«Главные качества филантропа — безумие и отвага»

Мария Грекова

Основательница кафе «Огурцы», цветочной лавки «Теплица», инклюзивных мастерских «Простые вещи» и арт-пространства «Нормальное место».

Мария рассказала:

• как училась в колледже, где её и других студентов пугали людьми с РАС;
• зачем людям с особенностями ментального здоровья работать, если они получают пенсию;
• чем на самом деле люди с РАС отличаются от здоровых людей;
• как построить социальный бизнес.

Я училась на детского психолога, дефектолога и логопеда. Но чем больше погружалась в сферу помогающей работы, тем яснее понимала, что взрослые нуждаются в помощи не меньше, чем дети, потому что взрослому с особенностями ментального здоровья в России очень сложно развиваться и социализироваться.

Да, есть профессиональные колледжи, но работодатели относятся к их выпускникам с предубеждением. Поэтому в основном такие люди сидят дома и не работают, хотя у многих из них есть и желание, и возможность.

Получается замкнутый круг: люди с особенностями мало выходят в общество, потому что оно не приспособлено для них, а общество мало с ними контактирует, что подкрепляет стереотипы.

Я сейчас занимаюсь четырьмя проектами. Все они направлены не только и не столько на трудоустройство, сколько на выстраивание коммуникации между «обычными» людьми и людьми с особенностями. Я хочу дать немного света в этой темноте незнания, стигмы и страха.

«Лёха, привет, как твои дела, как собака?»

Во время учёбы я проходила практику в колледже, где учились ребята с особенностями. И тамошние порядки меня шокировали. Нам с порога велели ходить в мешковатой одежде, не краситься, в туалет — только по двое. Странно, что люди в учреждении с порога заявляют, что у них настолько небезопасная среда. Хотя потом мы познакомились со всеми учениками, и никто из них даже не пытался нас обидеть.

В этом колледже делали керамику, но процесс был какой-то бестолковый: работы ребят никто не оценивал, о них нигде не рассказывали, их никто не мог купить. Всё, что ребята делали, — а это были интересные, стильные, самобытные вещи, — они делали «в стол», вообще не понимая, насколько это качественные изделия. У них не было никакого будущего. Как можно создавать такую закрытую среду, тем более в художественном учреждении? Более яркий пример обесценивания и стигматизации сложно найти. Наверное, именно этот опыт подтолкнул меня к тому, чтобы открыть «Простые вещи».

Среди обывателей ходят очень дурацкие мифы про людей с расстройством аутистического спектра (РАС). Я за время работы с чем только не сталкивалась! Мне важно доносить до общества: человек с ментальными особенностями крайне редко может нанести вред другому. 90% людей с особенностями прямо сейчас в порядке, и это адекватные и по большей части социализированные ребята.

Недавно я разговаривала с одним директором магазина цветов о том, чтобы пристроить туда кого-то из наших ребят. Он говорит: «Но ведь они будут работать в два раза медленнее. Они ведь все медленные!» И это тоже стереотип.

У нас в «Огурцах» ребята с расстройствами работают официантами, бариста, помощниками поваров. Недавно один парень уволился из «Огурцов» и перешёл работать в Verle — это такое очень модное место для кофеманов, которое педантично и щепетильно заботится об обжарке и прочих нюансах.

Да, у этого парня могут быть сложности в общении, ему не всегда легко сформулировать и сказать, что он думает. Но он варит просто идеальный кофе — может быть, отчасти благодаря своим особеннностям, например гиперфокусу. Он один из лучших бариста в городе.

С другой стороны, у нас есть ребята, которые не могут запомнить последовательность операций при варке кофе. Зато они очень круто общаются с людьми. Например, сегодня такой парень на смене: весёлый, рыжий, он выглядит на 15, хотя ему уже почти 30. Он с каждым гостем знакомится и каждого запоминает. Когда гость приходит снова, он прямо кричит: «Лёха, привет, как твои дела, как собака?» Для многих такой тёплое отношение очень важно, особенно в Петербурге в середине зимы 🙂

«Работа — это самореализация, а она нужна каждому из нас»

Часто говорят: зачем людям с РАС работать, ведь они получают пенсию. Но подумайте сами: вы бы согласились сидеть в четырёх стенах под присмотром родителей за жалкую пенсию в 20 тысяч рублей? Работа — это самореализация, а она нужна каждому из нас, чтобы почувствовать себя полноценным. Тут дело даже не в деньгах.

Мы все социальные существа, нам нужно быть частью группы, коллектива, чувствовать себя востребованными, важными, нужными. Работа даёт эту возможность. Именно поэтому работа нужна всем, и людям с ментальными особенностями тоже.

