Ученик Репина, крестьянин, эмигрант и «Паганини» пейзажа: художник Степан Колесников

Сегодня имя Степана Колесникова не очень известно, хотя при жизни его картины украшали коллекции монархов и были символом высокого статуса. Уроженец крестьянской глубинки, чьи выставки гремели от Парижа до Лондона, он боялся одного — что о нём не будут знать на родине.

Из рассыльного — в студенты лучшего художественного училища

Степан родился в 1879 году в Славяносербском уезде Российской империи, где уже больше века жили переселенцы из Сербии: сербы, валахи, черногорцы, здесь же проживало много молдаван и болгаров. С Сербией художника связывали и корни: его мама — сербка из рода Стефановичей, которая вышла за русского крестьянина.

Степан любил рисовать с детства: начинал с того, что собирал и зарисовывал чучела птиц. Первые художественные «уроки» получил от заезжих изографов — так раньше называли живописцев и иконописцев. Из четверых детей в бедной семье только Степану и младшему Ивану отец разрешил оставить хозяйство ради искусства.

Талант Колесникова впервые отметили, когда юноше было 17: губернский чиновник приехал по инспекционным делам и заметил, как волостной рассыльный рисует пейзаж. Это решило всё: работы Колесникова отправили на Всероссийскую выставку в Нижний Новгород, а земство назначило стипендию. Через год Степан учился в Одесском художественном училище — одном из лучших в империи.

Как учителя научили Колесникова видеть мир

Наставник в училище Кириак Костанди сильно повлиял на развитие Колесникова: вместе с другими преподавателями он изменил учебный процесс и заменил устаревшее рисование с оригиналов картин тщательным изучением натуры. Костанди проводил пленэры и учил студентов внимательно вглядываться в цвета природы, замечать, как свет меняет колорит и формы предметов.

Колесников перенял и развил идеи своего наставника, научился чувствовать поэзию природных мотивов, передавать ритм цвета и чистое впечатление от пейзажей. А ещё — по-особенному внимательно относиться к природной натуре.

Степан бок о бок учился и дружил с будущими звёздами: Исааком Бродским, Митрофаном Грековым, Давидом Бурлюком. На рубеже веков он женился на дочери греческого помещика Ирине Попандопуло — драматично, «уведя» её у Грекова «под страхом убить её и друга-соперника». В степановские 22 года у пары родилась дочь Люба, потом появился сын Фёдор. Позже Колесников уйдёт из семьи и оставит родных в одиночестве на чужбине.

Как Колесников покорил Мюнхен и получил золото от Николая II

Степан окончил училище с отличием и без экзаменов поступил в Императорскую Академию художеств, где быстро заработал славу талантливого и трудолюбивого ученика. Его наставниками были Александр Киселёв и Илья Репин, который очень тепло и с восхищением отзывался о Колесникове, «всегда любовался необычайной красотой серых, отрёпанных ветрами, пустых ветвей» на его пейзажах.

Читайте также:

10 картин Репина, которые всем знакомы

Дипломная работа, картина «Весна», принесла первую славу: премия Академии, золотая медаль в Мюнхене, звание почётного гражданина и подарок от Николая II — золотой портсигар с надписью «Да будет твоей путеводной!». Петербургская пресса писала:

К сожалению, картину в открытом доступе не найти, оригинал находится в Днепропетровском художественном музее.

Слава на родине и за границей

К 31 году Колесникова знают на родине и за рубежом: его картины участвуют в международных выставках в Лондоне, Венеции и Риме, их покупают великие княгини. У «обычного» зрителя картины художника тоже вызывают восторг:

Колесников очень любил писать маслом, гуашью и темперой. Как вспоминала племянница художника Любовь Гейрот, пейзажи Колесникова были «залиты знойным солнцем, небеса изумительно лазурные, зелень яркая».

Любимые темы Колесникова — переходные состояния природы между сезонами, с деревьями «какими-то особенными, со своеобразным переплетением ветвей». Колесникова так и называли — «Паганини дубовых веток».

А ещё он по-особенному рисовал снег — белый и очень чистый.

Полотно «В старой усадьбе» принесло Колесникову звание художника и открыло путь за границу: Степан получил право на стажировку на средства академии.

Заграничные путешествия и «азиатский этап»

В поездке Колесников посетил Германию, Италию, Бельгию, Францию, тогда же впервые побывал в Сербии. Работал в Бессарабии, в Подольских Карпатах, Болгарии. Коллекции Лувра и Пти-Пале произвели на художника неизгладимое впечатление: он старался копировать работы «величайших мастеров», чтобы «понимать их смысл, как самую важную основу искусства».

На Капри он познакомился с Максимом Горьким, в Париже стал членом международного товарищества живописцев «Леонардо да Винчи». В ноябре 1912 года в Императорском Обществе поощрения художеств прошла его первая персональная выставка.

Колесников был не только живописцем, он ещё умело рисовал графику и создавал рисунки карандашом — хоть и краски манили его больше.

Сама суть его творчества находится на стыке графики и живописи — в некоторых картинах это видно особенно ярко.

В 34 года Колесников совершил большое путешествие на верблюдах в Туркестан и Китай для визуального обогащения. Несколько лет после поездки в его картинах будут встречаться азиатские сюжеты, которые ещё больше укрепят его популярность: тогда журналы охотно публиковали репродукции полотен с мотивами из далёких стран. Большинство «азиатских» работ Колесникова разошлись по музеям и частным коллекциям.

