Гвозди бы делать: как Клинт Иствуд стал главным ковбоем нашей души

31 мая 2025 года Клинту Иствуду — 95. И число как-то даже не вызывает изумления: кажется, что этот человек сделан из материалов прочнее и долговечнее слабой человеческой плоти.

«Клинт Иствуд»: имя и фамилия — словно название марки крупнокалиберного револьвера. Да и внешний вид его — поджарое тело, резкие скулы, вечно прищуренные глаза, словно он вглядывается в противника на дуэли. Узкая полоска сжатого рта.

Иствуд — воплощение крутости, идеально соответствующее таким героям, как его Грязный Гарри или безымянный ковбой из трилогии Серджо Леоне.

Но если бы он этим исчерпывался, рано или поздно это стало бы скучно. Как многие великие актёры, Иствуд многомерен. За маской хладнокровного мачо открываются и ум, и юмор, и нежность, и духовные поиски, и любовь к психологической игре, и талант режиссёра. Видеть в нём это или нет — он и впрямь невозмутимо оставляет на выбор зрителя. Поздравляя замечательного артиста, вспомним его долгий и плодотворный творческий путь.

В тексте расскажем:

• как Клинт чуть не утонул в море, полном акул;
• что он добавил от себя к образу героя «Долларовой трилогии» Леоне;
• почему президент Никсон трепетал перед Иствудом;
• что общего между вестерном «Непрощённый» и «Илиадой»;
• как, кроме кино, Иствуд нашёл себя в музыке, политике и гольфе.

Непотопляемый джазмен

31 мая 1930 года в больнице Святого Франциска в Сан-Франциско у Маргарет Рут родился сын Клинтон Иствуд — младший. Мальчишка появился на свет необычайно крупным, пять с лишним кило, так что медсёстры тут же прозвали его Самсоном. Может, это смешение генов сделало его таким здоровым: в Клинте соединилась английская, шотландская, голландская, валлийская и ирландская кровь. По отцовской линии он потомок в двенадцатом колене Уильяма Брэдфорда, одного из пассажиров парусника «Мейфлауэр», привезшего первых колонистов-англичан в Северную Америку. Так что Иствуды в этой земле укоренены крепко. Отец мальчика, Клинтон-старший, всё время возил семью по Калифорнии в поисках работы — в самом разгаре была Великая депрессия. Он брался за всё подряд: служил коммивояжёром, продавцом холодильников, грузчиком, сезонным рабочим, мойщиком и заправщиком машин — одно время даже работал детективом, как бы предвосхитив некоторые из ролей сына.

Впрочем, не так всё было ужасно. Иствуд частенько упоминает ужасы Великой депрессии в интервью, но, судя по всему, беды постепенно кончились. В 1934-м семейство даже позволило себе второго ребёнка — Джинн.

Коллега и бывшая пассия Клинта, Сондра Локк, рассказывала, что в 1940 году Иствуды поселились в богатой части города Пьемонт и больше не переезжали. Имели даже свой бассейн и личные авто.

Красивый широкоплечий парень, самый высокий в своём классе (194 сантиметра!), Клинт, как ни странно, был стеснительным, и друзей у него было мало. Бесконечные переезды не дали завести постоянную компанию. В каждой новой школе приходилось драться с местными хулиганами, чтоб отстоять своё место. Правда, это закалило характер мальчика.

И учился он плоховато, да и поведение оставляло желать лучшего. Один раз его даже отчислили с формулировкой «за написание непристойного предложения завучу на табло спортивной площадки и сжигание чучела на школьном газоне». Ну что ж, окончил другую школу.

Преуспевал только в спорте, особенно в баскетболе, — благодаря росту, понятное дело. Учителя убеждали родителей, что юноша должен раскрыться. Преподавательница английского Гертруда Фалк даже дала Клинтону главную роль в одноактной пьесе, чтобы парень, наконец, вышел из своей скорлупы. Но всё это было ему не слишком по вкусу.

«Она решила, что я должен сыграть главную роль, и это стало катастрофой. Я-то думал только о спорте, а актёрство мне казалось ерундой. И уж совсем мне не хотелось выступать перед всей школой — а именно этим дело и кончилось. На сцене мы отчаянно путались в репликах и половину позабыли. Тогда я поклялся, что это выступление станет первым и последним в моей актёрской карьере», — вспоминал Иствуд с иронией.

