Та самая Людмила Прокофьевна: к юбилею Алисы Фрейндлих

Из этой статьи вы узнаете:

• каким было блокадное детство актрисы;
• кем мечтала стать Алиса Фрейндлих;
• как она сыграла Малыша из «Малыша и Карлсона»;
• кого ещё она могла сыграть у Эльдара Рязанова;
• как складывались творческие отношения актрисы с Андреем Тарковским;
• как она вернулась в театр.

Если попытаться определить даже не амплуа — какой-то архетип, в который она вписывается, первым позывом будет сказать, что это королева. Правительница. Само собой, Анна Австрийская из «Мушкетёров», но ведь и Людмила Прокофьевна Калугина из «Служебного романа» — тоже суровая властительница своего «статистического учреждения», почти царевна Несмеяна. А иногда — и леди Макбет, и Мария-Антуанетта, и сама Снежная Королева.

Правда, это лишь самые известные образы; а как быть с другими? У Алисы Бруновны более 80 ролей только в кино: она и страдающая жена Сталкера у Тарковского, и расчётливая Харита Игнатьевна в «Жестоком романсе», и бесконечно трогательная мать Бродского в «Полутора комнатах» Хржановского (объявлен в России иностранным агентом).

Но в первую очередь Фрейндлих — театральная актриса. На сцене она и несгибаемая Катарина из «Укрощения строптивой», и — в разное время — чудачка Шарлотта и Раневская с разбитым сердцем, и сразу три очень разные женщины в «Последнем пылком влюблённом», и воплощённое отчаяние — Катерина Ивановна в «Преступлении и наказании». Одни её героини торжествуют, другие потерпели поражение… Нет, тут другое. Пожалуй, знаменателем для всех этих ролей будет понятие «достоинство». Неизъяснимое, невысказанное. Сосредоточенное внутри, но явно видное зрителю и словно бы передающееся и ему тоже. Родившееся как результат настоящей непростой судьбы.

Героини Алисы Фрейндлих могут страдать, могут быть беспомощны, могут лукавить, срываться, совершать ошибки. Но вот эта сердцевина, подаренная самой актрисой, в них всегда есть. Такое присутствие не заслоняет роли, не разрушает доверия зрителя к игре — а, наоборот, сближает в общей человечности.

Может, причиной этого сочетания: любви к актёрству, игре — и вместе с тем серьёзности, сдержанности, даже внутренней драмы, как часто бывает, стали ранние впечатления.

Девочка из блокадного Ленинграда

Алиса родилась 8 декабря 1934 года в коммуналке у Исаакиевской площади, в комнате с видом на собор. Её родители, можно сказать, с кровью передали ей любовь к игре на сцене. Мама, Ксения Фёдоровна, в молодости участвовала в художественной самодеятельности, училась на драматических курсах Ленинградского театра рабочей молодёжи. Потом, правда, работала только бухгалтером. А отец — знаменитый актёр Бруно Фрейндлих, из старинного рода российских немцев.

В три года девочку сводили на дипломные спектакли сестры матери и её мужа — они оканчивали тогда консерваторию. Алиса потом несколько дней напевала мелодии из опер. А ещё тайком от матери примеряла платья и туфли на каблуках: играла в театр.

Перед самой войной родители Алисы расстались. Бруно Артурович уехал в эвакуацию в Ташкент вместе с театром, в котором служил. Девочка осталась с матерью в блокадном городе. Она только-только пошла в первый класс. Конечно, это запомнилось на всю жизнь. Актриса рассказывала: «Хорошо помню, как напряжённо смотрела на часы: когда же стрелка наконец дойдёт до нужного деления и можно будет съесть крохотную дольку от пайки хлеба? Такой жёсткий режим устроила нам бабушка — и потому мы выжили. Да, блокадники были очень сосредоточены на себе, и эта созерцательность своего внутреннего состояния и дала нам возможность, во-первых — выжить, во-вторых — всё, всё запомнить».

Это ведь именно то, что мы чувствуем в ней: «созерцательность своего внутреннего состояния», из которой уже потом рождается игра.

И в другом интервью она же говорит: «Ленинград какое-то время на протяжении моей жизни хранил особое достоинство в связи с тем, что пережил блокаду. Это сообщало людям уверенную гордость и скромность. Не зря же говорят: „Только тот, кто страдал, может умудриться душой“».

Страдания пришлось перенести не только от холода и голода. Девочке, дочке немца, было тяжело в городе, который в этот момент, конечно, возненавидел всех немцев.

Балерина, певица, актриса

После войны Ксения Фёдоровна с дочерью переехали в Таллин на три года; потом, правда, вернулись. Приехал в Ленинград и Бруно Фрейндлих. Алиса виделась с отцом. Но, похоже, к театру её направила скорее руководительница школьного кружка — известная всему театральному Ленинграду Мария Призван-Соколова. Она вместе с мужем, театральным режиссёром Павлом Вейсбрёмом, взяла талантливую ученицу под опеку и обучила её азам.

