«Мир слишком разрознен, а мы хотим говорить о том, что дизайн объединяет». Интервью с Денисом Головиным из Uclad

Uclad — это лайфстайл-бренд мебели, текстиля и аксессуаров для дома с собственным производством, которое работает с 2020 года в Подмосковье. Команда использует сложные технологии и создаёт современный дизайн, при этом эстетика вещей говорит о ручном труде и слиянии культурных традиций.

Мы поговорили с основателем Uclad Денисом Головиным о том, как от бизнеса прийти к творчеству, но не потеряться в нём, и зачем визуально перемешивать культуры.

Денис Головин

Основатель Uclad

Эстетика связывает

— Как сложился Uclad?

— Изначально, когда я нашёл инвесторов и мы запустили производство на Новой Риге, я планировал, что это будет просто производство мебели под заказ для жилых и коммерческих проектов. Но мы познакомились с Тимуром Сафиуллиным. И он, можно сказать, перепрограммировал мне мозг, сказав: «Давай смотреть глубже».

Он уникальный художник и много работал с мебелью, и вещи, которые он создавал, востребованы не только здесь, но и за рубежом. Изделия Тимура уезжали в Саудовскую Аравию и Лондон.

Сейчас всё, что представляет собой Uclad — эстетически и концептуально, — это заслуга Тимура, нашего креативного директора, и его видения. И нам удалось собрать классную команду мастеров столярного и малярного дела — это люди, которые знают, что такое качество и что такое требования к срокам.

Получился союз современного оснащённого производства и художественной мастерской.

Для нас важен продукт. Мы думаем: какие ценности мы несём? Как сначала сделать интересный и уникальный предмет, а потом оптимизировать процессы, чтобы дать людям лучшие цены? Как нам масштабироваться? Как не закопаться только в творчестве? Творчество и признание — это хорошо; но если это не приносит денег, то зачем такой бизнес нужен?

— Как в Uclad появились коллаборации с другими брендами и дизайнерами?

— Вплоть до 2023 года мы продолжали работать под заказ для частных пространств и заведений, но в какой-то момент сделали первую коллекцию с инфлюенсером с собственным личным брендом — декоратором Валерией Сергеевой. Она задавала идейный вектор, мы разрабатывали дизайн и технологию.

Так вышла наша первая коллекция Mona — и хотя мы запускали её как пиар-активность, для эпатажа, охватов и фана, она зашла публике. Нас поддержал «Яндекс» и Музей декоративного и прикладного искусства, и мы начали её понемногу продавать на открытом рынке.

Спустя какое-то время я пришёл к мысли: мы стали брендом, мы стали узнаваемыми — в первую очередь за счёт наших авторских ручных фактур и этой коллекции. У нас есть уклад — имя, концепция и авторские техники.

К нам стали обращаться и дизайнеры, и бренды одежды: с Present Simple мы сделали home-коллекцию, с Даниилом Бергом — коллекционный дизайн.

Даниил Берг нас многому научил. Он больше 15 лет работает в премиум-сегменте, в тяжёлом люксе, и он показал, насколько важны детали в предметах. Ты издалека смотришь на вещь и думаешь, что в этом такого? Ну изделие и изделие. И только когда ты подходишь к ней ближе и начинаешь детально рассматривать, понимаешь, насколько это сложная работа и сколько в ней нюансов.

— Чем становится Uclad?

— Мы понимаем, что Uclad уже не бренд мебели, а лайфстайл-бренд, потому что у нас появилось и появляется много новых продуктов. Например, мы уже работаем с бетоном; в этом году выпускаем домашний текстиль с нашим узнаваемым паттерном, позже будет домашняя утварь.

В конце прошлого года к нам присоединился Евгений Комаров — бывший главный технолог международного направления по текстилю и по мебели IKEA. Я больше про бизнес, Тимур Сафиуллин про творчество и эстетику, а Евгений — инженер с прагматичным подходом. И он как раз тот, кого нам не хватало.

В начале 2025 года мы открыли Uclad Space — наше пространство для всех. Это не шоурум, а функциональное творческое пространство, которое объединяет кофейню, винный бар, концепт-стор российских ремесленников и художников. Это место для дизайнеров, для архитекторов и вообще тех, кто ценит и любит эстетику вокруг себя.

Получается, мы постепенно формируем экосистему «Уклада», которая касается уже не только мебели, но и других аспектов жизни людей.

— В эстетике изделий есть и Япония, и Скандинавия, и Перу, и Индия, и Бали...

