COBOL жив! Что? Да!

Что это за Кобол такой

COBOL — акроним от COmmon Business Oriented Language.

Первая версия языка увидела свет в 1959 году, ещё до появления массовых персональных компьютеров.

И в то время, и сейчас программное обеспечение на Коболе работает в основном на мэйнфреймах. Если не вдаваться в подробности, то это огромные, мощные и отказоустойчивые железки. Правда, так обстоят дела сегодня, а в шестидесятые, чтобы программе хватало ресурсов, приходилось вручную управлять памятью и считать каждый байт — даже на мэйнфреймах. COBOL давал достаточно средств для гибкого управления памятью. Теперь о подобной экономии уже мало кто задумывается.

COBOL — высокоуровневый, императивный, процедурный, а с 2002 года и объектно-ориентированный язык. Его также относят к группе предметно-ориентированных языков: специфичных для конкретной области бизнес-программирования (они хорошо приспособлены к работе с большими массивами разнородных данных).

Кобол крут в финансах

И вот почему.

Подобные ошибки — боль для большинства языков.

Особо критичны они при работе с финансами. Так, чтобы реализовать денежные операции в банковских программах на Java, программисты пишут отдельные классы для сумм и здорово заморачиваются с правилами округления.

COBOL от этого избавлен:

• Во-первых, десятичные вычисления в нём ведутся с фиксированной точкой, а не с плавающей, как во многих современных языках. И производят их простые процессорные инструкции — те же, что и для целых чисел.
  В итоге операции проходят быстрее, чем в случае с плавающей точкой: не нужны отдельный сопроцессор и сложные правила округления.

• Во-вторых, диапазон памяти для хранения переменных разных типов у COBOL не зависит от компилятора или архитектуры компьютера, где запускается код. Поэтому программы на этом языке одинаково работают на системах с 8-битной и 64-битной архитектурой.
  Для сравнения: язык C++ гарантирует только минимальный размер блока памяти для каждого типа.
  

Эти особенности делают Кобол оптимальным для работы с денежными суммами: число цифр после запятой одинаковое и заранее известное, операции с целыми числами в памяти дают быстрый предсказуемый результат, округлением управляет программист, а не реализация арифметико-логического устройства в конкретной модели процессора.

«Hello, Cobol world!»

Но известен (в узких кругах) язык не точностью вычислений, а своей многословностью и многобуквенностью.

Матерью, а иногда и бабушкой Кобола называют Грейс Хоппер — американскую учёную и контр-адмирала флота США. Она считала, что программы должны быть понятны не только кодерам, но и людям со стороны бизнеса — управленцам, то есть тем, кто за приложения платит.

Кроме того, на полноценном, «незашифрованном» языке легче научиться писать любому, кто этого хочет (ладно, всё же нужно знать английский).

Вот, например, программа на FORTRAN — ещё одном старом языке:

TOTAL = REAL(NINT(EARN * TAX * 100.0))/100.0

В ней используются функции, названия которых непосвящённым скажут мало.

А это предложение на Коболе:

MULTIPLY EARNINGS BY TAXRATE GIVING SOCIAL-SECUR ROUNDED

И уже можно догадаться, что оно рассказывает о вычислении социальных выплат и округлении суммы до центов.

Естественный порядок слов без сокращений — это одна сторона медали. Всё, конечно, становится понятнее, но поглядите, как многабукаф!

Усугубим. Раз уж мы заговорили на Коболе — поздороваемся с миром на нём:

COBOL
IDENTIFICATION DIVISION.
PROGRAM-ID. HELLO.
PROCEDURE DIVISION.
    DISPLAY 'Hello, world!'.
    STOP RUN.

Чтобы вы оценили масштаб бедствия — то же самое на Python:

print("Hello, world!")

Почему же именно на COBOL спустили всех собак?

Первый очевидный ответ — да потому что он древний! Его считали устаревшим ещё в восьмидесятые годы, что уж говорить про наше время. Над ним смеются, его приверженцев называют динозаврами. Его критикуют все кому не лень. Небезызвестный Дейкстра и вовсе заявил: «COBOL калечит ум, поэтому обучение этому языку должно наказываться по закону».

