулзы для анализа поведения. У меня была своя небольшая аутсорс-контора в Софии. Я сделал для них сервис и продал за какие-то деньги: не такие большие, чтобы больше не работать в найме, но достаточно хорошие.
Через какое-то время я устал разрываться между двумя работами, решил прикрыть бизнес, сообщил знакомым из Ubisoft, а они сказали: «Чувак, зачем закрывать? Давай мы его у тебя купим». Так у меня появился опыт в продаже компаний. Плюс я побыл советником ещё в нескольких стартапах — в общем, всё шло шаг за шагом.
На самом деле путь до кресла СТО был длинным, и поначалу я даже старался избегать этой должности. Во многих стартапах это просто главный инженер, но, пожив несколько лет в Америке, я понял, что главная работа СТО — находить деньги. Если ты этого не умеешь — у твоей компании, скорее всего, нет будущего.
Я отслужил свои пять лет в лондонском офисе Deutsche Bank и только после этого начал серьёзно заниматься криптой.
«А почему бы не построить майнинг-ферму?»
— Как состоялось твоё знакомство с криптовалютами?
— Это довольно смешная история. В 2008 году у меня была мечта — сделать стартап для умных домов. Я был молодой, наивный и думал, что смогу тягаться с китайскими фабриками. Это всё, конечно, обвалилось — зато у меня осталась гора компьютеров. И вот в 2010-м я сидел за кухонным столом и подумал: «А почему бы не построить майнинг-ферму?» Правда, тогда у меня было много работы, и руки до этого так и не дошли.
Потом я периодически сталкивался с блокчейном, но долгое время это было скорее забавной игрушкой. Только в 2015-м, когда вышел Ethereum, получилось сделать что-то годное — это был Notion Global Computer Planning. После того как я продал свою компанию, взял отпуск месяцев на шесть и сильно этим увлёкся. А потом вернулся в Лондон и опять забил примерно на год: было много других, более интересных дел.
Опять же, мне очень не нравился язык Solidity, он мне показался слишком «джаваскриптовым». Сейчас трудно вспомнить тогдашний ход моих мыслей, но, думаю, я просто ждал, пока появится что-то на «человеческом» языке.
— Как, например, Java?
— Нет. Мои идеальные языки — Scala, Kotlin, даже Swift. Мне нравится, когда я могу писать а-ля контракт, без мусора. Я хочу понимать, как программа реально работает на пользователя, как мы служим своему клиенту, делаем людей немного эффективнее. Или счастливее, или несчастнее — в зависимости от того, чего они на самом деле хотят :)
В общем, я метался туда-сюда, пока меня не пригласили в инновационную лабораторию Deutsche Bank, где мы делали свои блокчейны, прототипы на уже существующих и курсы блокчейна для гендиров. Объясняли людям, что это такое, потому что до сих пор понимают далеко не все. Первый контракт был на шесть месяцев, в итоге я остался на два с половиной года.
«Блокчейн — это база данных, из которой выкинули всё лишнее»
— Ты сказал, что люди до сих пор с трудом понимают, что такое блокчейн. Давай попробуем разложить по полочкам.
— В первую очередь это очень много инноваций. Некоторые вкладывают в термин «инновации» немного неверное содержание — например, критикуют Apple за недостаточную инновационность, говорят, что ничего нового они не придумали. Но инновация — не научное открытие, ей не обязательно быть технологическим прорывом. Это скорее бизнес-термин.
Допустим, Agile — безусловная инновация, хотя в ней, казалось бы, ничего принципиально нового. Просто какой-то мальчик или девочка посмотрели, как работает Toyota, и решили: «Хотим точно так же, но в IT». То же самое с блокчейном: это инновационная база данных, из которой выкинули всё лишнее.
В обычных БД у каждого из нас есть лист транзакций, которые изменили свой state: например, я написал свой адрес, через два года переехал — и нужно заносить адрес по новой. Появляются две транзакции: одна — с адресом А, другая — с адресом Б. А в блокчейне такого нет: можно изменять лист транзакций, когда вам надо. При этом у вас есть точный audit log — никто не может ничего украсть, всё accounted work.