Война в картинах пейзажиста

С наступлением Первой мировой войны Степана освободили от службы в армии как государственного стипендиата, но он принимал участие как художник: выезжал на фронт и рисовал об этом картины. Даже здесь он оставался верен тихим сюжетам: писал не масштабные схватки, а простых солдат, которые отдыхают на привале или празднуют Пасху.

Его картины публиковали в журналах и показывали на благотворительной выставке «Артист — солдату». Художественные критики оценили их положительно.

Побег в Сербию, работа грузчиком и утеря русского наследия

На век Колесникова выпало две революции, и к ним он отнёсся противоположно: принял события 1905 года и не принял 1917-го, «робко сделался монархистом» и поддержал Белое движение. В 1917 году он с семьёй отправился на свою одесскую дачу — надеялся переждать хаос, но оказался в гуще событий.

Семья Колесников бежала из России: сначала в Турцию, затем в Грецию и, наконец, в 1920-м осела в Королевстве сербов, хорватов и словенцев, на территории нынешней Сербии. Часть картин художника была отправлена через Варшаву в Белград, но потерялась в пути — остался только список. То же случилось со второй частью, которая с начала Первой мировой войны хранилась в мастерской Колесникова в Андреевке: искусствоведы предполагают, что коллекция пропала во время революции — снова остался только список работ. Русское наследие картин Степана Колесникова практически не сохранилось.

В Белграде Степан купил небольшой дом напротив сада «Евремовац», на улице Князя Павла, 81, — нынешней улице Деспота Стефана. Вначале никому здесь не известный, сорокалетний художник был вынужден работать грузчиком на вокзале. Но творчество не забросил: в витрине книжной лавки появились две его акварели, а рядом — объявление о приёме заказов.

Как русский художник стал лучшим живописцем Сербии

В 1920-х Сербия стала для русских художников уникальным пространством: страна остро нуждалась в мастерах, особенно для росписи и реставрации храмов, а конкуренция была минимальной — большинство творцов-эмигрантов выбрали Париж.

Колесников, как и на родине, быстро завоевал признание. Уже к 1922 году в Белграде прошла его выставка, он устроился преподавать в русско-сербской гимназии и стал сотрудничать с Народным театром как сценограф. Талант Колесника оценил король Александр I: художнику доверили реставрацию средневековых монастырей и картин, за что он был удостоен ордена Святого Саввы.

Его работы стали символом статуса — ни один дом сербской элиты не считался завершённым без пейзажа Колесникова. Пиком славы стала монументальная роспись «Богиня Талия на квадриге» в Народном театре, над которой он трудился пять лет. Голубое небо в весенних оттенках, прозрачные облака, летящие фигуры — художник остался верен своему стилю, хотя классическая античная тема не была для него характерна.

В письме к Репину от 2 февраля 1925 года Колесников писал:

Читайте также:

10 картин Репина, посвящённых его близким

Тоска по родине в картинах Колесникова

В сербский период в творчестве Колесникова слились две родины: ностальгические южнорусские пейзажи и бытовые композиции соседствовали с балканской природой и с изображениями сербских святых. Даже будучи успешным в Европе и финансово независимым, Колесников мучительно переживал непризнанность на родине. Триумфальные выставки в Париже, Праге и Брюсселе не заглушали тоску по русским просторам.

В Сербии художник продолжал писать любимые сюжеты — знакомые степи, причудливо скрученные кудрявые деревья, сцены из жизни русских и украинских деревень с рыбаками и нищими, с морщинистыми стариками. Выходец из простой семьи, он любил писать крестьянскую повседневность с домашними заботами, редкими праздниками и мгновениями трудной радости.

Колесников писал редкие портреты, но в целом люди его не интересовали как самостоятельные герои картины, они — часть природы и общей композиции. Часто у них даже нет лиц — просто пятна.

В переписке с Репиным он делился:

Домой он так и не вернулся.

Последние годы: как болезнь постепенно отнимала у Колесникова кисть

По воспоминаниям племянницы художника Любовь Гейрот, Колесников «доживал век не очень весело». В 56 лет после крупной ссоры Степан ушёл из семьи. Спустя три года уже бывшая жена Ирина умерла от тяжёлой болезни. Позже Колесников женился на русской эмигрантке Марии, но покой обрёл ненадолго.

На старте Второй мировой войны арестовали сына художника, Фёдора. Вскоре после освобождения он покончил с собой. Когда к власти в Югославии пришли коммунисты, Колесников с дочерью Любой бежал из Белграда, опасаясь репрессий. Не без оснований: коллегу-эмигранта Ивана Шеншина расстреляли за «сотрудничество с фашистами» — поводом стали иллюстрации для немецкого издательства.

Личной трагедией стало уничтожение плафона «Богиня Талия на квадриге» в Народном театре — её закрасили масляной краской при режиме Тито. В 1989 году работу восстановят по оригинальным эскизам Колесникова, но он этого уже не увидит.

Однако главным ударом стала болезнь Паркинсона — художник страдал ею последние 12 лет.

Сперва Колесникову приходилось привязывать кисть к руке. Когда руки окончательно перестали слушаться, художник нанял пару подмастерьев: они создавали картину по эскизам Колесникова, а он добавлял финальные мазки и подписывал работы «Kolesnikoff».

Степан Колесников умер в мае 1955 года на 75 году жизни. Он оставил после себя около 6000 полотен — в частных коллекциях, музеях и галереях России, Украины, Сербии и европейских стран. Его похоронили на Новом кладбище Белграда рядом с сыном; через 11 лет здесь же упокоилась вторая жена Мария.

Степана Колесникова забыли почти на век — только в последнее время его открывают снова. Одну из самых больших болей художника залечивают после его смерти — о нём наконец-то узнают на родине.