— И Россия.

— Воспринимают ли вас как русский локальный бренд? Считают ли преемниками суздальского, владимирского, нижегородского ремесла?

— Да, мы попали в этот тренд, но мы в него абсолютно не целились.

Как ни странно, мы не сделали ни одного русского ресторана, но работали с множеством заведений в японском стиле, в африканском и средиземноморском.

Безусловно, мы все из России, и мы неотрывно связаны с русским кодом. И изначально, когда мы делали компанию, понимали, что хотим и можем делать в России очень качественный, самобытный, интересный продукт, который не будет похож ни на один другой.

При этом мы никогда не целились в русскость.

Думаю, здесь сработало два фактора. Во-первых, коллекция Mona: в ней все почему-то увидели современную русскость и отсылку к наличникам, хотя в концепции Лера Сергеева закладывала отсылку к Средневековью. Во-вторых, сказался дух времени — ориентированность на импортозамещение и прочее, и прочее.

Но также мы объединяем разные культуры и берём со всего мира самое интересное: от скандинавов минимализм, от японцев отношение к материалам, от африканцев техники их обработки. Сейчас много войн и конфликтов, мир слишком разрознен, а мы хотим говорить о том, что дизайн объединяет.

Ремесло убеждает

— Почему вы стали развивать этот уже узнаваемый почерк — все эти фактуры?

— У нас на производстве сложилась достаточно сильная команда, начиная от конструкторов и заканчивая монтажниками, и к нам стали всё больше приходить за сложными изделиями, за которые никто не брался. Плюс мы всё шире стали применять техники, которые разработал сам Тимур и которые нельзя повторить, начали постить эти работы в социальных сетях, видеть интерес. И к нам стали обращаться архитекторы и дизайнеры с запросом: «Ребята, у нас проект ресторана или дома, нам нравятся ваши фактуры, давайте вместе подумаем, что можно сделать».

Так мы стали выступать соавторами в дизайне, что было для нас особенно отрадно: мы понимали, что получаем признание не только как мастера, как ремесленники, но и как люди, которые влияют на эстетику, на тренды.

— Рождались ли у вас продукты из ошибки?

— Очень часто! И из ошибки, и из случайности.

Например, когда к нам на производство пришёл Даниил Берг, он увидел строительные леса, козлы и контейнеры с отходами и сказал: «Это будет основа! Это потрясающий материал и классная техника, давайте сделаем».

Бетонная плитка Uclad тоже появилась не из холодного просчёта: деревянные панели не проходили по пожарной безопасности, но в проекте была нужна именно наша узнаваемая фактура.

Ещё наши столяры на производстве в свободное время делают что-то для себя из обрезков и остатков, творят и экспериментируют — иногда мы тестируем получившееся на гараж-сейлах и закрытых показах и смотрим, какой это вызывает интерес.

— В концепции Uclad Space вы говорите: приходи, всё трогай, получай сенсорный опыт. Почему изначально был сделан большой акцент на тактильности?

— Те техники, которые создал и принёс в нашу компанию Тимур, они про тактильность. Мы убеждены, что дизайн нужно воспринимать не только глазами, но и кожей.

Искусство случается

— Сначала был бизнес, завод, производство. Туда пришёл человек, знающий ремесло, — Тимур Сафиуллин. Производство ушло не в массовость, а в ценность ручной работы и авторского видения. А теперь Uclad ещё и в арт-мире?

— Да, всё верно. Наши объекты есть и в частных коллекциях, и в Третьяковской галерее.

— То, что вы попали в искусство, сложно отрефлексировать?

— На самом деле у нас не было такой задачи — пойти в искусство.

У нас бизнес, мебельное производство. Но наши конструкторы, маляры, столяры высочайшего уровня, они потрясающе работают и с деревом, и со шпоном, и с другими сложными материалами. У нас есть Тимур — человек с высшим художественным образованием и с большой насмотренностью, с уникальными навыками и с неповторимым опытом. Так мы положили одно на другое и получили качественный продукт.

А в арт мы попали потому, что стали делать то, что умеем и любим делать. У нас не было задачи попасть в частные галереи и в Третьяковку или сделать коллаборацию с Даниилом Бергом. Но находиться рядом с искусством — это то, что позволяет нам, с одной стороны, быть более узнаваемыми, развиваться, повышать ценность нашей продукции. И демонстрировать, что мы можем делать нестандартные вещи достаточно высокого уровня — и да, высокой стоимости.