Как Geecko перевозит сотрудников и спасает бизнес: интервью с основателями компании

— Вы решили перевезти бизнес из России только сейчас или это запланированное мероприятие?

Илья Сергеенко: Мы давно решили перевезти бизнес и заранее готовились к релокейту. Наш главный офис находится в Сан-Франциско, а наши основные клиенты — это западные компании, которые нанимают молодых разработчиков. Кроме того, у нас уже есть визы О-1. Но текущие события заставили нас двигаться в этом направлении ещё быстрее.

Трудности с оплатой и «логистический кошмар»

— Многие международные компании сейчас не могут платить сотрудникам из России. Некоторые не могут их вывезти, потому что нет рейсов. А с какими трудностями столкнулись вы?

Илья Сергеенко: Со всеми сразу. Мы начали делать американские визы ещё год назад, компанию открывали в США — наши инвесторы тоже оттуда. Но у нас есть и российское юрлицо, которое оформлено в «Сколково», — многие разработчики и API зарегистрированы там. Эта схема работала до недавнего времени, и мы вполне нормально существовали как российско-американская компания. Но теперь всё изменилось.

Мы работаем с Bank of America и двумя банками, которые дают кредиты стартапам. Ни один из них больше не переводит деньги в Россию. Это огромная проблема, и мы не знаем, кто и когда её решит. Даже если конфликт остановят прямо сейчас, последствия санкций будут тянуться ещё довольно долго.

Максим Мещеряков: Я должен получить в Польше временную бизнес-визу B-1/B-2. Для этого я забронировал «почти прямой» рейс: должен был лететь из Москвы в Грецию, а оттуда через пару дней — в Польшу. Но из-за текущих событий пришлось лететь в Бишкек, из Бишкека в Анталию, а затем из Стамбула в Грецию. Потом пришлось вернуться в Москву по личным обстоятельствам — и снова через Стамбул. Такие перелёты обходятся крайне дорого.

Думаю, оптимальный путь — приехать в Бишкек на поезде и уже оттуда лететь в другую страну. И хотя это звучит как шутка, сейчас мы всерьёз рассматриваем даже такие варианты.

Нам нужно перевезти тысячи человек

— Сколько человек нужно перевезти компании?

Максим Мещеряков: Нам даже страшно называть число — их тысячи. Около 30% сотрудников сами купили билеты и улетели. А те, кто был в отпуске в Грузии или в Турции, просто не вернулись. Большой компании сложнее организовать переезд из-за финансирования и юридических тонкостей. Отдельные люди гораздо мобильнее — просто купили билеты и уехали.

Один наш сотрудник, россиянин, переехал из Минска в Грузию. Это одна из немногих стран, которая свободно впускает россиян, несмотря на масштабные санкции.

Илья Сергеенко: Сейчас я нахожусь в Сербии, хотя ещё в декабре вывез жену и дочек на Бали. Я не планировал сюда приезжать, но у меня сложились хорошие контакты с сербским правительством. С его помощью мы пытаемся организовать массовый релокейт. Возможно, для нас сделают специальную экономическую зону.

Мы рассмотрели несколько маршрутов, вплоть до того, чтобы доехать до юга России на авто, оттуда приплыть на пароме в Болгарию, а затем поехать в Сербию. Другие маршруты сулят много проблем с логистикой. В общем, с дорогой не определились, но подвижки в этом направлении есть.

Сейчас мы договариваемся с Air Serbia, чтобы они запустили чартерные рейсы в Москву или Питер и оттуда напрямую вывозили людей в Сербию. Пока согласовываем детали, потому что проект довольно сложный.

Лететь не чартером в Сербию проще, но гораздо дороже — билеты на регулярные рейсы из России стоят около 100 тысяч рублей. Кроме того, 49% наших сотрудников согласились переезжать только вместе с домашними питомцами — об этом тоже договорились с авиакомпанией. Цены в Сербии сравнимы с российскими. А если получать зарплату в долларах, то жить здесь даже комфортнее, чем в Москве: недвижимость, продукты и еда в местном общепите, как правило, дешевле.

Как я уже сказал, сербское направление удалось проработать благодаря хорошим контактам. Свой первый стартап в 2011 году я запускал именно здесь, и с тех пор у меня сложились тёплые отношения с местной администрацией. В Сербии хороший, мягкий климат и вполне спокойное отношение к россиянам, поэтому здесь очень безопасно.

