О дизайне, конструктивизме и проекте одного бассейна. Фрагмент книги Рема Колхаса «Нью-Йорк вне себя»

В 1978 году знаменитый голландский архитектор Рем Колхас выпустил манифест «Нью-Йорк вне себя» — это исследование города, его истории, устройства и эволюции. В тексте он разбирает самые необычные архитектурные примеры «манхэттенизма», который появился в момент зарождения многоэтажной Америки, в том числе и необычный проект «плавучего бассейна».

В мае 2021 года Strelka Press выпустила второе, исправленное издание книги «Нью-Йорк вне себя». Новый дизайн обложки создали арт-директор Института Стрелка Анна Кулачек и дизайнер Миша Филатов. Вдохновением для иллюстрации послужили кубические небоскрёбы Манхэттена и идеальная сетка кварталов.

Публикуем фрагмент книги в переводе Анастасии Смирновой.

ИСТОРИЯ БАССЕЙНА (1977)

Москва, 1923

Однажды во время занятий один студент спроектировал плавучий плавательный бассейн. Никто не помнит, кто это был. Идея носилась в воздухе. Другие студенты проектировали летающие города, театры в виде шара, целые искусственные планеты. Кто-то должен был изобрести плавучий плавательный бассейн. Плавучий бассейн — островок чистоты в отравленной воде — казался первым шагом, пусть скромным, но радикальным, на пути улучшения мира с помощью архитектуры. Чтобы доказать правильность этой идеи, студенты-архитекторы решают в свое свободное время построить прототип. Их бассейн — это длинный прямоугольник из металлических листов, прикрепленных винтами к стальной раме. Две на первый взгляд бесконечные, вытянутые в линию раздевалки образуют его длинные стороны — одна для мужчин, другая для женщин. На обоих концах находятся стеклянные вестибюли с двумя прозрачными стенами в каждом; через одну можно наблюдать за бодрыми и порой очень увлекательными подводными упражнениями, через другую — за рыбами, которые мучительно умирают в загрязненной воде. Таким образом, это были истинно диалектические пространства — для физических упражнений, искусственного загара и светского общения практически обнаженных купальщиков.

Прототип становится одним из самых популярных сооружений в истории современной архитектуры. Из-за хронической нехватки рабочих рук в Стране Советов архитекторы-строители также выполняют в этом бассейне обязанности спасателей. В один прекрасный день они замечают, что если всем вместе плыть из одного конца бассейна в другой, дружно и одновременно загребая воду, то бассейн начинает медленно двигаться в направлении, противоположном движению пловцов. Они потрясены этой непредвиденной динамикой (на самом деле она объяснялась простым законом физики: действие = противодействие).

В начале 1930-х годов политическая ситуация, которая когда-то благоприятствовала появлению проектов, подобных этому бассейну, становится очень суровой, даже зловещей. Еще несколько лет спустя (бассейн здорово проржавел, но все так же популярен) идеология, которую он представляет, попадает под подозрение. Идея бассейна, его непостоянство, его почти незаметное физическое присутствие, его напоминающая подводную часть айсберга социальная активность — все это уже воспринимается как подрыв устоев.

На тайном собрании архитекторы-спасатели решают использовать бассейн для того, чтобы вырваться на свободу. Используя теперь уже хорошо отлаженный метод реактивного самодвижения, они могут отправиться в любую точку земли, где есть вода. Кажется логичным, что они хотят попасть в Америку, и особенно в Нью-Йорк. В каком-то смысле бассейн — это манхэттенский квартал, построенный в сталинской Москве 1930-х годов и теперь стремящийся занять естественное для себя место.

Однажды ранним утром архитекторы начинают свой непрерывный заплыв в сторону золотых куполов Кремля и таким образом направляют бассейн прочь от Москвы.

Нью-Йорк, 1976

Посменное расписание дает каждому архитектору-спасателю возможность управлять их кораблем по очереди (возможность, от которой отказываются некоторые радикально настроенные анархисты, предпочитающие анонимную коллективность бесконечного заплыва).

После сорокалетнего путешествия через Атлантику их купальные костюмы (у которых передняя и задняя части абсолютно одинаковые — результат стандартизации по декрету 1922 года, который предписывал упростить и ускорить производство) практически развалились. За прошедшие годы части коридоров-раздевалок были превращены в «комнаты» с импровизированными гамаками и прочим. Удивительно, что за сорок лет, проведенные в море, отношения между людьми не стали более спокойными, но сохранили изменчивость и непостоянство, известные по русской классике: прямо перед прибытием в Новый Свет происходит вспышка истерии, которую архитекторы-пловцы не могут объяснить ничем, кроме как запоздалой реакцией на их коллективный кризис среднего возраста. Готовят они на примитивной плитке, выживая на запасах соленой капусты и помидоров, а также благодаря рыбе, которую каждый день на рассвете находят в бассейне — ее забрасывают туда волны Атлантики (даже уже попавшуюся в ловушку рыбу трудно поймать из-за огромных размеров бассейна).