В вину несчастному Коболу ставят даже его избыточную понятность. Среди программистов ходит шутка: «Если код трудно написать, то и читать его должно быть не легче». А если код написан так, что его способен понять и ваш начальник-ламер, то, может, ваши навыки не так уж уникальны и ценны? Неприятное ощущение 😏

Если серьёзно, в Коболе и правда нет многих привычных нам (по более новым языкам) вещей: в нём нельзя динамически распределять память, нет доступа к низкоуровневым функциям операционной системы. Большинство версий языка даже не поддерживают рекурсию. В общем, вряд ли вам захочется писать на нём компилятор.

КАЗНИТЬ, нельзя помиловать

На первый взгляд (ладно, на второй и третий тоже) кажется очевидным, что Кобол — это такой всемирный технический долг, а весь код на нём нужно переписать на другие языки, используя лишь современные подходы и технологии.

Некоторые так и поступают — например, Австралийский банк Содружества. Но даже у него — крупнейшего банка страны — переход занял пять лет. А обошлась такая перестройка примерно в 750 млн долларов. Это больше годового бюджета государства Сан-Марино.

Казнить нельзя, ПОМИЛОВАТЬ

Есть и другая точка зрения: «работает — не трогай». 

Конечно, сама мысль, что ПО на древнем языке может быть не хуже, а то и лучше чего-то современного, расходится с принципами Кремниевой долины. Стартапу не похвастать тем, как стар их продукт, иначе не видать ему венчурных инвестиций. Напротив, легче продать свежее и смелое, инновационное. Но, как скажет вам любой программист, чем код новее, тем больше в нём ошибок.

В этом плане у COBOL большая фора — код на нём отлаживался десятилетиями. Для банков и правительственных учреждений стабильная работа крайне важна: из-за любой ошибки реальные люди могут потерять свои реальные деньги. Добавим к этому риску стоимость замены программного обеспечения (о чём говорилось выше) — и поймём, почему COBOL до сих пор востребован и почему это вряд ли изменится в ближайшее время.

Хотите сказать, на нём до сих пор пишут?

Ещё как пишут.

В мире до сих пор работает 200–250 миллиардов строк на COBOL, и каждый год пишется ещё порядка полутора миллиардов. Правительства, финансовые учреждения, службы страхования и налоговые — активные пользователи этих строк. Примерно 43% банков США используют программы на Коболе, и в 95% случаев при снятии денег в банкомате клиенты взаимодействуют с системой на этом языке.

Программы на COBOL работают в Deutsche Bank, Société Générale, JPMorgan, UPS, IBM. Современные, самые быстрые мэйнфреймы IBM серии Z поддерживают Кобол из коробки. Согласно опросу той же Micro Focus, 70% компаний, использующих этот язык, выбирают обновление и модернизацию своих кодовых баз COBOL, вместо того чтобы полностью отказаться от мэйнфрейм-систем.

А ещё в рейтинге популярности языков программирования TIOBE Кобол стоит выше более известных Scala, PL/SQL и Kotlin.

И за это платят? Деньгами?

Ещё какими деньгами.

Быстрый поиск вакансий по ключевому слову «Cobol» в LinkedIn с регионом USA выдаёт около четырёх тысяч позиций только за последний месяц. Из них тысяча — с годовым окладом больше 100 тысяч долларов (около 630 тысяч рублей в месяц по нынешнему курсу).

Похожие результаты можно найти и на других подобных ресурсах:

«Не первое наше родео»

Кобол настолько востребован, что программисты на нём обеспечены работой даже после выхода на пенсию. Отошедшего от дел Билла Хиншоу (Bill Hinshaw) так часто просили помочь с кодом на Коболе, что в свои 75 лет он основал фирму «кобольских ковбоев» — COBOL Cowboys, набрав туда других пенсионеров-программистов и «молодых» бойцов 40–50 лет.

Компания занимается консалтингом уже семь лет — и вполне успешна. Опытный сотрудник в ней получает около 100 долларов за час работы. Хиншоу считает, что программист на Кобол может зарабатывать в среднем на 20% больше, чем специалист такого же уровня на Java. Да и у клиентов денег куры не клюют: 90% бизнес-систем в компаниях из Fortune 500 работают на COBOL.