«Ты либо адаптируешься под окружающую действительность, либо разобьёшься о неё»

Кризис. Идея. Полное обнуление

— Расскажи, чем ты занимался до того, как стать фермером.

— По первому образованию я инженер-энергетик, в этой сфере и начал свою карьеру. Но на определённом этапе отрасль пошла не в том направлении, и в 2002 году я сменил электричество на воду — стал работать замдиректора в компании-подрядчике местного водоканала. Через четыре года я перешёл на муниципальное предприятие, которое позже реорганизовали в АО с 1500 сотрудниками и годовым оборотом в 2,5 миллиарда рублей. Директором по развитию я стал в 2009 году, когда получил второе образование по специальности «Стратегический менеджмент». Зарабатывал тогда порядка 200 тысяч рублей (при среднегодовом курсе 31,83 рубля за доллар).

— У тебя были хорошая работа, высокая зарплата, стабильность. Что стало мотивацией для таких серьёзных перемен?

— Во время работы директором по развитию я был самым молодым в коллективе. Остальным было по 50–60 лет, и им уже не хотелось ничего менять и браться за новые проекты. Я ощущал отсутствие причастности к чему-либо и в какой-то момент полностью выгорел. Так во мне стал созревать предприниматель. Захотелось производить нечто уникальное, качественное, штучное. А фермерством я занялся, потому что с юности имел интерес к сельскому хозяйству.

Переосмысление. Дауншифтинг. 10 гектаров

— Какие направления и задумки ты попробовал реализовать изначально? И как пришёл к сыроделию?

— Первые два тестовых направления — плодово-ягодные растения и пчеловодство. В обоих случаях не заладилось — растения убили заморозки и доели мыши, а производство натурального мёда оказалось крайне нерентабельным.

Затем мы завели чешских коз — захотелось торговать козьим молоком, заняться племенным разведением. И, как оказалось на практике, — ни козье молоко, ни племенное разведение не пользуются особым спросом на рынке. Путь к сыроделию вообще абсолютно случайный. В моём случае, по большому счёту, это был вопрос наблюдения: на ферме хорошо растёт трава, есть стадо коз. Все эти факторы сложились и сформировали новую идею.

— С чем ты стартовал? Какие имел ресурсы?

— На старте у меня было поголовье в 30 коз, 10 гектаров земли для откорма и выпаса, минимальное оборудование для переработки молока. Что касается материальных вложений, то с 2010 года по сегодняшний день я потратил порядка 10 миллионов рублей собственных средств.

— С какими проблемами столкнулся на первом этапе? Как их преодолевал?

— Прежде всего, с проблемой денег. По моим ощущениям, порядка 60% средств были потрачены не туда, куда бы я их вложил сейчас. Это эксперименты, это обучение. Все гранты и программы поддержки, о которых говорили из телевизора, — ничего этого не было. Банки кредитовать под сельское хозяйство не хотели, поэтому в материальном плане пришлось рассчитывать только на свои силы.

К моей ферме на тот момент не было подведено электричество, поэтому в течение последующих восьми лет электроэнергию мы получали от солнечных батарей, то есть предприятие работало автономно во всех смыслах.

Вдобавок пару-тройку лет мне пришлось воспитывать в себе фермера. Не сельского мужика, а конкретного фермера-предпринимателя — это совсем другая грань жизни, нежели сельский или городской образ мышления.

К тому же в прошлом я работал в коммунальной сфере. Это монополия, и мы никому ничего не продавали. Соответственно, продажник из меня, честно говоря, был слабый. Зато из прошлой жизни у меня остался целый шифоньер бизнес-литературы, и по продажам в том числе. Временами я сам встаю за прилавок на нашей торговой точке, чтобы продавать и вживую пообщаться с нашими покупателями.

— Помогают ли опыт работы директором по развитию и диплом по стратегическому менеджменту в управлении фермерским хозяйством?

— Знания и опыт определённо дают преимущество. Независимо от размера предприятия ты управляешь прежде всего временем и ресурсами. Особенно помогает финансовое планирование — это самое главное, потому что продукт готов не завтра, а через 6–8–10 месяцев.

— Как много времени отняло строительство твоей «козьей империи»?

— Первые сыры мы выпустили в 2017 году. Их я продавал среди друзей и знакомых, которые поддерживали меня морально и рублём. Очень хорошо работал сарафанный маркетинг. Это длилось два года. В 2019 году мы получили золото и бронзу на конкурсе «Лучший сыр России — 2019», после чего появился интерес к нашему продукту и некоторая известность. Были планы наращивать производство, но неожиданно подкрался 2020 год.