На самом деле популярным стать всё-таки хотелось. Клинт решил, что шанс ему даст музыка. Он освоил пианино — день за днём тренировался, пока пальцы не начинали кровоточить. Зато на вечеринках потом шпарил тогдашние хиты, собирая вокруг себя толпу заинтересованных девушек. А ещё в Окленд приезжали давать концерты Чарли Паркер, Диззи Гиллеспи, Лестер Янг… Иствуд слушал их, особенно обожал Паркера.

«Когда он начинал играть, весь зал замирал в восхищении. Сейчас даже трудно представить, какое это было волшебство», — вспоминал он потом, как слушал саксофон «Птицы» в темноте маленького клуба.

Другой страстью были авто. Клинтон-старший купил ему за 25 долларов подержанный «Шевроле» 1932 года выпуска. За отсутствие верха Клинт прозвал машину «ванной». Чтоб оплачивать бензин и ремонт развалюхи, парень стал находить подработки: развозил газеты, обслуживал поле для гольфа, стоял за прилавком в продуктовом, работал на сенозаготовках и на лесоповале.

Читайте также:

Последний бойскаут и крепкий орешек: за что мы благодарны Брюсу Уиллису

Когда двадцатилетний Иствуд собирался поступать в университет, его забрали в армию. Как раз началась война в Корее. Молодого здоровяка могли запросто отправить на фронт, но в анкете он упомянул, что хорошо плавает, и его назначили инструктором по плаванию и спасателем на военной базе в Форт-Орд. Иронично, что однажды чуть не утонул он сам.

Клинт завёл моду летать на военном самолёте в Сиэтл, повидать родителей и заодно встретиться с тогдашней подругой, но однажды на обратном пути у бомбардировщика кончилось топливо и машина рухнула прямо в океан. Вместе с пилотом они как-то выбрались из тонущего самолёта и проплыли до берега три километра на спасательном плоту в ноябрьской холодной воде.

Иствуд вспоминал: «Я думал, что могу умереть, но потом понял, что другие уже проходили через такое раньше, и ничего. Так что я просто смотрел на огни на берегу и продолжал плыть». Стоицизм, достойный героя вестерна! Как Клинт узнал позднее, эти воды были ещё и местом размножения белых акул.

«Хорошо, что я не знал этого тогда, иначе помер бы на месте», — шутил после актёр. История наделала шуму и легла в основу будущего героического образа — даром что герой просто сбежал в самоволку на свидание!

Ещё в обязанности Иствуда входил показ учебных фильмов на базе — это был первый близкий контакт с кино. «Я часто включал им одну из самых моих любимых картин — ленту „Битва под Сан-Пьетро“. Сам я за два года службы видел её, наверное, раз пятьдесят». И отсматривая её, Клинт невольно запоминал азы кинодела: монтажа, работы камеры, сценария.

Кроме того, Иствуд дружил с молодыми актёрами: Норманом Бартольдом, Ричардом Лонгом, Мартином Милнером, Дэвидом Дженссеном. Но самым значительным в его карьере стал некто Чак Хилл, не актёр, а своего рода фиксер, тусовщик, имевший связи в Голливуде. Он обратил внимание на высокого парня, красивого, но без излишней слащавости, и позвал его на пробы к режиссёру Артуру Любину.

Любин вспоминал позже: «Он был абсолютным новичком. Не знал, куда повернуться, как пройтись или что сделать». Да и мнения других коллег были не слишком благоприятные.

Актёр Джон Саксон описывал свои впечатления от Иствуда так: «Какой-то деревенщина, тощий, с большим кадыком, неотёсанный, говорил мало и медленно».

Другие замечали, что он говорил тихо, был скован и неловок, стеснялся камеры. А ещё говорил сквозь зубы и улыбался, сжав губы: своих слишком маленьких, неровных и слишком жёлтых зубов Иствуд стеснялся. То, что впоследствии стало его фирменной манерой, тогда скорее раздражало.

Однако Любин был впечатлён ростом и красотой этого новичка — и, наверное, разглядел в нём какую-то искру. Было в нём что-то от Гэри Купера и Джеймса Дина. К тому же Иствуд не просто изображал крутость, а действительно мог постоять за себя.

Как-то раз его с друзьями у входа в ресторан попыталась ограбить шпана. Друзья хотели убежать, а Клинт расставил ноги, сверлил негодяя с пистолетом глазами и рычал, как Грязный Гарри: «Давай, нажми на курок, ты, мелкий сукин сын, а я убью тебя, прежде чем упаду на землю». Бандиты предпочли ретироваться. В другой раз группа подвыпивших моряков стала издеваться над длинными волосами Клинта. Один двинул Иствуду в лицо, но тот в одиночку отколотил всю компанию.

