Мир Уэса Андерсона: что скрывает симметрия и карамельная пастель

Узнаваемые цвета, костюмы в стиле ретро, миниатюрные декорации — этого режиссёра можно узнать с первого кадра. Вместе с арт-директором брендингового агентства lovemedo Денисом Раудсеппом расшифровали визуальный язык Уэса Андерсона.

Из этой статьи вы узнаете:

• для чего режиссёр использует миниатюры;
• какая цветовая палитра применяется в его фильмах;
• почему кадры Андерсона симметричны;
• зачем ему такой тонкий подход к деталям;
• что на самом деле хочет передать режиссёр в своих картинах.

Денис Раудсепп

Партнёр и арт-директор в брендинговом агентстве lovemedo, 20 лет в графическом дизайне.

Миниатюрный мир кукольного дома

Камера пролетает вдоль здания, которое разрезано, как диорама. Мы заглядываем в каждое окно. Везде кипит жизнь и что-нибудь происходит. Кажется, отведёшь взгляд — и пропустишь всё самое интересное.

Фильмам Андерсона свойственна «игрушечность». Они показывают, как мир выглядит с точки зрения ребёнка, который ещё не испорчен социальными требованиями и шаблонами. Должно быть, такой ребёнок видел бы вокруг себя странных взрослых, которые ведут себя будто заводные куклы: неискренне выражают эмоции, следуют непонятным правилам.

Куклам надо где-то жить, поэтому Уэс Андерсон селит их в своих фильмах. Его картины превращаются в причудливый кукольный дом, обитатели которого больше похожи на марионеток, чем на живых людей. Не зря взрослые персонажи Андерсона чудаковаты, гротескны, а дети, наоборот, рассудительны и не по годам мудры. Здесь кроется авторское высказывание: лишь в детстве мы по-настоящему понимаем, как устроен мир. Но с возрастом это понимание забывается: мы тонем в искусственности «взрослого» мира.

Ощущение кукольности усиливают миниатюры. В век компьютерной графики, когда всё можно просто нарисовать в 3D-программе, Андерсон продолжает использовать мини-копии зданий, техники и панорам. Например, макет отеля «Гранд Будапешт» — четыре метра в длину. А диаметр летающей тарелки из «Города астероидов» — около трёх метров.

Пастельная цветовая палитра

Андерсон любит яркие, винтажные цвета. Его фильмы — словно ожившие иллюстрации из ретрожурналов. Поклонники режиссёра шутят: «Как понять, что это фильм Уэса Андерсона? Ты словно оказываешься внутри старинной открытки».

Палитра настолько узнаваемая, что в интернете завирусился тег #accidentallywesanderson — «случайный Уэс Андерсон». Появилось сообщество, которое собирает места по всему миру, где можно сделать снимок в стиле режиссёра. Студенты в сферах дизайна и кино повторяют стиль Андерсона в своих учебных работах, а в интернете много советов о том, как сделать такую же картинку.

Вкус Андерсона признали не только киноманы и пользователи соцсетей. В 2015 году его пригласили разработать дизайн интерьера для бара Luce в Милане. Андерсон привнёс в него неповторимое ретроочарование — словно воплотил позабытую детскую фантазию. Не хватает только официанток в накрахмаленных розовых передниках, которые втайне от мамы протягивают тебе бесплатное мороженое.

Симметрия как часть театральности

Обычно режиссёры стремятся воссоздать естественную картину, похожую на реальность. Так они помогают зрителю «зацепиться» за историю: чем ближе к жизни, тем сильнее погружение. Андерсон же показывает предельно искусственную, симметричную сцену. Его кадры — это выверенные композиции, свёрстанные по сетке: в них нет ничего случайного. Каждый элемент стоит на своём месте.

Обыденные ситуации — например, будни работников газеты — предстают неестественными и гротескными. Всё это создаёт ощущение театральности. Только в театре мы можем увидеть ту же нарочитую выразительность, что наполняет фильмы Андерсона.

О «театре на плёнке» говорит и операторская работа. Кадр часто статичный, и персонажи входят в него и выходят так же, как если бы играли на сцене. Миниатюры убирают визуальную глубину, поэтому декорации кажутся плоскими и маленькими.

Ещё один элемент театральности — то, как Уэс Андерсон снимает заморозку кадра. Во «Французском вестнике» во время тюремного бунта действие прерывается: актёры замирают на своих местах, а вещи — в воздухе. Хаос поставлен на паузу. Но когда камера пролетает мимо, мы замечаем: это лишь имитация заморозки. Актёры покачиваются, моргают, дышат. Уэс Андерсон в своих фильмах «замораживает» время так же, как сделал бы это в театральной постановке.

Скрупулёзность в работе с декорациями

С декорациями Андерсон работает крайне педантично. Например, для фильма «Отель „Гранд Будапешт“» съёмочная группа создавала по шесть копий каждого письма, плаката или записки — минимальный набор, чтобы не потерять реквизит, если с ним что-то случится. Когда письмо нужно было порвать на камеру, делали 12–16 копий. Но Андерсон любит снимать десятки идентичных дублей, поэтому число копий иногда переваливало за тридцать.

Этот уровень проработки распространяется на каждый аспект фильмов. В том же «Отеле „Гранд Будапешт“» в кадре появляется вырезка из газеты, которая ежедневно выходит в вымышленной стране Зубровке. Андерсон сам написал для неё новостные заметки, хотя газета пропадала с экрана так быстро, что зрители не успевали ничего прочитать.

Подход Андерсона к костюмам и локациям аналогичен. Каждый сантиметр пространства соответствует духу времени. Чувствуется колоссальная насмотренность, маниакальная страсть к деталям. Несложно представить, как режиссёр часами штудирует журналы из пятидесятых и выискивает орнамент для носков мальчика, который появится в фильме лишь на пару секунд.

Фильмы Андерсона — дверь в те времена, когда всё было проще

Стиль Уэса Андерсона очень точно описывает этот комментарий с YouTube:

Можно подумать, что кукольный киноязык режиссёра возвращает нас в детство. Но нет: для этого в его фильмах слишком много взрослых тем. Скорее, Андерсон возвращает зрителям способ восприятия мира, который многие из них давно утратили, непосредственный, свежий, чистый. В своих картинах он словно выстраивает наивный и простой мир — такой, каким мы его представляли, когда были детьми.

Поэтому его фильмы вызывают светлое чувство тоски. Ощущение, словно мы потеряли то, чего не можем вспомнить. Картины Андерсона — как кино, которое мы прокручивали в голове, когда в детстве читали книги: волшебное, немного игрушечное, но неизменно доброе.