Вторая инновация — консенсус: люди должны согласиться со всем, что входит в каждый блок.
— То есть блокчейн, по сути, — это последовательность транзакций, из которой невозможно выкинуть ни одно звено, и именно так решается проблема безопасности?
— Всё верно. Есть знаменитые «три А информационной безопасности»: Authentication, Authorization, Accounting. То есть аутентификация, авторизация и учёт. Образно говоря, всё разветвлено, как электронная почта. Gmail — самый крупный почтовый сервис, но, даже если он умрёт, мы сможем отправлять имейлы.
Пилить деньги на блокчейне трудно — кому надо, найдут. Американские власти всё жаловались: мол, в блокчейне люди прячут деньги — но совсем недавно полицейские нашли около 650 миллионов долларов. Просто сели и прошли через все транзакции — на самом деле лог у всех открытый.
Мы делали много прототипов для околофинансового применения, фактически для страховки и для supply chain. Насколько я знаю, Nestle всё ещё использует один из них. Если задуматься, как к нам на стол попадает тот же кофе, — это такой огромный supply chain: нужны фермеры, удобрения, кофе идёт для разных категорий покупателей — есть, например, сумасшедшие вроде меня, которые хотят кофе из конкретного региона. А есть те, кто просто хочет Nescafe. Это всё надо разделять по разным контейнерам, везти, жарить, упаковывать и так далее.
При этом все хотят быть уверенными, что ни на каком этапе им не вмешают не тот кофе, чтобы сэкономить или украсть. Плюс кофе, шоколад и авокадо конкурируют с кокаином — все растут на одной площадке, и там очень много коррупции. Поэтому компаниям интересно, чтобы был такой нередактируемый лог всего, что произошло с продуктом.
То же самое для страховки, особенно огромных контейнеров, когда у тебя может быть динамичный полис в зависимости от того, что делает корабль: можно смотреть, куда он пришёл, и автоматически варьировать, сколько чарджить. Допустим, проплывает судно мимо кишащего пиратами Сомали — ты сразу увеличиваешь ставку.
И конечно же, финансы. Многие думают, что финансисты держатся за старый мир и не любят блокчейн. Я такого не замечал, да и проблема совсем в другом: в блокчейне очень легко потерять деньги.
Если ты посеял или забыл свой секретный ключ, ты теряешь доступ к деньгам до тех пор, пока не сделают суперкомпьютер, который всё расшифрует. И финансовым организациям очень не нравится эта идея — ведь с обычными акциями таких рисков нет. Даже если они сгорят, можно позвонить и сказать: «Чуваки, у нас есть чек. Вы нас помните? Можно получить новые бумажки?»
STO как раз пытается сделать коины регулируемыми, то есть уже выдаёт акции на блокчейне. Но страховые агентства всё ещё не страхуют блокчейн-вклады полностью. Обычно покрытие составляет 10–20%, и людей это отпугивает. Думаю, если мы это решим, большинство организаций не станут особо бегать от перевода акций и облигаций в блокчейн.
— Есть мнение, что отказ от децентрализации и передача контроля государству сделает саму идею криптовалют бессмысленной: у регулирующих органов появится ещё больше преимуществ.
— Как человек, живущий в Англии, скажу: не все регуляторы одинаково плохи. Мне очень нравится, как работает FCA, местный минфин. Очень много новых банков открылось именно из-за мер регуляции, которые они начали вводить. Есть Monzo, Revolut, появляются electronic money institutions, то есть почти банки, стало очень выгодно.
Есть частные регуляторы, их называют private blockchains. Самые известные — Corda и Hyperledger. По-моему, как раз Nestle использует Corda, потому что блокчейн-система supply chain большую часть времени в офлайне. Соответственно, нужно что-то похитрее, ведь синхронизация будет осуществляться не на каждом блоке, а всего раз в неделю. Но я согласен в основном: децентрализация позволяет потихоньку отбирать власть у государств.