Любин посоветовал Иствуду не сдаваться, а сходить на курсы актёрского мастерства. А в апреле 1954 года он организовал Клинту первый контракт со студией Universal на сто долларов в неделю. Это было начало.

Иствуд к тому времени уже обзавёлся семьёй — за год до этого он женился на 22-летней секретарше Маргарет Невилл Джонсон. Он подрабатывал, копая фундаменты для бассейнов, и параллельно ходил на прослушивания. С переменным, впрочем, успехом.

Впервые он появился на экране во второстепенной роли в фильме «Месть твари» — сиквеле к нашумевшей «Твари из Чёрной лагуны». Потом потянулась череда мелких эпизодов в комедиях, мелодрамах, боевиках. Иствуд изображал то пятого солдата в третьем ряду, то какого-то бандита на мотоцикле.

В рождественском мюзикле для детей сотрудников Universal он сыграл пугало. В 1955 году попалась ему, кстати, и роль в вестерне «Звезда в пыли». Но Клинта, появившегося в роли работника ранчо, даже не указали в титрах!

В 1958 году он тоже сыграл в вестерне «Засада на перевале Симаррон» какого-то дурацкого злодея. Казалось, что это тупик: впоследствии Иствуд этот момент считал низшей точкой своей карьеры. И тут, как по сценарию, в воздухе сверкнула «Сыромятная плеть».

Кто ей подхлестнул карьеру Клинта? Может, высшие силы, а может, агент Билл Шиффрин, с которым Иствуд подписал контракт. Шиффрин выяснил, что на канале CBS собираются снимать новый сериал в жанре вестерн: два ковбоя, бывалый и молодой, перегоняют стадо скота на север, и в каждом эпизоде с ними происходят какие-то приключения. Название было взято смачное: «Сыромятная плеть» — чтобы сразу чувствовался крепкий ковбойский дух, ветер прерий и запах пороха.

Шоураннеру Роберту Спарксу Иствуд приглянулся сразу, и он тут же пригласил его попробоваться на роль юного горячего ковбоя. Неделю спустя Шиффрин позвонил Клинту и сообщил, что роль его. Съёмки начались в Аризоне летом 1958 года.

Сериал был не то чтобы романтической сказкой о Диком Западе — в нём встречались и натуралистичные сцены, и жестокость, и такие сложные темы, как зависимость от морфия, эпидемии, преступность, расизм, военное прошлое некоторых героев. Были, впрочем, и совсем другие эпизоды, даже в жанре хоррора: о призрачных всадниках, индейских захоронениях и странном цыганском таборе.

Сериал стремительно набрал невероятную популярность, так что лицо Иствуда в ковбойском стетсоне стало известно каждой домохозяйке, ждущей мужа с работы. Если в первом сезоне он получал 750 долларов за эпизод, то к моменту закрытия шоу в 1965-м за каждую серию ему платили 119 тысяч долларов!

Партнёром Клинта по фильму был Эрик Флеминг. Ходили слухи, что между актёрами разгорелось нешуточное соперничество, чуть ли не до рукоприкладства за кадром. Но Иствуд всегда отрицал это и подчёркивал своё уважение к старшему коллеге.

Несмотря на успех, его постепенно стала раздражать собственная роль. В прессе появились рассуждения о том, что Иствуд устал от сериала, — да он и сам об этом задумывался. За пять лет он снялся в доброй сотне серий, рейтинги начали падать, времени на другие проекты не хватало, а его герой, Роуди Йейтс, всё ещё оставался молодым импульсивным подростком. Самому Иствуду было уже за тридцать…

Он хотел попробовать снять собственный эпизод, но продюсеры не разрешили ему. Клинт совсем заскучал, начал откровенно халтурить и лениться. Актёр Томми Карр говорил: «С Иствудом всегда был риск потерять утро впустую. Мы никогда не начинали с его сцен, потому что знали: он наверняка опоздает на час». По слухам, у продюсеров даже была мысль выгнать Иствуда из шоу, но они побоялись это сделать — настолько популярен он стал к этому времени.

И тут случился Серджо Леоне.

Человек без имени

Вообще-то, итальянский режиссёр поначалу хотел заполучить Флеминга. Старший партнёр Иствуда тоже устал от бесконечного сериального мыла, заложником которого он стал, и покинул шоу. В 1964 году ему предложили роль в итальянском вестерне «Великолепный незнакомец» с гонораром в 15 тысяч долларов.

