Как продолжать писать тексты, но обрести свободу: журналист, полюбивший сценарии

Вымучивать тексты, мечтая о сценариях

— Как вы пришли в журналистику?

— С детства я очень хотел стать писателем: любил читать и писать. Уже когда был постарше, в подростковом возрасте, я увлёкся Хемингуэем. И решил, что в писательство лучше приходить через журналистику. Думал, она научит складывать слова и структурированно, логично выражать свои мысли. Так и сложилось, но для писательства этих навыков оказалось недостаточно. Я остался в минусе: и писателем не стал, и 20 лет своей жизни потратил.

— А поначалу вы чувствовали себя на своём месте?

— Наверное, и поначалу нет. В начале своей карьеры я освещал городские новости: писал об уборке снега на улицах, увеличении цен на продукты, повышении рождаемости. С этого многие начинают, втягиваются, а потом берут задания больших объёмов. Но меня такая работа не впечатлила, я быстро начал скучать. Моё издание публиковало те новости, которые пользовались спросом и повышали рейтинги. А это не всегда был интересный мне контент.

— Но хоть что-то в работе нравилось?

— Пожалуй, да. Тогда мне было интересно общаться с самыми разными людьми — и даже знаменитостями. Отдельные встречи надолго врезались в память. Если говорить о профессионалах из сферы кино, то первыми звёздами, с которыми я познакомился и которых запомнил, были Алексей Балабанов и Сергей Бодров.

— И какие впечатления остались от встречи?

— Алексей не производил впечатления серьёзного и гордого режиссёра — напротив, он показался мне обычным, своим человеком. Да и Бодров был таким же: очень скромный и добрый парень. Это был конец девяностых, и, к сожалению, эту встречу я воспринял как обычное, ничем не примечательное мероприятие. В простой кинотеатр приехала труппа, включая Балабанова и Бодрова. Мы посмотрели фильм «Брат» и о чём-то приятно пообщались. Об этом дне я больше ничего не помню. Но сам факт моего знакомства с такими потрясающими людьми оставил приятные воспоминания.

— С кем ещё из известных актёров и режиссёров вам удалось пообщаться?

— Я брал интервью у Василия Сигарева, режиссёра фильмов «Страна Оз» и «Волчок». Общались с театральным режиссёром Николаем Колядой и с писателем Алексеем Ивановым. Ещё помню встречу с Иваном Ургантом, тогда я его знать не знал. Поехали его встречать, он подошёл ко мне, протянул руку, представился. И у меня не было никакого ощущения, что сейчас произошло что-то, о чём другие люди потом вспоминали бы всю жизнь.

По молодости такая работа может быть и интересна: встречаешься со знаменитостями, берёшь у них интервью. Но через какое-то время это надоедает. К тому же такие встречи проходили нечасто, в основном у меня была скучная и рутинная работа. Я часто перегорал, сомневался в том, что я делаю, и всё больше разочаровывался в своей профессии.

— Тогда почему так долго работали журналистом? Что удерживало?

— У меня была надежда, что однажды я смогу писать, например, о культуре и искусстве в каком-нибудь крупном СМИ. Я любил ходить на литературные и музыкальные тусовки, а потом обсуждать их с друзьями. У меня была постоянная рубрика о культуре в городском издании, я мог рассказывать в ней о таких мероприятиях, но это было не часто, мало по объёму — и в целом формат издания для этого не очень подходил.

Так и приходилось писать «обо всём» для массы народа. Уйти не решался по собственному малодушию, наверное. Держался в профессии только из-за стабильной зарплаты. Через несколько лет я понял, что не могу больше писать, особенно желтуху, которой в последнее время стало очень много. Пытался уйти, даже работал в туризме — заместителем директора по рекламе на одной из уральских туристических баз и одновременно гидом. Водил туристов в походы, на сплавы по рекам. Но потом пришлось вернуться в журналистику.

— Почему не сложилось с туризмом?

— Не было стабильного дохода. Туризм почти не приносил средств к существованию. Надо было запускать что-то новое, пробовать, искать и сидеть пока без работы. Но на тот момент я не имел уже ни жилья, ни денег, первоочередной задачей было закрыть базовые потребности. Поэтому я охладел к туризму и продолжил работать в СМИ.

Сейчас я редактор сайта Екатеринбургской епархии. Тоже корректирую своё отношение к этой работе. Когда я туда шёл, то думал, что хоть там буду больше писать о чём-то светлом и хорошем. Но скандальные темы из моей жизни никуда не исчезли: то блогер ловит покемонов в церкви, то люди протестуют против строительства храма в сквере, то схиигумен Сергий захватил монастырь. Делать нечего: работаю, пока есть работа, учусь и надеюсь, что приду к чему-то новому и интересному. Надеюсь, это будет работа в сценаристике.

Как Дед Мороз заставил сменить профессию

— Как, кстати, у вас появилась идея учиться драматургии?

— Кроме основной работы редактором в епархии, я ещё успеваю преподавать детям церковнославянский язык в школе при храме. Год назад мне предложили организовать там детский праздник. Я уже играл Деда Мороза и разбойника в школьных капустниках, но сам никогда такие мероприятия не проводил. Это не моё.