Когда кто-то во властных кругах высказал идею о присоединении Сербии к НАТО, 10 тысяч сербов вышли с российскими флагами и стали кричать: «Сербы и русы — братья навек». У них испокон веков такое отношение к России, везде висят российские флаги. Когда я в магазине сказал, что я русский, меня обняла кассирша и сказала: «Ребята, держитесь! У вас всё будет нормально. Просто не унывайте».

— В Geecko есть граждане Украины?

— У нас были сотрудники из Украины, но они перешли в другие компании. Мы с ними разошлись по-дружески ещё до конфликта и продолжаем общаться. Конечно, многим сейчас тяжело. Один парень, например, вынужден писать код из бомбоубежища в Харькове, потому что ему надо зарабатывать деньги и кормить семью.

— Многие сотрудники готовы уехать из России? Есть те, кто хочет остаться?

Максим Мещеряков: Наш релокейт пока находится в стадии подготовки, но я уже получаю фидбэк от коллег. Многие клиенты интересуются релокацией и просят вывезти из страны целые компании с 300–500 сотрудниками. Поэтому мы создали проект Geecko Move, в рамках которого организовываем процесс под ключ, без лишнего стресса. Инсайтами и опытом делимся в Telegram-канале: рассказываем, как жить на рубли за границей, собираем гайд по релокации и уже получаем благодарность от читателей.

На днях я встречался со школьным приятелем, у него тысяча разработчиков в России на аутстафе и большинство клиентов — российские компании вроде «Альфа-Банка». Они опросили своих сотрудников, хотят ли те уехать из России. 30% ответили, что не уедут, даже если начнётся ядерная война. Мы такого опроса не проводили и не можем сказать, кто готов остаться.

Нас вынудили это сделать: почему некоторые компании не могут остаться

— Что вы будете делать с теми, кто не готов уехать из России?

Илья Сергеенко: Geecko — это международная компания, поэтому здесь у нас есть определённые риски. Такие компании попадают в compliance-рейтинг: для многих заказчиков принципиально, чтобы в компании, с которой они сотрудничают или в которую инвестируют, никто из сотрудников не находился в странах, подпавших под санкции.

Дело тут не в национальности, а в юридическом статусе: важно, где именно находится офис, где зарегистрировано юрлицо и на счёт какого банка поступают деньги. К сожалению, если мы останемся в России, то потеряем международный рынок. Поэтому пока непонятно, как решать вопрос с сотрудниками, которые захотят остаться. Раньше мы зарабатывали деньги в США и везли их в Россию, а теперь так делать нельзя. В любом случае мы не уволим их за день, но и готового решения у нас нет. Будем искать варианты.

Сейчас мы помогаем с переездом компаниям-клиентам. И по тем, кто остался, тоже возникает миллион вопросов. Слишком много кейсов, которые невозможно решить по единому сценарию.

— Сколько IT-специалистов в ближайшее время покинут страну, по вашим оценкам?

Максим Мещеряков: Я думаю, в долгосрочной перспективе треть российского IT‑спектра переедет за границу. Причём многие останутся в российском правовом поле, будут работать на российские компании, но начнут искать другие форматы работы и зарабатывать в долларах или евро.

Сейчас обстановка и настроения людей меняются каждый день. Кто-то пишет, что вчера вообще не хотел переезжать, а сегодня передумал. Кто-то, наоборот, — на эмоциях хотел рвануть за границу, а сегодня думает, что лучше подождать.

Некоторые эмигранты ощущают личную ответственность за происходящее в стране и не хотят быть к этому причастными. Во второй волне уедут люди, которые боятся за своё будущее. А в третьей — те, кто почувствует на себе негативный эффект экономических санкций.

Даже айтишники, которые жили в Москве или Питере, всё чаще задумываются об отъезде, потому что в других странах сейчас спокойнее. В той же Грузии много ресторанов, кафе, творческих объектов, хорошая инфраструктура. При этом люди, которые туда переехали, говорят, что чувствуют себя безопаснее и свободнее. Турция тоже стала относительно комфортнее: там чудесный климат, много ресторанов и есть где провести время.

При этом 85% наших респондентов, которые хотят переехать, знают английский на уровне B1/B2, даже не C1. И это тоже забавно. Раньше человек не хотел учить английский, а сейчас ищет любую работу, лишь бы она была в долларах, евро или другой более стабильной валюте.