Итальянское послевоенное кино вовсю развивалось, а знаменитая студия «Чинечитта» стала сущей меккой для желающих снимать дёшево и сердито, причём в красивых локациях. Её даже прозвали «Голливуд на Тибре». Итальянские продюсеры, верные этому имени, тоже стали создавать вестерны вслед за американскими коллегами. А возможность заполучить настоящего американского актёра на главную роль сразу поднимала шансы фильма на успех в международном прокате.

Однако Флеминг, подумав, отказался от невыгодного предложения. До этого роль отклонили Генри Фонда и другие звёзды. Начинающий режиссёр Серджо Леоне и его продюсеры несколько запаниковали — сроки горели. И тут их взгляд упал на Иствуда, который в любой сцене, честно сказать, задвигал Флеминга на задний план. Итальянец был впечатлён неспешной манерой Иствуда двигаться: он показался Леоне похожим на кота.

А Иствуд с удовольствием ухватился за предложение: это была возможность выбросить надоевшую «Плеть». Позже актёр объяснял: «Я ужасно устал играть хорошего парня в белой шляпе, который переводит старушек через дорогу и чмокает собак в носик. Решил, что пришло время стать антигероем».

А ещё ему захотелось повидать Европу. Сошлись на тех же 15 тысячах долларов — и автомобиле Mercedes-Benz в придачу. Это был ощутимый кусок скудного 200-тысячного бюджета всего фильма. Название картины изменили: не «Великолепный незнакомец», а «За пригоршню долларов». Вообще, кажется, что его придумали, взглянув на финансовые возможности.

Экономили на всём. Виды снимали недалеко от Мадрида — испанские пустоши вполне годились на роль мексиканской глуши. Декорации построили задёшево под Римом на «Чинечитте». А сценарий, недолго думая, позаимствовали из фильма Акиры Куросавы «Телохранитель» 1961 года. Там тоже одинокий воин приходит в городок, раздираемый враждой двух банд, и наводит шороху.

Стащили не только сюжет, но и стиль, вплоть до покадрового копирования многих сцен. Куросава, посмотрев кино, написал режиссёру письмо, полное вежливой иронии: «Синьор Леоне, я только что имел возможность посмотреть ваш фильм. Это очень хороший фильм, но это мой фильм. Поскольку Япония является участником Бернской конвенции о международном авторском праве, вы должны мне заплатить». Впрочем, сам Леоне уверял, что они с Куросавой просто вдохновлялись общим источником — романом Дэшила Хэммета «Кровавая жатва».

Несмотря на бюджетность, работу Леоне ни в коем случае нельзя было назвать халтурой. Иствуда, который сам мечтал попробовать себя в режиссуре, поразило, что итальянец не искал простых решений. Все американские вестерны визуально были похожи как две капли воды, а главное — подходили к материалу предсказуемо. Занудный кодекс Хейса не велел пускаться в излишнюю жестокость, главный герой должен был быть положительным…

Все эти традиции не интересовали Леоне. Он на ходу изобретал новые ходы, налегал на долгие крупные планы глаз персонажей, использовал неожиданные низкие ракурсы, старался растрепать нервы зрителей сценами насилия.

Иствуд потом рассказывал: «Американец бы побоялся приближаться к вестерну с таким стилем, как в фильме „За пригоршню долларов“. В нём, в частности, есть кадры, в которых показаны стрельба и смерть человека… В американском кино вы никогда не совмещаете между собой изображения стреляющего и другого человека, падающего замертво. <…> Самого момента убийства публика не видит. <…> Серджо всего этого не знал. Его это не беспокоило. Меня тоже».

Иствуд загорелся делом и стал участвовать в создании образа своего персонажа. Из Калифорнии он притащил чёрные джинсы, шляпу, револьвер, ремень и шпоры. Пончо купили на месте, в Испании, причём на съёмках во всех последующих фильмах Клинт категорически запретил его стирать — чтоб не смыть удачу. У получившегося стрелка не было имени, да ему оно было и не нужно. Он почти не говорил — больше дымил своей куцей сигарой да щурился, а в ответственные моменты просто доставал свой громадный кольт, который мог высказаться куда лучше.

А главное, он не был героем. Человек без имени не стеснялся своего индивидуализма, доходящего до эгоизма. Ему не очень-то нужны люди, даже женщины не слишком его интересовали. Самого его можно назвать «хорошим» разве что иронически — в контрасте с «плохими» и «злыми», совсем уж отъявленными монстрами, которых он истребляет.

Что побуждает его восстанавливать справедливость? То ли есть какой-то внутренний кодекс, то ли просто такова его судьба. То ли сам Человек без имени является воплощением судьбы, призраком возмездия в драном пончо.