А ещё взрослому важно чувствовать себя самостоятельным, отдельным. Если у человека нет работы, он не может жить отдельно от родителей, не может устроить собственный быт, ему сложно завести отношения. Это простые потребности. Но они недоступны, если у тебя нет работы и круга общения.

«В их жизни слишком редко встречается ситуация выбора, и это трагично»

И «Простые вещи», и «Огурцы» — это места, где люди работают руками. Мы пошли по этому пути, потому что понятно, как это организовать и монетизировать. Как с помощью предметов, которые люди делают, инициировать в обществе диалог о них. Но это вовсе не значит, что все люди с особенностями могут только работать руками. Это точно не так. Среди них есть те, кто, например хорошо программирует. Или те, кто сидит «на телефоне», весь день звонит.

Разные особенности могут быть по-разному полезны в разных сферах. Когда мы говорим «люди с ментальными особенностями», мы представляем какую-то общую группу с едиными особенностями. Это не так.

В этой группе могут быть люди, которые не говорят и не двигаются, и те, кто имеет лёгкую степень умственной отсталости, которая легко корректируется. Есть те, кто свободно систематизирует, кто сам научился пользоваться соцсетями, а есть ребята, которые не могут вызвать себе такси.

Нельзя сказать, что все люди с РАС какие-то такие или другие. У каждого есть свои особенности и свои сильные стороны. И при работе с ними важно эти стороны видеть и развивать. В общем, снова всё как у обычных людей.

Другое дело, что люди с особенностями часто не понимают, что им нравится, в чём они могут себя проявить. Потому что у них в жизни слишком редко случается ситуация выбора — и это трагично.

Поэтому, когда человек приходит к нам в мастерские, он сначала пробует разные профессии — чтобы понять, что подходит, в чём комфортно.

«Простые вещи» — это восемь мастерских, и первые дни ребята исследуют их и ищут, чем им нравится заниматься. При этом есть и ротация — если человек уже два года ходит в цветочную мастерскую, всему научился и уже не растёт, важно перевести его куда-то, чтобы снова был процесс роста, развития.

В прошлом году нам одобрили заявку в Фонде президентских грантов, и мы смогли собрать программу, которая позволяет лучше оценить навыки ребят в мастерских, понять, с кем можно попробовать выйти на открытый рынок труда, чтобы расти за пределами мастерских.

Это самые важные условия нормальной работы. Первое: важно предоставить человеку выбор, чем заниматься. Второе: работа не должна принижать человеческое достоинство. Не нужно думать, что предел всех людей с особенностями — годами скручивать ручки. Работа должна быть достойной.

«Наша цель — не заработок, а устойчивое развитие»

Сейчас как бизнес работают две наши инициативы: кафе «Огурцы» и цветочный магазин «Теплица». Конечно, отличий от обычного бизнеса у нас много: больше сотрудников, больше расходов, больше и сложнее коммуникативные задачи. Но я никогда бы не стала делать бизнес ради бизнеса. У меня никакого интереса к этому нет.

Команда в таких проектах собирается тоже специфическая. Когда мы нанимаем людей, мы очень много говорим о ценностях. Эта составляющая для нас значит даже больше, чем профессиональные навыки, — их можно наработать, а ценности почти невозможно изменить.

А ещё все наши проекты — это общая история, общая репутация. Невозможно начать делать в одном из них что-то недостаточно качественно и надеяться, что это будет незаметно. Или взять и просто закрыть одну из точек, как поступает обычный бизнес. Потому что мы не про деньги, а про сообщество, про людей. Наша цель — не заработок, а устойчивое развитие. Нам важно, чтобы коммуникация общества и людей с ментальными особенностями становилась стабильной и постоянной.

В Питере я за два года приняла участие в шести акселераторах, связанных с благотворительностью. Вначале мне казалось, что я очень маленькая и незначительная, и я хотела всей этой учёбой придать себе вес, защитить себя. Поэтому я хваталась буквально за каждую образовательную инициативу.

Но в Московскую школу профессиональной филантропии я пришла уже осознанно. И она меня очень поддержала, я нашла прекрасное профессиональное сообщество. Это очень приятно — понимать, что твоё место здесь, с этими людьми, которым ты можешь задать вопрос и получить качественный, профессиональный ответ. Буквально все люди, которые нужны тебе для реализации твоей инициативы, оказываются под рукой, и сам ты оказываешься важным, экспертным для других.

Главные качества филантропа — безумие и отвага. Меня, например, невозможно затормозить, пока я сама не решу. Меня зажигает несправедливость, я не могу переносить её, мне нужно что-то делать, чтобы бороться с ней. В сфере ментального здоровья просто очень много несправедливости, и поэтому я здесь.