И тогда я решил, что если не организую праздник, то хотя бы попробую накатать сценарий для праздничной пьесы. В процессе работы я втянулся, стал задавать себе вопросы по структуре, развитию действия. Начал смотреть вебинары, посвящённые сценарному мастерству, и понемногу учиться. Ещё отчётливее убедился в том, что мне нравится создавать что-то творческое, и решил заниматься сценариями серьёзно. Каждый сценарист немного писатель — и в этой профессии я точно осуществлю свою давнюю мечту.

— А почему не в режиссёры?

— Я не вижу себя режиссёром. Он ведь не только работает над идеей продукта, но и руководит всем процессом производства. Не хочу брать на себя такую ответственность — чувствую, что больше пригожусь как сценарист. Буду помогать в разработке сюжета, писать по заказу и переделывать тексты по запросам режиссёра.

— В газете вы писали о том, о чём просил редактор. В сценариях вы тоже воплощаете чужой замысел. В чём разница?

— В сценаристике больше автора и его желания творить. Здесь у меня есть свобода самовыражения: я создаю новые вселенные, придумываю истории, работаю с героями и их взаимоотношениями. Да, свобода тоже ограничена другими людьми, но гораздо меньше, чем в журналистике, где вообще нельзя выходить за обозначенные рамки. Плюс если я знаю, что сценарий провальный или мне неинтересен, то могу спокойно от него отказаться. В журналистике так нельзя: некоторые тексты, нравятся они тебе или нет, приходится вымучивать.

— Вы говорили, что в свободное время работаете в церковной школе. Почему так решили?

— Как-то раз, когда я был в церкви, батюшка пригласил меня преподавать церковнославянский язык в воскресную школу. Я согласился. В церковном приходе каждый занимается тем, что умеет: бывший военный отвечает за патриотическое воспитание, учитель ведёт кружок литературы для любителей. Вот и я решил освежить свои знания по педагогике и принести пользу. Нагрузки почти нет: по воскресеньям веду всего один-два урока. Вставать только рано приходится, но в этом особой проблемы нет.

— Вам удаётся заинтересовать детей своим предметом?

— Скорее да, чем нет. Я могу себе представить, насколько детям параллелен церковнославянский язык, особенно утром в воскресенье, но всё равно стараюсь делать уроки по максимуму интересными. Занятия проходят примерно так: мы начинаем читать какую-нибудь молитву на церковнославянском и обсуждаем её смысл на русском. Разговор плавно перетекает в беседу на любую тему. Например, мы говорим о честности, доброте, самопожертвовании, дружбе, любви. Самые интересные дискуссии получаются с теми, кто к этому времени ещё не заснул. Обычно их большинство, поэтому надеюсь, что дети хоть иногда будут вспоминать наши уроки.

«Я даже в юности так не залипал в учёбу, как сейчас»

— Чем сейчас занимаетесь на курсах?

— Сейчас я разрабатываю сценарий полнометражного фильма, который, вероятно, будет моей дипломной работой. История будет в жанре триллера с элементами хоррора.

— Здорово! А в каком жанре хотите работать дальше?

— Я пока не думал об этом. Но, как журналист, я знаю, что любую историю можно рассказать по-разному. Сейчас очень востребованы сценарии, в которых сочетается несколько жанров: комедийная драма, романтическая комедия. Это хорошо смотрится и не даёт заскучать: зритель и плачет, и смеётся одновременно. Успех таких фильмов и сериалов зависит от уровня мастерства сценариста и его понимания того, какой зрительской эмоции он добивается. Мне этому ещё учиться и учиться :)

— Каково это — снова быть студентом в 42 года?

— Трудно, но интересно. С одной стороны, я уже не такой беззаботный, как 20 лет назад. Теперь всё время уходит на семью и работу, а на изучение материала не всегда остаются силы. Но с другой — я даже в юности так не залипал в учёбу, как сейчас.

Я по образованию преподаватель русского и литературы, и в вузе мне дали очень много ненужной информации. Проводя уроки сейчас, я даже не пользуюсь ей. Но на курсе по сценаристике я получаю новую информацию без воды, в лаконичном и структурированном виде. Иногда даже кажется, что 15 минут на одну тему слишком мало: привык, что на нее уходит университетская пара как минимум. Но если сосредотачиваться и должным образом постигать знания, они идут впрок.

— Какие новые инсайты или даже откровения вы получили на курсе?

— Раньше я писал для себя несколько сценариев по принципу «что вижу — то пою, что чувствую — то пишу». Не разрабатывал логлайны — краткие логичные формулировки идей, и даже не знал, чем закончатся мои истории. Сейчас я понимаю, что так делать нельзя. У сценария, как и у любого литературного произведения, должны быть чётко прописаны идея и структура: как минимум завязка, кульминация и развязка.

Несколько лет назад я развёлся с женой, и с ней осталась наша пятилетняя дочь. Решил написать сценарий, чтобы облегчить свою душевную боль. Взял за основу свою историю, разлуку отца и ребёнка, и в процессе понял, что завершения у моего сценария не будет. Я хорошо описал то, как папа и дочка встречаются после долгой разлуки, а что им делать дальше, восстановится их семья или нет, не придумал. Отсюда я сделал ещё один вывод для себя: сценарий не должен быть психотерапией. Его написание может помочь пережить тяжёлые времена, но не стоит ждать, что он будет качественным и законченным, так как построен на одних лишь эмоциях.