Играть с огнём: японская технология дровяного обжига в российской глубинке

Люди обжигают керамику тысячелетиями: создают горшки и вазы, тарелки и украшения. Прикладные и декоративные вещи из керамики возникают от контакта глины, рук и огня. Вариантов, каким будет этот контакт, много: разные глины, технологии, температуры. Один из самых редких и непривычных для России видов обжига — дровяной, высокотемпературный. Изделия обжигают при температуре 1300 градусов, её «разгоняют» в печах анагама и ноборигама. Такие печи есть и в России.

Мы поговорили с керамисткой Мариной Акиловой, которая построила такую печь на одном из псковских хуторов, и основателем арт-резиденции керамистов на Вологодчине Светланой Степановой — о керамике, особенностях обжига и сообществе.

Марина: керамистка и хозяйка громадной печи

О технологии дровяного обжига Марина Акилова впервые услышала в 2009 году на симпозиуме керамистов в Латвии. Там же увидела предметы, исполненные в этой технике. Подумала, что ей и самой было бы интересно принять участие в обжиге, но тогда представить себе такую возможность было непросто.

Между знакомством Марины Акиловой с теорией дровяного обжига и возможностью попрактиковаться в нём прошло десять лет. В 2019 году она отвезла свои керамические работы на обжиг в Гаврилов-Ям — небольшой город под Ярославлем, где на заводской территории стоят громадные печи. Именно там впервые в современной России стали проводить классические японские обжиги.

«Смысл высокотемпературных дровяных обжигов в том, что несколько дней в печи поддерживается температура 1300–1350 градусов, а иногда и выше. Это нужно, чтобы зола от жара плавилась и как стеклянная роса оседала на керамике. Чем дольше длится обжиг, тем плотнее и толще становится этот стеклянный слой, — рассказывает Марина. — По сути, складывается ощущение, что мы просто делаем камни в этой печи, потому что цвета этой керамики — природные, напоминающие мох, скалы, увядшую зелень, траву. Эти работы неотделимы от природы и очень естественно выглядят в ландшафте и дома тоже».

Когда начался ковид, Марина с мужем — с помощью друзей и онлайн-советов — сами построили дровяную печь. Дом стоит в отдалении от других, так спокойнее: для местных жителей огромная печь, гудящая огнём несколько суток подряд, выглядит не слишком дружелюбной. «Своя печь необходима, когда хочется заниматься делом серьёзно. Сейчас я веду 31-й обжиг. Каждый обжиг — это смены, которые длятся несколько дней, когда нужно непрерывно подбрасывать дрова в огонь, удерживая высокие температуры».

Диковинные вазы в половину человеческого роста, размеченные выпуклостями и крестами, изящные и как будто мягкие панно из тяжёлой глины Марина продаёт и отправляет на выставки.

Светлана: организатор шелотских чудес

«Это чувство ни с чем не перепутаешь — когда нашёлся последний кусочек пазла, когда ты на своём месте», — рассказывает Светлана Степанова. В июне 2016 года она оказалась в вологодском селе под названием Шелота. На поляне под стенами старинной церкви кружился хоровод: на Троицу местные жители устраивают здесь традиционные гуляния. Не лубочные, а вполне реалистичные — для себя, не напоказ.

В таком хороводе и оказалась Светлана. Подумала тогда: «Хорошо, что меня держат за руки. Потому что земли под ногами я больше не чувствую». Уже в сентябре Светлана купила дом по соседству с тем самым храмом и осталась в селе Шелота. А спустя два года — возвела около дома дровяную печь.

До переезда в село Шелота Светлана занималась керамикой как любитель — раз в неделю приходила к художникам в Петербурге, где прожила большую часть жизни. Постепенно отошла от дел и поняла, что куда больше ей нравится организовывать съезды и встречи, давать гончарам, керамистам, художникам и ремесленникам возможность творить, собираться на веранде, говорить о глине и обжиге.

«Оказалось, что совсем не обязательно поступать в Строгановку или Академию Штиглица: все эти удивительные мастера и профессора теперь ведут занятия на моей веранде», — шутит Светлана. С академиями искусств и художественными училищами у неё подписаны договоры о проведении летних студенческих практик. Профессура и студенты собираются на веранде деревенского дома.

В селе Шелота побывали Хайда Нонненмахер — председатель Союза художников земли Баден — Вюртемберг, керамисты из Сирии, Ливана, Йемена, США. Строить печь-анагаму хотели пригласить француза Клода Ассажа. Именно он курировал создание такой печи в Гаврилов-Яме, где бывали и Марина Акилова, и Светлана Степанова. Но помощь предложили вологодские керамисты во главе с Владимиром Холщагиным. Он в своё время участвовал в строительстве аналогичной печи в Норвегии. Получилось существеннно дешевле.

«Ты встречаешься с людьми: кто-то приезжает, с кем-то знакомишься за общим столом, вы говорите о том, что вам интересно, и с этого разговора начинаются фестивали, резиденции, съезды, замыслы, проекты. Я это называю „шелотские чудеса“», — говорит Светлана.

В планах у Светланы строительство второй печи, способной вместить в два-три раза больше изделий. А ещё — открытие галереи современного искусства. «Эта картинка уже стоит у меня перед глазами. Я знаю, что и как будет выглядеть. Вообще, за время, что я здесь живу, не было ни дня, ни минуты, когда бы я вышла на улицу и меня не охватил бы внутренний восторг».

Сейчас в центре деревни стоит громадная глиняная буква «Ш»: скульптура, выполненная на одной из резиденций. Сегодня это знак деревни керамистов. Вслед за Светланой дома в селе Шелота за последние восемь лет купили уже восемь мастеров. Так дровяная печь-анагама собрала вокруг себя настоящее комьюнити.