2020. «Выгребайте сами»

— Как ты пережил 2020 год?

— Для меня это был обвал. Не банкротство, но очень близкое к нему состояние. Оптовые продажи прекратились совсем, оборот упал на порядок. Оставались только запасы для розничной торговли, ферма с оборудованием, поголовье в 100 коз и непонимание будущего.

— Государство как-нибудь помогало?

— Сельское хозяйство не попало в список пострадавших от пандемии отраслей. Поэтому, когда я обратился в Фонд развития предпринимательства, ответ был простым: «Ребята, для вас у нас денег нет. Выгребайте сами». Вот такая сказка о господдержке.

— Как ты оптимизировал производство и сбыт по итогам 2020-го?

— Я пересмотрел и оптимизировал свой бизнес под новые условия: сократил работников, уменьшил объёмы производства, перестал ориентироваться на оптовые продажи. На сегодня положение немного стабилизировалось, и по факту сейчас мы — небольшая крафтовая сыроварня с объёмом производства три тонны за сезон, средним чеком в 1 тысячу рублей и оборотом в 2,5 миллиона рублей в год. Для сравнения, до 2020 года мы производили шесть тонн сыра за сезон, сумма среднего чека составляла 2–3 тысячи рублей, а оборот — порядка 6 миллионов рублей в год.

— Что переосмыслил за это время?

— Моё восприятие реальности стало дзен-буддистским: есть только вот такие условия, но останавливаться нельзя. Я выработал модель: сам доишь, сам производишь, сам продаёшь. На сегодня именно такой формат и останется единственным жизнеспособным для данного бизнеса.

Проблемы. Перспективы. Развитие

— С какими проблемами, на твой взгляд, сталкивается сегодня фермерский бизнес в России?

— Во-первых, самая большая проблема, если мы говорим о крафтовом сыроделии, о небольших и средних предприятиях, — отсутствие государственной поддержки.

Во-вторых, в Россию всё-таки окольными путями проникает санкционная продукция, хотя ещё в 2014 году было обозначено, что всё закрыто. Она попадает на рынок, и, естественно, нам трудно с ней конкурировать.

В-третьих, это обучение. Качество нынешних образовательных курсов в большинстве своём — совсем никакое. Грамотных преподавателей, которые действительно дают знания, в нашей стране можно пересчитать по пальцам одной руки. Необходима онлайн-площадка с адекватными ценами, где действительно можно будет обучать начальным базовым форматам сыроделия.

— А что не так с государственной поддержкой?

— Имея ферму, производство, продукцию, точки её сбыта и годовой оборот в 6 миллионов рублей, ты приходишь за кредитом в государственный банк поддержки малого и среднего предпринимательства. Там тебе говорят, что всё отлично, но для получения займа нужно годик-другой поработать очень прибыльно. При этом кредиты предлагаются по ставке 11–13%, что запредельно. Адекватные займы должны даваться под 3–5% годовых.

— Но ведь есть ещё и безвозвратные гранты?

— Начинающий фермер не сможет их получить. Гранты выдаются по результатам конкурса. Чтобы в нём выиграть, предприниматель должен показать, что у него уже есть договоры, не менее 100 гектаров земли, как минимум три единицы сельхозтехники, свыше 100 квадратных метров хозяйственных построек и хотя бы несколько миллионов рублей на счету. И это начинающий фермер?

В той же Челябинской области все дотации и субсидии достаются только крупнейшим хозяйствам и производителям. Местному министерству сельского хозяйства просто неинтересно возиться с малыми и средними предпринимателями. В результате у небольших ферм нет возможности держать цены, потому что все издержки висят на них.

Впрочем, ситуация с господдержкой очень зависит от региона. Например, в Белгородской области и Республике Татарстан дела обстоят намного лучше.

— Тогда зачем это всё?

— Фермерство даёт чувство свободы. Да, это тяжёлый медленный процесс развития и окупаемости, но ты никому не подчиняешься и единственный твой партнёр — это твой клиент, который выбирает тебя и платит за качество. Такая связка меня устраивает — я и клиент. Это и есть свобода, даже при всех нынешних условиях, которые не способствуют развитию. Плюс я уверен, что наше правительство, наше государство на определённом этапе не сможет игнорировать запрос от предпринимательства и повернётся к нему лицом.