Леоне объяснял то ли иронически, то ли восхищённо: «Мне нужен был не столько актёр, сколько маска. А у Иствуда в то время было только два выражения лица: в шляпе и без шляпы».

Под стать и мир вокруг негероя, похожий больше не на ковбойский родео-аттракцион, а на постапокалиптическую пустошь, руины цивилизации, человечности и закона. И всё это омывалось резким, пронзительным и завораживающим саундтреком Эннио Морриконе.

Поначалу ошеломлённые критики разругали странное кино, обозвав его «пародией» и «домашней поделкой, которую какие-то богатые фанаты вестернов сняли на своём ранчо». Клеймили садизм, мёртвый саундтрек и абсолютное отсутствие чего-либо человеческого.

Свою роль сыграло сарафанное радио: слух о невероятном новом боевике разнёсся по всей Италии. «За пригоршню долларов» собрал 2,7 миллиарда лир, став самым кассовым итальянским фильмом в истории. Потом была покорена Европа, а вслед за тем и весь мир.

Леоне ковал железо, пока горячо. Уже через год сняли «На несколько долларов больше», где герой Иствуда гонялся за грабителем Индио (итальянец Джан Мария Волонте) вместе с напарником, полковником Мортимером (американский актёр Ли Ван Клиф).

Фильм стал даже более коммерчески успешным, побив новые кассовые рекорды и в Италии, и в Испании. А ещё через год дело дошло до ещё более драматичной, душераздирающей, жестокой и поэтичной кульминации трилогии — до «Хорошего, плохого, злого». Там Человек без имени грызётся за золото с безжалостным героем Ван Глифа — Ангельские Глазки — и со звероподобным мексиканцем Туко (Эли Уоллах).

Всё это одновременно было и вестерном, и деконструкцией жанра — жадность и жестокость доходили тут до степеней гротескных. Пришло время ревизионистских вестернов, разрушавших старый миф о Диком Западе и создававших новый.

Снимали уже с серьёзным бюджетом в миллион долларов, декорации были более масштабными, а в одной из сцен взрывали почти настоящий мост. Опытный Иствуд предупреждал коллег, чтоб со взрывчаткой были внимательней, но всё равно по неосторожности вместе с мостом чуть не взлетел на воздух актёр Илай Уоллак.

Лёд окончательно тронулся. Иствуд, которого в Европе прозвали Il Cigarillo, добрался до вершины мировой славы. Он, правда, переживал, что её придётся с кем-то делить. «В первом фильме я был один, — пробурчал он режиссёру Леоне. — Во втором нас с Ван Клифом было двое. А здесь нас уже трое. Если так пойдёт и дальше, в следующей картине я буду сниматься вместе с полком американской кавалерии». Но это, конечно, было напрасной тревогой. Безымянной иконой, фактически синонимом нового вестерна, нового образа мужественности стал только он, Клинт Иствуд.

Гонорар его теперь составлял 250 тысяч плюс машина «Феррари» и десять процентов от американского проката. Клинт купался в славе, катал по Европе в лимузине и, говорят, завёл интрижку с Катрин Денёв. С женой, Маргарет, к тому времени его отношения окончательно испортились: Иствуд и до этого крутил массу романов на съёмочной площадке и не только.

Как ни странно, он снова почувствовал неудовлетворённость. Как на съёмках «Сыромятной плети», Клинту показалось, что он стал заложником одного образа. Сложный характер и рабочий перфекционизм Леоне, доходящий до педантизма, утомлял; не помогало и то, что с режиссёром приходилось общаться через переводчика. Больше Иствуд никогда с ним не работал, несмотря на то, что Леоне лично привёз ему в Лос-Анджелес сценарий «Однажды на Диком Западе». Иствуд отказал, а Леоне отомстил, назвав Клинта «куском мрамора». Впрочем, в этом определении из уст соплеменника Микеланджело есть что-то возвышенное!

Читайте также:

Женщины на грани боли и славы: о чём снимает Педро Альмодовар

Самый мощный револьвер в мире

Ему всё же пришлось ещё поиграть в Человека без имени — ну, или кого-то очень похожего. В 1968 году он сыграл озлобленного мстителя в антивестерне «Вздёрни их повыше». Пошли, наконец, и другие роли: военных в фильмах «Герои Келли» и «Там, где гнездятся орлы». Гонорары были заоблачные, но хотелось чего-то ещё. Иствуд, наконец, смог исполнить свою мечту: основал собственную небольшую кинокомпанию Malpaso. Дословно в переводе с испанского это значит «трудный переход», «неправильный шаг».