Алиса мечтала о балете, потом думала об оперной карьере: у девушки обнаружилось прекрасное меццо-сопрано и абсолютный слух. Однако отец отговорил её от консерватории. В 1953 году абитуриентка Фрейндлих, прочитав на вступительных экзаменах отрывок из «Мёртвых душ» Гоголя и исполнив романс «Не брани меня, родная», поступила в Ленинградский театральный институт имени Островского на курс Бориса Зона.

Опытный педагог, Борис Вульфович увидел множество талантов, которые даны были студентке. На фотографии, подаренной Алисе перед самым выпуском, он написал: «Милая Алиса! Вы не смеете оставить втуне ни одну из Ваших склонностей: играть, читать, петь, танцевать. Только в таком случае Вы всюду поспеете и будете счастливы».

Правда, Алиса Бруновна делилась: «Никогда даже в голову ему не приходило, что я могла бы играть Джульетту, что мне можно доверить драматические или лирико-драматические роли». В выданной ей после окончания характеристике говорилось: «А. Б. Фрейндлих может играть острохарактерные роли, детей и старух».

Выпустившись в 1957-м, она поступила в труппу Ленинградского драматического театра имени В. Ф. Комиссаржевской. И сразу же о ней начали писать в прессе. В том же 1957-м в еженедельнике «Театральный Ленинград» благосклонно отмечалось, что у молодой актрисы на сцене получились «убедительные характеры, прочувствованные исполнительницей, в которых подкупают искренность, темперамент, мягкий юмор».

Это всё, конечно, верно, но здесь ещё нет того неповторимого образа Алисы Фрейндлих, который мы знаем. Его ещё не увидели. А в театре имени Комиссаржевской ей досталась «просто целая цепь разных Оль, Маш, Вер, в общем, целая стайка девочек, довольно досадно похожих друг на друга». Ещё были мальчики, хулиганы. В это же время, впрочем, довелось и сыграть в кино: одной из первых картин стала «Повесть о молодожёнах», где 25-летняя Фрейндлих сыграла балерину Галю, — хотя бы так сбылась мечта о балете!

Читайте также:

50 любимых советских фильмов

Первая леди театра

В 1961 году Алиса Бруновна перешла в Ленинградский академический театр имени Ленсовета, который только что возглавил Игорь Владимиров. И вот здесь расцвела её слава. Впрочем, уже ожидаемая поклонниками. Фрейндлих вспоминала, что была «как актриса-то уже сформирована, много играла, будь я незаметным пятнышком, он меня не позвал бы в театр».

Она стала «первой леди театра», ей доставались роли самого разного плана: и характерные, и травести, и те лирические, о которых она мечтала. И Элиза Дулитл в «Пигмалионе», и Катарина в «Укрощении строптивой», и наконец-то Джульетта Капулетти — которая у Фрейндлих, как писали критики, была «решительна, насмешлива и погружена в размышления». Легко представить: когда надо, в ней возникала эта взрослость. Даже не по годам.

В постановке «Трёхгрошовой оперы» по Брехту Игорь Владимиров собирался отвести актрисе роль юной Полли, совпадающей с ней по возрасту, — а в итоге Фрейндлих сыграла старую мисс Селию Пичем. Как пишет театровед Алла Цыбульская — сошедшую с пикассовского полотна «Любительница абсента», поющую «хриплым надорванным голосом. И это опустившееся на дно жизни существо было жалким и страшным, „брошенным, как половик под двери“».

А с другой стороны — самая неожиданная и самая, может быть, запомнившаяся роль — Малыш из «Малыша и Карлсона». Квинтэссенция свежести, детства — и в то же время рано узнанного одиночества. Сама Фрейндлих говорила, что это, может быть, наиболее симпатичная её роль, сыгранная на одном дыхании.

На её игру приезжали посмотреть режиссёры из Москвы, в театре шли аншлаги за аншлагами, вечерами толпа у входа выискивала лишний билетик — на Алису Фрейндлих.

Фрейлина, баронесса, мымра

Но то театр. В кино Фрейндлих почти не приглашали: по её словам, много пробовали и мало снимали. Говорили: «Некиногенична, неправильная скульптура лица!» Была, правда, очаровательная роль Маши в «Похождениях зубного врача» Элема Климова. Тогда на площадке актриса впервые встретилась с Андреем Мягковым, своим будущим партнёром по «Служебному роману», и пела «Песню о хорошем настроении» Юлия Кима. Но в фильме заподозрили пародию на советскую действительность — его положили на полку.