Они едва замечают собственное прибытие — ведь им приходится плыть в направлении от того места, куда они хотят попасть, в сторону того места, из которого они пытаются спастись.

Поразительно знакомым кажется им Манхэттен. Всю жизнь они грезили о верхушке башни «Крайслера» из нержавеющей стали и парящей над городом Эмпайр-стейт-билдинг. Во время учебы их посещали и куда более смелые видения, доказательством чего по иронии судьбы является их бассейн, теперь почти невидимый — практически полностью погрузившийся в грязные воды Ист-Ривер. Из-за облаков, что отражаются в его водной глади, он оказывается больше чем небоскребом — лоскутом неба тут, на земле.

Не хватает только дирижаблей — сорок лет назад они видели, как те пересекали Атлантику со скоростью, приводившей их в ярость. Они ожидают увидеть над метрополисом множество дирижаблей, подобных огромной стае воздушных китов.

Когда бассейн причаливает рядом с Уолл-стрит, архитекторы-пловцы-спасатели шокированы единообразием в одежде и поведении посетителей, которые заполоняют все судно и с грубой поспешностью проносятся через раздевалки и душевые, не обращая никакого внимания на распоряжения дежурных.

«Может быть, коммунизм победил в Америке, пока мы пересекали Атлантику?» — в ужасе вопрошают они. Ведь они так долго плыли, спасаясь именно от этого — грубости и недостатка индивидуальности, который не исчезает даже после того, как все бизнесмены снимают свои костюмы Brooks Brothers. (Неожиданное зрелище их одинаково обрезанной крайней плоти только укрепляет провинциальных русских в этом впечатлении.)

Потрясённые, они снова отчаливают от берега, направляя бассейн вверх по течению: проржавевший лосось, наконец-то готовый к нересту?

Три месяца спустя

Архитекторы Нью-Йорка чувствуют неловкость из-за внезапного наплыва конструктивистов (некоторые из них довольно известные; другие считались сосланными в Сибирь, если не казненными, после того как Фрэнк Ллойд Райт посетил СССР в 1937 году и предал своих коллег-модернистов во имя архитектуры).

Ньюйоркцы не колеблясь критикуют дизайн бассейна. Они все теперь против модернизма. Игнорируя невероятный упадок собственной профессии, свое все более нелепое несоответствие эпохе, безнадежность своей деятельности по производству тоскливых загородных особняков, вялый саспенс все тех же банальных проблем, сухость собственной фальшивой поэзии, муку неуместных умствований, они жалуются, что бассейн слишком прямолинеен, слишком прямоуголен, слишком робок, слишком скучен. В нем нет исторических аллюзий, декора, новизны, напряжения, остроумия — только прямые линии, прямые углы и жухлый цвет ржавчины. (В своей безжалостной простоте бассейн представляет для них угрозу — словно термометр, который можно сунуть в их проекты и измерить жар разложения.)

Тем не менее, чтобы покончить с конструктивизмом, ньюйоркцы решают вручить своим так называемым коллегам коллективную медаль во время скромной церемонии у воды. На фоне силуэта Манхэттена щегольски одетый представитель местных архитекторов произносит изящную речь. На медали выгравирована старая, еще 1930-х годов, надпись, напоминает он пловцам.

Теперь она не имеет смысла, говорит он, но никто из нынешних манхэттенских архитекторов не смог выдумать новый девиз…

Русские читают надпись. Она гласит: «НЕТ ЛЕГКОГО ПУТИ К ЗВЕЗДАМ». Глядя на звёздное небо, отражающееся в узком прямоугольнике их бассейна, один архитектор-спасатель, с которого все еще капает вода после последнего заплыва, отвечает за всех: «Мы только что проделали путь из Москвы в Нью-Йорк». Затем все они ныряют в воду, где занимают свои привычные позиции.

Пять минут спустя

Прямо перед отелем «Дворец благоденствия» плот конструктивистов врезается в плот «Медузы»: оптимизм против пессимизма.

Сталь бассейна проходит сквозь пластик монумента, как нож сквозь масло.