Иствуд объяснял: «У меня есть в собственности участок в округе Биг-Сур, по которому течёт ручей Мальпасо. Я знал, что это слово означает труднопреодолимый проход в горах… Моя теория состояла в том, что я могу испортить свою карьеру так же, как кто-то другой мог бы испортить её мне. Так почему бы не попробовать?»

Первым фильмом, выпущенным Malpaso в 1970-м, был комедийный вестерн режиссёра Дона Сигела «Два мула для сестры Сары», где Иствуд, пожалуй, спародировал свою главную роль молчуна с сигарой. А на следующий год он уже попробовал и собственные силы в режиссуре, сняв триллер в стиле Хичкока «Сыграй мне перед смертью» и собрав на удивление положительные для дебюта отзывы.

Даже маститый критик Роджер Эберт сдержанно похвалил достоинства фильма про диджея, которого сталкерит психопатическая подруга. «После семнадцати лет битья головой об стену я достиг точки, когда могу снимать своё кино», — ликовал Клинт.

Но главный успех в 1971-м пришёл к нему с другой стороны. Иствуд исполнил роль бескомпромиссного инспектора полиции Гарри Каллахана, которого все зовут Грязный Гарри — оттого, что он не брезгует запачкать руки и от души мочит преступников из огромного револьвера «Магнум-44». В режиссёрском кресле оказался всё тот же ветеран Голливуда Дон Сигел.

Над сценарием поработал неистовый Джон Милиус (режиссёр «Конана-варвара» и сценарист «Апокалипсиса сегодня»), который позже объяснял: «Мой вклад в картину — это идея „полицейский — тот же убийца, только со значком“. И много, много оружия». Как ни странно, легендарный монолог Гарри про «Магнум» и везение, написал не Милиус, а другой сценарист, Хэрри Финк.

А самого Гарри могли бы сыграть и Марлон Брандо, и Стив Маккуин, и Пол Ньюман, и даже Фрэнк Синатра — хотя сейчас трудно себе представить вальяжного Синатру в роли Гарри, жёсткого, как титановый лом в печень.

История тоже была жёсткая и реалистичная: образ антагониста, маньяка по кличке Скорпион, был вдохновлён реальным серийным убийцей Зодиаком, чьи кровавые расправы лишь парой годов ранее напугали Калифорнию и всю Америку. Фильм тоже напугал многих зрителей. Его создателей обвиняли в пропаганде полицейской жестокости и даже в фашизме — в начале 1970-х страсти вокруг этой темы были накалены не меньше, чем сегодня, ведь либеральный всплеск 1960-х только что сменился никсоновским консерватизмом.

Правда, если приглядеться, становится ясно, что фильм доводит крутость главного героя до абсурда и самоиронии. Гарри действительно похож на своего противника, как отражение в зеркале, и ещё неясно, кто хуже. Его желание вершить суд по-своему отдаёт диктатурой, но в то же время Гарри ненавидит и любое начальство.

Садюга-коп с огромной фаллической пушкой как бы воплощает усталость Америки от самой себя и от роли мирового жандарма. Так что «Гарри» — это и социальное кино, собрат вышедшего в том же году «Французского связного», предшественник таких фильмов нового Голливуда, как «Охотник на оленей», «Таксист» и «Апокалипсис сегодня». И фильм, вызвавший негодование критиков, зачаровал зрителей, заработав почти 60 миллионов долларов и задав стандарт всему жанру полицейского боевика на многие годы вперёд.

Иствуда пригласил на приём в Белый дом сам Никсон. Президент трепетал, как мальчишка-фанат перед звездой. Да Клинт и стал уже этой звездой — самым высокооплачиваемым на тот момент актёром в мире.

Тот, кто выжил

Потом у «Гарри» было ещё четыре сиквела. Иствуду предложили сыграть Джеймса Бонда после того, как Шон Коннери оставил эту роль, но он отказался, потому что «чувствовал, что неправильно делать это после Шона». Было предложение даже воплотить Супермена — вот уж чего ему совсем не хотелось. «Слава богу, что мне не довелось играть супергероев», — признался как-то Иствуд в одном из недавних интервью.

Звали его и на одну из ролей в «Апокалипсисе сегодня», но он снова отказался — быстрая, импульсивная манера Клинта слишком уж не совпадала с дотошным, медленным подходом Копполы.