Эльдар Рязанов давно хотел снять актрису: пробовал её на главную роль Шурочки Азаровой в «Гусарской балладе», но, как показалось, Фрейндлих даже в гусарском костюме была слишком женственна. Не получилось и с «Зигзагом удачи»: как раз в это время Алиса Бруновна ждала ребёнка. Был даже шанс сыграть в пьесе «С лёгким паром!», которая шла в театре Ленсовета, но тоже не сложилось.

Зато в 1974 году вышло сразу три фильма с её участием. Лирическую мелодраму «Анна и Командор» Евгения Хринюка, где Фрейндлих сыграла вместе с Василием Лановым и Иннокентием Смоктуновским, считают первым большим кинопроектом актрисы. В «Соломенной шляпке» Леонида Квинихидзе она участвует в водевильной суматохе вместе с Андреем Мироновым, Владиславом Стржельчиком и Михаилом Козаковым как баронесса де Шампиньи. В «Агонии» Элема Климова она в роли фрейлины Вырубовой, союзницы Распутина, интригует на фоне последних дней империи в 1916 году. Три совершенно разных по колориту полотна: любовь, веселье и коварство.

Почему всё-таки из киноролей самой главной и памятной стала Людмила Прокофьевна Калугина в «Служебном романе»? Наверное, оттого, что здесь (как часто у Рязанова) так контрастно сошлись два противоположных начала: повседневная будничность и сказка. Рабочим названием ленты даже было «Сказка о руководящей Золушке». Рязанов мечтал, чтоб Калугину сыграла Алиса Бруновна, и предложил ей исполнить главную роль — без всяких проб, он мог себе такое позволить. И не прогадал.

Сейчас, за давностью лет, можно было бы порассуждать про мизогинию, заложенную в образе Мымры-начальницы, которую, дескать, может сделать счастливой только любовь. Но правда и в том, что метаморфоза Калугиной стала надеждой для многих, многих советских зрительниц. Она была слишком уж узнаваема: походку актриса подсмотрела у реально виденных начальниц. Сама нашла в гардеробной «Мосфильма» подходящий кримпленовый костюм. И в новом облике Людмила Прокофьевна тоже могла быть образцом внутренних перемен.

После премьеры «Служебного романа» Фрейндлих приходило множество писем в духе: мы сразу отправились в парикмахерскую, сделали себе такую же причёску, сшили себе такое же платье и вообще привели себя в порядок. Если вдуматься, история превращения Людмилы Прокофьевны — не о любви к мужчине, а о любви к себе.

А ещё зрителю полюбились песни: «У природы нет плохой погоды» и «Моей душе покоя нет» на музыку Андрея Петрова. Их лирическая, интимная интонация с мягкими нотками завораживала и дарила надежду на чудо.

В 1979 году «Мелодия» выпустила пластинку «Поёт Алиса Фрейндлих», куда вошли и эти песни, и то, что актриса пела в спектаклях. А как забыть Голубого щенка из мультфильма на музыку Гладкова? Или дуэт с Олегом Басилашвили в фильме-концерте «Вместе с Дунаевским»? Лёгкость, джаз, стиль. Всё по заветам Бориса Зона: «петь и танцевать».

Читайте также:

Почему ностальгия стала главным трендом современного кино

Госпожа Фрейндлих

Много песен в другой её иконической роли: королевы Анны Австрийской в «Д’Артаньяне и трёх мушкетёрах» Георгия Юнгвальд-Хилькевича. Тут, конечно, совсем другое: страстная даже в своём отчаянии фам фаталь. В стиле фанк!

Д’Артаньян в лице Боярского метался между невинной Констанцией — Ириной Алфёровой и Миледи — Маргаритой Тереховой. У каждой — своя драма. Но и у королевы тоже!

«Я никогда не видела живую королеву, разве что по телевизору или в прессе, — говорила сама Фрейндлих. — Мы с режиссёром хотели сделать абсолютно земную женщину, мимо которой ничто не прошло, — ни любовь, ни ревность, ни страх, ни торжество победы. Ей свойственны все эмоции и все слабости человеческие».

Совершенно другое — в следующем проекте. Андрей Тарковский, побывав в 1974 году на спектакле «Варшавская мелодия», хотел попросить Фрейндлих об участии в его новом фильме через их общего знакомого, актёра Анатолия Солоницына. «После спектакля Толя принёс мне записочку, которая, помню, начиналась: „Госпожа Фрейндлих!..“ — обращение, которое до недавних пор можно было услышать только от иностранцев. В этом был Тарковский».