Переезд не так страшен и сложен, как иногда кажется. Главное — чтобы рядом были близкие люди. Тогда все вопросы получится решить гораздо быстрее, а проблемы не будут казаться непреодолимыми.

Мы теряем контракты и миллионы долларов из-за культуры отмены

— Вы уже сталкивались с культурой отмены? Теряете ли вы деньги и контракты из-за этого?

Максим Мещеряков: Сейчас многие компании отказываются от сотрудничества с российскими партнёрами, потому что не хотят рисковать. Не знаю, каким будет отношение к русским стартап-фаундерам завтра, но мы уже потеряли несколько американских контрактов. Они не называют официальную причину, хотя я подозреваю, что дело в политике. В целом, по приблизительным подсчётам, мы потеряем больше 70% контрактов.

— По вашему мнению, сколько ещё продлится такое отношение со стороны западных партнёров? Станут ли они мягче в своих оценках или эта история с нами надолго?

Илья Сергеенко: Вполне вероятно, что некоторые европейские страны со временем возобновят отношения с Россией. Но сейчас один из наибольших рисков для российского бизнеса, особенно работающего на международном рынке, — полный отказ от сотрудничества. Именно международный бизнес даёт России те самые доллары, которые удерживают курс рубля на определённом уровне.

Основная проблема в том, что никто не знает, когда это закончится: завтра, послезавтра или через год. Никто не понимает целей происходящего и не может спрогнозировать, когда они будут достигнуты. Из-за этого невозможно строить планы. Весь негатив возникает из-за того, что в обозримом будущем у конфликта нет предсказуемого финала.

— Как думаете, во сколько вся эта история вам уже обошлась? Сколько денег вы отдали за перевозку людей и сколько потеряли из-за того, что партнёры отказались сотрудничать?

Максим Мещеряков: Наши прямые потери измеряются миллионами долларов. Ещё есть косвенные — это то, что мы планировали сделать, но не можем, потому что американские инвесторы отказываются общаться. Это упущенные возможности.

Инвесторы отказываются и от украинских фаундеров. Они не готовы инвестировать в их компании, потому что сейчас это очень рискованно. При этом продолжают махать украинскими флагами и выражать поддержку словами. Вот такой прикольный инсайт. Потенциальные потери измеряются десятками миллионов долларов. Для нашего небольшого стартапа это много.

Кризис — время возможностей?

— Можете посоветовать, как компаниям вести себя в эпоху экономической неопределённости?

Максим Мещеряков: Искать новые возможности, импровизировать и бежать быстрее паровоза. Других вариантов никогда и не было. Либо ты уже знаешь своё конкурентное преимущество и обладаешь им, либо активно его ищешь.

Я не советую планировать на далёкую перспективу. Любые планы должны быть краткосрочными.

Сейчас переехать за рубеж — правильное решение для любой IT-компании, которая смотрит на международный рынок. Это позволит вам оставаться юридически прозрачными.

Илья Сергеенко: Оформлять иностранное юридическое лицо и вывозить сотрудников нужно одновременно. Если вы делаете бизнес-визу, то у вас уже должно быть юрлицо. Вопрос в том, насколько сильно оно связано с российской компанией. Вы не сможете работать в России по иностранному юрлицу — обязательно нужно российское. При этом связей между юрлицами тоже быть не должно.

Возможности есть, но их мало. Хорошо тем, у кого уже налажены отношения с Западом и заключены контракты в долларах. Для заключения новых долларовых контрактов сейчас не лучшее время. Наша экономика в основном построена на экспорте сырья, а технологии мы почти не поставляем. Поэтому, если ищете новые возможности, закрывайте потребности отечественного рынка в технологиях, которые стали недоступны после ухода западных компаний.

— Не усугубится ли дефицит разработчиков и IT-специалистов на мировом рынке из-за отказа нанимать русских айтишников?

Илья Сергеенко: Вопрос найма русских разработчиков лежит не в плоскости культуры отмены. Куда важнее — место, в котором они находятся, и документы, по которым работают. Международному сообществу без разницы, откуда приехал человек, если у него есть вид на жительство в Сербии.

Работать на международный рынок из России сейчас очень тяжело. В Сербии процесс легализации наших разработчиков займёт чуть больше месяца, но зато они смогут легально жить там с семьёй.