Вместо этого в его карьере 1970–1980-х — бесконечные вестерны о ковбое без имени и фильмы о бескомпромиссных полицейских. Были, конечно, и другие работы — например, в комедиях. Но в целом Иствуд окончательно закрепил за собой образ крутого мачо. Критики его привычно поругивали, а зрители ходили на фильмы с восторгом и приносили хорошую кассу. Впрочем пару его лент признали действительно выдающимися.

В 1985 году вышел «Бледный всадник», вестерн о проповеднике, взявшем в руки оружие для защиты невинных. Критики во главе с Роджером Эбертом назвали его значительным достижением, вызывающим уважение к Иствуду как к художнику. А в 1988-м Клинт отдал дань своей давней любви к джазу, сняв байопик о Чарли Паркере «Птица» с Форестом Уитакером в главной роли. Фильм заслужил два «Золотых глобуса», один из них — за лучшую режиссуру. Постановщиком обеих картин выступил сам актёр.

И всё же все прежние успехи затмил новый вестерн «Непрощённый» 1992 года, где Иствуд вновь стал режиссёром, продюсером и исполнителем главной роли. Ему было уже 62.

Его персонаж Манни — не моложавый герой, а пожилой вдовец, бывший легендарный убийца, пытающийся забыть кровавое прошлое и прожить остаток жизни мирным фермером. Однако прежняя репутация напоминает о себе: ради денег ему приходится снова взяться за оружие, чтобы отомстить за изуродованную проститутку. Вроде бы благородное дело, вот только всё оборачивается совсем не так красиво, как в героических балладах. Насилие вызывает большее насилие, на месте бесстрашия обнаруживается трусость и подлость, а герой вестерна — это не хороший парень, а просто тот, кто выжил.

Помимо чисто вестерновых образов, в фильм вплелись мотивы «Илиады»: Манни пытается отказаться от насилия, рефлексирует над судьбой воина умереть в бою так же, как Ахилл, — и, как Ахилл, теряет друга.

«Почему вестерн? Мне показалось, это был единственно возможный жанр для этой истории. <…> Фильм рассказывает о насилии и его последствиях гораздо больше всех моих прежних работ. Да, в прошлом в моих фильмах убивали множество людей, однако в этой истории мне понравилось то, что людей не убивали, а акты насилия не совершались без определённых последствий», — рассуждал Иствуд в интервью французскому киножурналу Cahiers du cinéma.

Картина, снятая менее чем за месяц, получилась не просто безжалостной деконструкцией всех остатков мифа о благородных ковбоях. Это ещё и мрачное, депрессивное размышление о жизненных выборах и их неизбежных последствиях, судьбе, старости и смерти. И в нём, конечно, есть немало автобиографичного, как и в других лучших работах Иствуда. Фильм посвящён памяти Серджо Леоне, умершего в 1989 году.

И публика, и критики были поражены. «Непрощённого» назвали в прессе «возможно, лучшим вестерном со времён „Искателей“ Джона Форда 1956 года». Фильм был номинирован на девять «Оскаров» и получил четыре, включая «Лучший фильм» и «Лучший режиссёр», — впервые в своей карьере Иствуд удостоился золотой статуэтки.

Он пробовал переосмыслять свою историю и иными способами. Например, в «Мостах округа Мэдисон» 1995 года Клинт тоже сыграл молчаливого, замкнутого героя, фотографа Роберта Кинкейда, который неожиданно для себя заводит поздний роман с женой фермера. Жену сыграла Мэрил Стрип, фильм был принят с восторгом, заслужил «Золотой глобус» и французскую премию «Сезар». А про Иствуда и Стрип пресса принялась сплетничать: мол, между ними и правда что-то есть. Но Клинт всё категорически отрицал: «Да, я считаю Мэрил лучшей актрисой в мире. Да, я счастлив работать с ней. Но роман… Нет, это невозможно…»

Его личная жизнь и без того оказалась бурной. После развода с Маргарет в 1977 году у него была масса романов и множество детей. А сразу после съёмок «Мостов» он во второй раз женился на мексиканской журналистке Дине Руис — намного младше 65-летнего актёра.

Читайте также:

В любовном настроении: романтик Вонг Кар-Вай

Ковбой на миллион

Казалось, что 1990-е для пожилого Иствуда — время потихоньку подводить итоги карьеры, что ярких взлётов уже можно не ждать. Ничуть не бывало. После нескольких посредственных проектов вроде южно-готической «Полночи в саду добра и зла» и умеренно удачных фильмов — таких как «Космические ковбои», милое приключенческое кино для младшего пенсионного возраста, — Клинт выдал какую-то невероятную череду успехов.