Тогда не сложилось. Но в 1979-м она всё же сыграла у Тарковского в «Сталкере» — безымянную жену героя. Роль небольшая, несколько сцен в начале и монолог ближе к финалу. Хотя даже не монолог: истерика жены, которая понимает, что муж опять идёт в Зону, к смертельной опасности. Но, вспоминала актриса, «эта тяжёлая сцена недостаточно прописана в сценарии, мало текста, не на что опереться. И Тарковский добивался нужной ему эмоциональной наполненности с помощью многократных дублей. Поскольку играть нужно было истерику и напряжение с каждым дублем нагнеталось, под конец мне стало плохо. Жена Тарковского, которая была его ассистентом, потребовала, чтобы он остановил съёмку. Меня просто унесли, и какое-то время я еще приходила в себя».

Ещё одна знаковая кинороль — снова у Эльдара Рязанова, в 1984 году, когда Фрейндлих сыграла Хариту Игнатьевну Огудалову в «Жестоком романсе». Худсовет, правда, сомневался: у Островского Огудалова — вторая Кабаниха, куда же тут хрупкая, изящная Фрейндлих? Но Рязанов настоял на своём. Они с Алисой Бруновной создали совершенно другого персонажа.

Харита Игнатьевна здесь — несчастная женщина, рано овдовевшая, почти разорённая, а ведь надо ещё позаботиться о дочках! Она и заботится как умеет, потому что желает им счастья. Лебезит перед богатыми купчинами, льстит им, берёт у них подарки: «Господи, прости меня, грешницу, не для себя стараюсь, видишь!» Себя тоже, конечно, не забывает. Выходит трагедия, но кто в этом виноват? Уж не одна Харита Игнатьевна.

Конечно, она почти шарж, ещё одна маска в этом невесёлом карнавале. Но Алиса Бруновна находит в ней живое, лирическое, почти исповедальное. Тут, да и во всех прочих случаях она следует совету отца. Бруно Артурович дал когда-то юной Алисе важный совет из собственного опыта: «Главное, чтоб в роли была судьба». По словам критика Елены Горфункель, Фрейндлих всегда искала именно такие роли, отмеченные судьбой.

Просто Алиса

Но после этого киноролей было не так много. Зато почти тогда же начался новый театральный период. В 1983-м актриса рискнула: перешла из Театра имени Ленсовета в БДТ, под крыло Георгия Товстоногова, а позже — Темура Чхеидзе и Андрея Могучего.

Дебют был в «Блондинке» Александра Володина, для которой Товстоногов как раз искал взрослую, опытную актрису.

А потом — сразу три роли в пьесе Саймона «Последний пылкий влюблённый» вместе с Владиславом Стржельчиком. Обездоленная Настя в пьесе Максима Горького «На дне». Потом, уже после Товстоногова, при Темуре Чхеидзе — Чехов, Шиллер, Шекспир, Теннесси Уильямс… Но в это время её статус как театральной дивы уже был несомненен. Не зря же в 2013 году новый худрук БДТ Андрей Могучий поставил с Фрейндлих в главной роли спектакль с кэрролловскими мотивами, который называется просто «Алиса», — как дань почтения актрисе.

Но и родная сцена приняла её снова. Как-то раз, в начале девяностых, придя на юбилей театра имени Ленсовета, Алиса Бруновна, по воспоминаниям, просидела весь вечер в партере, как обычный зритель. А когда в финале её догадались пригласить на сцену, она, зарыдав, стала эту сцену целовать.

А в 2004-м здесь же, в Ленсовета, она с Владиславом Пази поставила моноспектакль, ставший уже культовым: «Оскар и Розовая Дама» по новелле Эрика-Эммануэля Шмитта. Смертельно больной мальчик Оскар и Розовая Дама, сиделка в госпитале, — как два противоположных полюса в огромном спектре ролей Алисы Фрейндлих, Малыш и Леди. За десять дней, оставшихся ему, Оскар проживает всё, что может выпасть на долю человека (и всё, что может сыграть актриса). И ещё маленький герой Фрейндлих пишет письма к Богу. Может, и безответные, но дело, похоже, в том, чтобы обращаться, не замолкать. Она и не молчит.

Её голос тоже нельзя ни с чем спутать. Хрипловатый, иногда как будто неуверенный, с памятной запинкой. Иногда — полный горечи, уходящий скороговоркой вниз. Иногда растущий вверх в чистой ноте. Что ещё? Неизменная сигарета в аристократичном мундштуке. Короткая стрижка. И ещё особенный, удивительно ясный взгляд.

Алла Цыбульская вспоминала: «Утром прохожие встречали Алису Бруновну, идущую на репетицию. Лился дождь или падал снег, дребезжа проезжал трамвай… всё было буднично. И вдруг появлялась она, и городской пейзаж словно освещался свечением, струящимся из глаз актрисы. Это свечение делало её лицо прекрасным».

Читайте также:

Тест: знаете ли вы российское кино?