В криминальной драме «Таинственная река» 2003 года трое героев, друзья детства (их играют Шон Пенн, Тим Роббинс и Кевин Бэйкон) встречаются спустя четверть века и обнаруживают, что один из них ребёнком стал жертвой сексуального насилия. Как в «Непрощённом», одна жестокость влечёт за собой другую, и в итоге страдают все. Фильм получил два «Оскара», а критики назвали Иствуда лучшим режиссёром года. Но они не знали, что будет впереди.

В следующем же году стремительный в свои 74 Иствуд выпустил фильм «Малышка на миллион». Затем военную дилогию «Письма с Иводзимы» и «Флаги наших отцов». Потом — «Гран Торино» и «Подмену»… Всё это снято в стремительной манере Иствуда, с разницей в год-два, все фильмы как один — невероятно успешные; призы не успевали сыпаться, критики — нахваливать.

В «Иводзиме» Иствуд впервые в американском кино полностью показал войну глазами врага, японских солдат, с пониманием и сочувствием относясь к их судьбе. В «Малышке» он говорит о судьбе женщины-воина и о жестокости шоу-бизнеса. Ну а «Гран Торино» — в сущности, зарисовка, изображающая его самого. Там Клинт сыграл квинтэссенцию своих крутых героев, Грязного Гарри сорок лет спустя, — ворчливого ветерана с оскалом старого волчары, консерватора до мозга костей, полного предрассудков.

Клинт нарисовал автопортрет со сдержанной иронией, не питая иллюзий по поводу собственных недостатков. Но умение быть кремнем и стоять намертво — это в фильме тоже есть. Этого и в жизни у него не отнимешь.

И в следующем десятилетии Клинт не ослабил режиссёрскую хватку. Успешные картины «Снайпер», «Чудо на Гудзоне», «Наркокурьер» это подтверждают.

Самым недавним его фильмом, вышедшим осенью 2024-го, стал тоже очень успешный «Присяжный номер два» с Николасом Холтом и Тони Колетт. Это закрученный судебный триллер, полный хичкоковского саспенса и тем перекликающийся с его первой режиссёрской пробой — «Сыграй мне перед смертью».

Круг замкнулся? Слухи в Голливуде уверяют, что «Присяжный» станет последним проектом 95-летнего Иствуда, который не выбирался из дома во время промокампании картины. Однако, по информации издания Closer, инсайдер, анонимный друг актёра, настаивает: последнее «прости» ещё не сказано. Клинт не уходит на пенсию, а просто хочет взять небольшой отпуск, замедлиться и побыть с семьёй.

Сам Клинт объясняет свою активность просто: «Мне нравится работать; в этот момент я чувствую себя лучше всего. Детали неважны, нужно браться за по-настоящему важные вещи».

Вообще-то, это фраза из «Гран Торино». Как и его персонажи, Иствуд выражает свои мысли откровенно, без обиняков. А ещё любит по-стариковски побрюзжать и назвать нынешнюю молодёжь «поколением слабаков».

Кого-то этим пожилой актёр раздражает, и понятно почему. Но, пожалуй, он имеет право на своё суждение о том, какие вещи «важные». В свои 95 он снял более 30 фильмов, а сыграл более чем в 60. Он играл джаз и кантри. Он страстный игрок в гольф — и признан одним из 50 величайших гольфистов Голливуда. А в 1980-е он даже был мэром крошечного городка Кармел-бай-зе-Си в Калифорнии: во время предвыборной кампании пообещал отменить нелепый запрет на продажу мороженого в рожках и выиграл гонку с большим отрывом.

Иствуд — одно из ярчайших воплощений американского мифа об успешном герое-индивидуалисте, и он же — его опровержение. Он — Человек без имени, и в то же время его имя у всех на слуху.

Он — всю жизнь в обнимку с кольтом, но при этом выступал за ограничение права на ношение и хранение оружия. Он почитает американских солдат — и снял несколько откровенно антивоенных фильмов. Он поддержал миф о Диком Западе — и сам же его разрушил. Вот именно это и даёт ему объём и многомерность, некую широту души.

Клинт Иствуд очень стар, но всё ещё бодр. Он до сих пор занимается на тренажёрах, чтобы поддерживать тело в достойном состоянии, и вот уже полвека практикует трансцендентальную медитацию, подкрепляя свой дух. В загробную жизнь он не верит, но относится к идее с сочувствием: «У человечества много мечтаний, и одна из них — бессмертие. <…> Но во что бы вы ни верили: в Бога, или в какую-то ещё причину творения, или в эволюцию, — вам даётся один шанс. И вам стоит сделать всё возможное, чтобы использовать этот шанс».